баратынский в казани биография
Евгений БОРАТЫНСКИЙ:
»Казань была для меня мало вдохновительной…»
Опубликовано: 07.03.2002 0:00
Казань на Боратынского (встречается и иное написание фамилии — Баратынский. — Р.М. ) поначалу не произвела никакого впечатления. Свой приезд сюда он воспринял как «изгнание». «Вообрази себе, — писал он своему приятелю Киреевскому, — что мы совсем нечаянно собрались ехать в Казань…» На самом деле приезд был связан с необходимостью устраивать запущенные хозяйственные дела в старинном поместье Каймары (в 20 верстах от Казани), которое получила в приданое его жена Анастасия Энгельгардт. Правда, друзья подшучивали, что Боратынский сбежал от холеры, свирепствовавшей тогда в Москве. «Вижу по газетам, что у вас не прекращается холера», — отписывал поэт Н.Путяте в июне 1831 года.
Поэт вел замкнутый образ жизни, сторонился света и новых знакомств. Даже спустя полгода он признавался, что «мало еще познакомился со здешним городом». Единственным человеком, для которого он сделал исключение, был поэт Перцов, заслуживший похвалу Пушкина. «Он мне читал отрывки из своей комедии в стихах, — писал Боратынский, — исполненные живости и остроумия. С ним одним я здесь говорю натуральным моим языком». Впрочем, очень скоро поэт поменял свое мнение о Перцове: «Может быть, он человек с умом, и даже хорошими душевными качествами, но как-то существо его не гармонирует с моим. Мне с ним неловко и невесело».
Вообще, Боратынский никогда близко не сходился с людьми и чувствовал себя среди них чрезвычайно одиноким. Печаль, грусть, тоска — постоянные спутники поэта и темы его психофилософических изысков. Печальнее художника в русской поэзии надо еще поискать.
И вот сентябрь! И вечер года к нам
Подходит…
Вся жизнь поэта — один затянувшийся вечер года.
В юности у Боратынского были близкие отношения с Пушкиным, часто цитировавшим его строки, но с годами дружба стала остывать, переходя в отстраненно-холодное уважение. В абсолютной гармонии Евгений Боратынский пребывал лишь со своей первой и последней настоящей любовью Анастасией Энгельгардт, которая пережила его на 16 лет и даже после его смерти думала и вспоминала о нем как о живом, не обрывая незримую духовную нить, связывающую сей мир с потусторонним.
Несмотря на всю «несветскость» натуры Боратынского, оградить себя полностью от казанского радушия и хлебосольства не удавалось. «Мы переехали из деревни в город: я замучен скучными визитами», — докладывал в очередном письме своему московскому адресату поэт. В Казани знали, любили и ценили его поэтический дар, взахлеб читая его стихи, правда, «переписанные, а не печатные». Местные литераторы собрались издавать свой журнал (он, кстати, вскоре вышел под названием «Заволжский муравей»), приглашая к сотрудничеству и Евгения Абрамовича. Но поэт, отдавая предпочтение журналу И.Е.Киреевского «Европеец», отнесся к этой идее с некоторым столичным апломбом…
Вскоре у Боратынских образовался небольшой круг знакомств: историк Арцыбашев («человек очень ученый и в разговоре… приличный»), астроном Симонов, математик Лобачевский… Одна казанская дама, как писал поэт, «женщина степенных лет, не потерявшая еще притязаний на красоту, написала мне послание в стихах без меры, на которое я должен отвечать». Это была писательница А.А.Фукс — жена известного профессора К.Ф.Фукса. «Баратынский написал ей стихи и с удивительным бесстыдством расхваливал ее красоту и гений», — так прокомментировал его ответ Пушкин, которого два года спустя во время приезда в Казань Боратынский познакомил с супругами Фукс.
Александра Андреевна оставила об этом свои воспоминания: «… Задумавшись, я сидела в своем кабинете, ожидая к себе нашего известного поэта Боратынского, который обещал заехать проститься, и грустила об его отъезде. Боратынский вошел ко мне в комнату с таким веселым лицом, что стало даже досадно. Я приготовилась было сделать ему упрек за такой равнодушный прощальный визит, но он предупредил меня, обрадовав новостью о приезде в Казань А.С.Пушкина и о желании его видеть нас… В шесть часов вечера мне сказали о приезде к нам Пушкина. Я встретила его в зале. Он взял дружески мою руку со следующими ласковыми словами: «Нам не нужно с вами рекомендоваться; музы нас познакомили заочно, а Боратынский еще более».
Да, «Болдинская осень» в Каймарах не состоялась, хотя поэт был полон творческих замыслов. Но нельзя сказать, что казанский период вообще никак не сказался на творчестве Боратынского. «Ты прав, — писал он редактору «Европейца», — что Казань была для меня мало вдохновительной. Надеюсь, однако ж, что несколько впечатлений и наблюдений, приобретенных мною, не пропадут». Это была пора экспериментов. Боратынский, последовав примеру Пушкина («Повести Белкина»), пробует себя в прозе и даже впервые публикует мистическую повесть «Перстень». В первый раз берется писать драму. К сожалению, текст не сохранился — Боратынский сжег рукопись, поняв, что проза — не его стихия, что ему удобнее излагать свои мысли и чувства рифмованными словами.
И еще один важный вывод Боратынского: «…провинциальный город оживленнее столицы. Говоря оживленнее, я не говорю приятнее; но здесь есть то, чего нет в Москве: действие. Разговоры некоторых из наших гостей были для меня очень занимательны. Всякий говорит о своих делах или о делах губернии, бранит или хвалит. Всякий, сколько можно заметить, деятельно стремится к положительной цели и оттого имеет физиономию… В губерниях больше гражданственности, больше увлечения, больше элементов и политических и поэтических. Всматриваясь внимательно в общество, я, может быть, напишу что-нибудь о нем…; но я уже довольно видел, чтоб местом действия русского романа всегда предпочесть губернский город столичному».
На свое дарование поэт смотрел как «на поручение», которое необходимо исполнить, «несмотря ни на какие препятствия». Но главным стержнем его существования, вновь и вновь возвращающим поэта к «себе и небу», была Анастасия Энгельгардт, однажды решившаяся
… делить его волненья,
В нем таинства печали полюбя.
Казань была последним местом, где Боратынский чувствовал себя покойно и счастливо. Потом в нем произошел нравственный надлом, из которого не было исхода. И только Анастасия своей беззаветной любовью могла как-то поддержать поэта:
Ты, смелая и кроткая, со мною
В мой дикий ад сошла рука с рукою…
Как лечили душевные болезни в XIX веке? Более верного средства, чем путешествие за границу, не было. Париж, Марсель, Неаполь… Удивительно, но «лекарство» сработало: Боратынский стал оживать, что сразу отразилось и в его творчестве (цикл итальянских стихов). Но вдруг слегла его ангел-хранитель Анастасия. Бессонная ночь у ее постели, страх потерять единственно близкого человека, тяжкие раздумья о своем возможном одиночестве в будущем — это оказалось для Боратынского смертельным ударом. Словно отдав свои последние силы больной и горячо любимой женщине, он отошел в мир иной.
Анастасия выздоровела, а Боратынский умер. Ему было 44 года…
P.S. 19-21 марта в Казани пройдут традиционные Боратынские чтения. В эти же дни музей Е.А.Боратынского — филиал Национального музея РТ — будет отмечать свое 25-летие.
На снимках: Е.Боратынский и А.Энгельгардт; музей-усадьба Е.А.Боратынского.
Автор статьи: МИРГАЗИЗОВ Рафаэль
Выпуск: № 46-47 (24602)
Баратынский в казани биография
1907 – Совет Казанского университета принял решение о разработке проекта освещения актового зала посредством лампочек накаливания, а 12 ноября было решено осветить электрическими лампочками всю западную половину главного здания вуза
Новости от Издательского дома Маковского
Погода в Казани
Боратынские: век в Казани
5 сентября 2013 года поздно вечером главное здание музея Евгения Боратынского, что на улице Горького, открыли для всех желающих. Правда, только для разовой экскурсии.
Усадьба Баратынских – единственная в Казани сохранившаяся до наших дней городская дворянская усадьба первой половины XIX века – имеет статус памятника федерального значения.
По некоторым источникам, усадьба на Большой Ямской улице появилась в конце XVIII века. Господский дом был построен в начале XIX века для графини Апраксиной. В 1836 году его приобрел помещик Мамаев и пожелал, чтобы дом перестроили по проекту архитектора Фомы Петонди.
Николай Боратынский, младший сын поэта Евгения Боратынского, купил усадьбу в конце 1860-х годов. Его женой была красавица Ольга Александровна, дочь известного востоковеда, профессора Императорского Казанского университета, члена-корреспондента Российской академии наук Александра Касимовича Казем-Бека.
Позже усадьба перешла во владение внука Александра, известного просветителя, общественного и политического деятеля, депутата III Думы. После гибели Александра Николаевича, расстрелянного 18 сентября 1918 года без суда и следствия чекистами, семью из родового гнезда выселили. Помещение передали первой музыкальной школе.
До революции в усадьбе Боратынских устраивались балы, театрализованные представления, литературные вечера. Сюда по почте приходили журналы и книги из Парижа.
Жизнь трех поколений потомков Евгения Боратынского была связана с этим домом. В истории России род Боратынских выступает как значимое явление, отразившее не только преемственность золотого и серебряного века русской литературы, но и общечеловеческие ценности, опыт «жизнестроения» в переходные исторические эпохи. Природа наградила потомков поэта многими талантами: они писали стихи, прекрасно рисовали, сочиняли музыку, обладали высокими человеческими качествами.
Читайте в «Казанских историях»:
В дореволюционной Казани дом считался своеобразным очагом культурной и духовной жизни. Здесь гостил у своей дочери Ольги Боратынской Александр Касимович Казем-Бек, когда работал уже в Санкт-Петербурге. Здесь бывали писатель Гарин-Михайловский, художники Фешин, Фомин, Радимов, Сапожникова, а также небезызвестный Григорий Распутин, гостивший в Казани. Здесь сохранялась часть наследия поэта – так называемый Казанский архив Боратынского, выходили посмертные сборники его произведений.
Литературный музей Е.А. Боратынского – филиал Национального музея Республики Татарстан – обладает уникальной мемориальной коллекцией, связанной с жизнью и творчеством Е.А. Боратынского и его потомков.
Усадьба состояла из главного дома и двух флигелей. Западный флигель, в котором сейчас находится музей, при жизни Боратынских был техническим помещением – здесь была кухня, жила прислуга.
Флигель был реконструирован, то есть воссоздан заново в 1990 году. Музейшики хотят сделать здесь «детскую» в стиле ампир. В «детской» не будет подлинных экспонатов, она станет пространством для обучения со множеством артефактов пушкинской эпохи.
Второй флигель, к сожалению, не сохранился, как и сад, который был необъемлемой частью любой городской усадьбы. Со временем предполагается восстановить и восточный флигель усадьбы, который при жизни хозяев дома был отведен для гостей. Там будет маленькая кофейня с зоной вай-фай. Сегодня иметь при музее кафе и магазинчик – в порядке вещей. Потому что музеи ждут посетителей не на двадцать минут, а, как минимум, на полдня.
Музей поэта Боратынского с 1977 года работал в школе №34. Постоянную экспозицию там создала учитель русского языка и литературы Вера Герогиевна Загвозкина. Кстати, она существует до сих пор как экспозиция музея. В 1981 году музей получил статус государственного, в 1983-м стал филиалом Государственного объединенного музея ТАССР.
Флигель усадьбы Боратынского музею передали в 1991 году. Первоначально во флигеле была развернута выставка «Страницы семейного альбома», посвященная поэту и его потомкам (художественный проект – мастерская В.А.Нестеренко). С июня 1999 по 2000 год здесь работала выставка «Пушкин и Казань: город и его жители в жизни и трудах сочинителя Александра Пушкина».
В настоящий момент во флигеле развернута экспозиция «Боратынские: век в Казани». Основные разделы экспозиции «Жизнь и творчество Е.А.Боратынского»: «Мара», «Петербург», «Финляндия», «Москва», «Казань и Каймары», «Мураново», «Последние годы», «Потомки поэта».
Экспозиция позволяет также проводить экскурсии «Воспоминание о Доме», как написано на сайте музея – «о романтике и быте провинциального дворянства, духовных исканиях и домашних традициях лучшей части российской дореволюционной интеллигенции в контексте истории трёх «казанских» поколений потомков поэта Евгения Боратынского. Ключевым персонажем экскурсии является правнучка поэта, поэтесса и писательница Ольга Ильина-Боратынская (1894-1991), автор романов «Канун Восьмого дня» и «Белый путь. Русская Одиссея 1919-1923».
Главный дом усадьбы в ведение музея передали только в 2001 году. Предполагалось, что года через два располагавшаяся там первая детская музыкальная школа имени Петра Чайковского переедет в другое здание, что неподалеку, на этой же улице, а в барском доме разместится большая часть музейной экспозиции. Этого не случилось.
Год фотосъемки не известен
Школа с отъездом не торопилась, за что заведующая Музеем Боратынского Ирина Васильевна Завьялова благодарит директора Якова Ильича Туркенича. Когда старый дом пустеет, он быстро приходит в негодность.
Тем не менее дом Боратынских простоял пустым целых девять лет. Без тепла и электричества. Благо, крыша была, окна и двери были целы.
В 2002 году реконструкция Музея Боратынского попала в федеральную программу «Культура России». На реставрацию дома должно было поступить 22 миллиона рублей, в реальности дали всего один миллион. Его хватило на то, чтобы заказать проект реставрации усадьбы архитекторам Е.Евсееву и Н.Новикову. Проект, разработанный ими, хранится в Музее Баратынского как ценный экспонат.
Барский дом сегодня
Во время подготовки к 1000-летнему юбилею Казани средств на его реставрацию не нашли. В 2004 году сотрудники Литературного музея Баратынского провели акцию под названием «Я жив!». Но и эта попытка привлечь внимание общественности к судьбе памятника истории и культуры успеха не имела.
Вот как писал о ситуации в Доме Боратынских журналист Раиль Гатауллин:
Не знаю, есть тут мистика или нет, но дом без людей умирает. Вот и в Баратынке сейчас холод и запустение. Раза два в день сотрудники музея отпирают двери и проходят по пустым комнатам. Впрочем, уследить за злоумышленниками не удается – некоторое время назад здесь срезали отопление, периодически бьют окна.
Можно было бы нанять охрану, но ни один сторож не станет работать в помещении, где нет света, тепла, телефона. Слава богу, пока судьба хранит Баратынку, и ее миновала участь многих отселенных домов – огонь.
Кто сейчас помогает дому? Национальный музей – именно благодаря его стараниям в здании укрепили двери, заделали стену, в которой зияла огромная дыра. Баратынка по-прежнему остается на балансе города, и почему Министерство культуры не берет ее на свой баланс – тайна сия велика есть.
Музейщики, которые задыхаются в тесноте флигеля, пропуская в год по семь тысяч посетителей, никогда не смогут отреставрировать дом без помощи государства. А замыслов у них много – в фондах музея есть бесценные экспонаты, рассказывающие о Дельвиге, Жуковском, Евгении Баратынском, – они были бы так уместны в интерьерах городской дворянской усадьбы.
Здесь же могла бы разместиться экспозиция, рассказывающая о Серебряном веке в Казани, ведь этот период до сих пор практически не изучен и ждет своего осмысления.
Пока же в большой парадной белой зале отлетают куски штукатурки с потолка, анфилада комнат навевает тоску обшарпанными стенами. Музейщики надеются на благополучный исход, во всяком случае, в резолюции Международной научно-практической конференции «Современный музей как важный ресурс развития города и региона» есть пункт, гласящий о том, что «необходимо в ближайшее время завершить реставрацию усадьбы Баратынских, что позволит создать крайне необходимый городу историко-архитектурный и литературный комплекс».
С этим никто из власть предержащих не спорит, но и помогать музейщикам пока не спешат. И когда в Казани появится музей – памятник дворянской культуры позапрошлого века – бог знает.
Газета «Культура», 3-9 ноября 2005 года
Ситуация изменилась в 2011 году, во время одной из прогулок по старой Казани экскурсовода Олеси Балтусовой с Президентом РТ Рустамом Миннихановым. На реставрацию особняка было выделено 40 миллионов рублей, и уже в мае 2012 года в барском доме начались реставрационные работы.
Сначала были обследованы стены, затем их «полечили». Этот этап реставрации запечатлен фотокорреспондентом газеты «БИЗНЕС Online»
С 1930-х годов в здании появилось много перегородок, были и другие переделки. Всё пришлось убрать, чтобы восстановить анфиладу комнат.
Бережно восстановлен Белый зал (Белая зала), о котором так восторженно пишет в своей книге «Канун Восьмого дня» Ольга Ильина-Боратынская.
Сохранился снимок, на котором видно, каким он был в то время. Фото, конечно, не передает всей красоты гостиной, однако часть декоративного украшения главной гостиной дома дошла до наших дней.
Белая зала была душой особняка. Многие поколения Боратынских считали, что через звезду (изображение на полу) в центре залы проходит ось всего мироздания. На стенах залы висели портреты предков, стояли два рояля. Вот как писала в одном из своих стихотворений 1924 года Ольга Боратынская:
В этой длинной, белой зале
Были темные портреты,
Были белые колонны
И пришельца окружали
Эти стражи просветленно-
Об исканьи правды Божьей
В этом доме говорили,
О ведущем к ней незримом
И единственном пути,
О борьбе со злом и ложью
И о том, каких усилий
Стоит то одно, чтоб мимо
Этой правды не пройти.
Таким Белый зал был в начале реставрации (фото с сайта «БИЗНЕС Online»).
А такой он будет после завершения реставрации.
Парадный подъезд господского дома
Удивительно, но в гостиной сохранились гербы рода Боратынских. Возможно, потому, что находятся они под потолком и смотрятся как обычная лепнина.
Значительная часть декоративного убранства гостиной сохранилась, но пришлось подновлять оставшееся, восстанавливать утраченное.
В настоящий момент всё, что в здании требовалось заменить – двери, окна, лепные украшения – заменили. Расположение комнат полностью соответствует тому, что было прежде. Восстановлены камины. В настоящий момент идут отделочные работы.
По словам Ирины Завьяловой, дом воссоздается в том виде, в каком он был при Боратынских. Единственное добавление из XXI века – теплый переход из главного здания во флигель. Но его сделали деревянным, так что он не разрушит представления о старинной усадьбе.
Есть некоторые изменения и внутри особняка. Ведь планируя восстановительные работы, музейщики думали о будущей экспозиции. Например, на входе в дом через парадное крыльцо специально оставлена часть деревянной стены. Этим бревнам много-много лет.
Во время реставрации дома обнаружили купальню. В каменном полу небольшого помещения есть почти метровое углубление со ступеньками. Там будет восстановлен интерьер ванной комнаты: столик с зеркалом, кувшины для умывания, нагревательный титан.
В музее можно посмотреть эскизы, по которым восстанавливаются комнаты барского дома. Пока то, что видишь, очень далеко от того, что будет.
Планируется восстановить и парковую зону. И не только посадить деревья, но и организовать парковое пространство для активной жизни, как это было при Боратынских. Возможно, здесь будет театральный уголок или концертная площадка, а, может, крокетная площадка – она у Боратынских была. Музейщики задумали и детскую площадку.
В планах липовая аллея и много цветов, которые любили в семье Боратынских – васильки и ромашки.
Уже разработано несколько программ посещения музея, предусматривающих разный уровень знакомства: начиная с короткого визита (15-30 минут) и до целого дня в усадьбе.
Сейчас из-за тесноты музей с трудом принимает туристический автобус, в котором по 40 человек, а в интерьерах современного музея группа в 30 человек едва умещается.
Планируется так выстроить экспозицию и представить уникальные коллекции дворянского быта так, чтобы каждый нашел «свой» интерес. Будут посетители, которым интересен Боратынский и история его рода. Будут приходить люди, которым интересна история Казани XIX – начала XX века. Будут приходить те, кому захочется узнать, какой была городская провинциальная усадьба, кому будет интересна архитектурная история этого дома.
Мы поинтересовались у директора музея, как будет выстраиваться музейная экспозиция, когда реставрационные работы будут завершены. Вот что она сказала:
– Это будет абсолютно новая экспозиция. Мне она представляется своеобразным «романом», главы которого – экспонаты, тексты, книги, залы дома, а посетитель сумеет всё это «прочитать», разгадать замысел, разделить с нами радость творческих находок и открытий.
И это не будет интерьерная экспозиция: «вы видите стол, стул, секретер, они так жили…». Это все-таки лишь наше знание о прошлом. Интересно побывать в прошлом самим, почувствовать себе не только посетителем музея, а гостем этой усадьбы. И посетить не только дом и флигель, но и парковую зону, которая тоже должна восстанавливаться.
С завершением реконструкции у нас появится больше музейного пространства. Мы сможем наконец принимать несколько экскурсионных групп одновременно, проводить тематические экскурсии, потому что кого-то интересует «серебряный век» – он у нас представлен Ольгой Ильиной-Боратынской, а кого-то «золотой век» – это Евгений Боратынский.
Ирина Васильевна не уверена, что в 2015 году удастся открыть новую экспозицию. Скорее всего будет завершена реставрация главного дома усадьбы, но даже этого будет достаточно, чтобы придать Музею Евгения Боратынского второе дыхание.