беме якоб о тройственной жизни человека
Беме якоб о тройственной жизни человека
Файл содержит следующее:
— В. Н. Морозов, О. А. Титаренко ABYSSUS ABYSSUM INVOCAT: диалектическая природа зла у Николая Кузанского и Якоба Бёме http://turba-philosophorum.narod.ru/forskninger/Index..
— Горфункель А.Х. Мистический пантеизм Якоба Бёме // Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения: Учебное пособие. — 2-е изд., стереотипное. — М.: Книжный дом
— БЁМЕ И ДРУГИЕ МИСТИКИ // История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького; Гл. редкол.: Г. П. Бердников (гл. ред.), А. С. Бушмин, Ю. Б. Виппер (зам. гл. ред.), Д. С. Лихачев, Г. И. Ломидзе, Д. Ф. Марков, А. Д. Михайлов, С. В. Никольский, Б. Б. Пиотровский, Г. М. Фридлендер, М. Б. Храпченко, Е. П. Челышев. — М.: Наука, 1983 — 1994. (Т. 4 / Ред. коллегия тома: Ю. Б. Виппер (ответственные ред.), П. А. Гринцер, Д. С. Лихачев, Н. Ф. Ржевская, Б. Л. Рифтин, А. Н. Робинсон. — 1987. — 687 с)
— Штайнер Р. МИСТИКА НА ЗАРЕ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ НОВОГО ВРЕМЕНИ http://www.orlov-yoga.com/Steiner/MATDMA/MATDMA07.htm
— История философии: Запад-Россия-Восток (книга вторая. Философия XV-XIX вв.) Немецкая теософия и мистика //
— Резвых П. В. Якоб Бёме: язык тела и тело языка / Независимый филологический журнал №63, 2003 http://magazines.russ.ru/nlo/2003/63/
— Резвых П. В. БЁМЕ // Православная энциклопедия / Под ред. Патриарха Московского и всея Руси Кирилла (электронная версия). Т. 5, С. 21-24 http://www.pravenc.ru/vol/v.html
— Головин Евгений Всеволодович Муравьиный лик: Якоб Бёме о грехопадении URL: http://golovin.evrazia.org/?area=works
— Беме // Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Энциклопедический словарь. Изд. «Русское слово», 1996 г.
— Беме // Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон. Биографии, М:. “Большая Российская энциклопедия”,1992 г. http://grani.roerich.com/academy/beme.htm
— ФОКИН Иван Леонидович Учение Якоба Бёме и немецкая философия и культура XIX века //
— Николай Бердяев. Новая книга о Якове Беме*. Журнал «Путь» №5 (Heinrich Barnkamm. Luther und Böhme. 1925. Paul Hankamer. Jakob Böhme. Getalt und Gestaltung. 1924. Jacob Böhme. Gedankgabe der Stadt Görlitzzu seinem 300 jährigen Todestage. HerausgegebenvonRichardsJecht. 1924.)
— Бердяев Н. ДУХ И РЕАЛЬНОСТЬ Основы богочеловеческой духовности (несколько глав) / Бердяев Н. Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. 480 с. (Воспроизводится по изданию: Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. Содержит: Философия свободного духа. Я и мир объектов. Судьба человека в современном мире. Дух и реальность. 480 с. Тир.25 000).
— Бердяев Н. СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА (ОПЫТ ОПРАВДАНИЯ ЧЕЛОВЕКА) (несколько глав). – М.: Изд-во Г.А.Лемана и С.И.Сахарова, 1916 http://psylib.ukrweb.net/books/berdn01/index.htm
+ плюс масса интернет статей, достаточно слабеньких
Беме Якоб. Книги онлайн
Якоб Бёме (нем. Jakob Böhme, 8 марта 1575, Альт-Зайденберг, Саксония — 18 ноября 1624, Гёрлиц, Саксония) — немецкий христианский мистик, провидец, теософ, родоначальник западной софиологии — учения о «Премудрости Божией».
Якоб Бёме в процессе своего самообразования изучал Лютеровскую Библию, немецких мистиков, труды швейцарского алхимика Теофраста Парацельса (1493–1541); самостоятельно приобрёл большой объём знаний по натурфилософии, религиозной мистике и каббале. Будучи по своему социальному положению владельцем сапожной мастерской, Я.Бёме обладал настолько глубоким оригинальным умом, что, не имея «специального» образования, явился, тем не менее, тем провозвестником и основателем философии Нового времени, которого, по замечанию Гегеля, «нам не следует стыдиться». Ибо пример Бёме ясно показывает, что стыдиться следует не сапожника, который был Философом, но, скорее философов, которые оказались сапожниками.
На 25-м году жизни (1600) Якоб Бёме пережил видение, благодаря которому смог «проникнуть в сокровенные глубины природы», что явилось для него как указание свыше, определив, по его собственному признанию, все последующие направления его мысли.
Но только через 12 лет, в 1612 году, он впервые отважился открыть своё божественное знание людям, написав «Утреннюю зарю в восхождении», своё первое произведение, изданное в рукописном виде и которое впоследствии, уже после смерти Бёме, по совету издателя и верного последователя его учения, доктора Балтазара Вальтера, было названо также «Aurora» — «корень, или мать, Философии, астрологии и теологии на верном основании».
Бёме не оставил своего внутреннего призвания быть новым немецким пророком Великой Реформации, начатой когда-то Лютером, и оставался ему верен до самой смерти. В мае 1624 года, после очередных нападок со стороны влиятельного обер-пастора, Бёме откликнулся на дружеское приглашение саксонского курфюрста посетить Дрезденский двор, при котором, наконец, обретает высоких покровителей своего дела. «Достаточно лишь зайти в книжные лавки Дрездена, — радостно сообщает он своим друзьям, — чтобы увидеть свидетельства новой Реформации, которая в богословском аспекте соответствует сделанным мной описаниям».
Но радость продолжалась недолго. Уже в августе того же года он заболел и 17 ноября, в возрасте 49 лет, скончался.
Книги (7)
«Christosophia», или Путь ко Христу Якоба Бёме (1575-1624) — это сборник работ, написанных автором в последний период жизни.
Для российского читателя, знакомого с творчеством немецкого философа-мистика в основном лишь по самой ранней книге автора «Утренняя заря в восхождении», «Christosophia» открывает новые грани его духовного наследия.
Книга адресуется всем, интересующимся историей философии.
«Якоба Бёме — мистика и визионера — читать надо. Хотя чтение его сочинений никогда не считалось легким занятием. А с момента создания первого из них — «Утренней зари в восхождении» — прошло уже больше четырехсот лет. С тех пор читают. Жалуются, что трудно, местами непонятно, ругают его «дикий» язык (Гегель), и — читают. Словно что-то (кто-то?!) принуждает.
Текст непрерывно вступает в диалог с внутренним самоощущением читателя, радует откровением, им же терзает, мучает, повергает в отчаяние, дает надежду и. оставляет в сознании непомерной ответственности, которая возложена на человека уже самим фактом рождения. И всё потому, что читатель на самом деле и есть главный персонаж, создаваемый автором и вписываемый в мистериальную — то есть творящуюся в Божественном Мистериуме — историю мироздания. История во времени и конкретные обстоятельства жизни читателя со временем ничего не меняют в этой оппозиции «автор — читатель». Разве что ставшие привычными за это время рационализм и жизненный практицизм всё более оказывают себя как препятствие к пониманию текста, да неожиданная активность этого барочного двоемирия в XX веке поломала утвердившиеся было прогрессистские концепции истории культуры».
В книгу вошло самое известное сочинение знаменитого немецкого мистика Якоба Беме (1575-1624), прозванного современниками «тевтонским философом».
Основываясь на толковании библейских текстов, Беме рассматривает широкий круг вопросов: натурфилософии, этики, антропологии, космогонии.
«Истинная психология, или Сорок вопросов о душе» — легендарный раритет, дожидавшийся массовых тиражей почти два столетия в рукописных архивах русских масонов.
Сравнительно скромный по объему трактат Якоба Беме — своеобразное завещание знаменитого «тевтонского философа», итог его духовных поисков, составивших подлинную веху в истории христианской философии и культуры.
«Сорок вопросов о душе» — жемчужина в сокровищнице западноевропейского мистицизма, книга, которая отметила собою начало эпохи Просвещения, положила основание психологии как «строгой науки», снискала высочайшую похвалу многих известных мыслителей, начиная от Сен-Мартена, в оценке которого «желающий постичь все глубины Промысла и бытия может ничего более не читать».
Откровение Божественных Вещей возникает из Внутренней Основы Духовного Мира, приобретает видимые Формы, когда Создателю угодна их манифестация.
Я составил лишь краткое Описание Божественных Манифестаций, настолько полное, насколько я смог уместить в этих рамках; я разъяснил необычные Слова для лучшего Понимания наших Книг, и подвел некий итог этих Писаний, или их Конспективную Модель для Рассмотрения Начинающими и им в Помощь: дальнейшее Разъяснение можно будет найти в других Книгах. Якоб Бёмен
Книга представляет собой главный, основополагающий труд знаменитого мистика, задающий тон всем его последующим работам, которых у него было около тридцати.
Этот труд поможет читателю встать на путь познания тайны тайн: кто есть человек и почему он таков. Именно Три Принципа Божественной сущности ведут к постижению сотворения и предназначения этой Вселенной.
В книге указываются пути совершенствования духовного человека. Именно этот трактат продолжил и развил идеи гностиков I-III веков.
Книга рассчитана на теологов, философов и всех, кто интересуется древним знанием.
Величайший христианский мистик Якоб Беме был призван явиться новым пророком Великой Реформации в самый разгар переломной эпохи религиозного раскола в Германии и Европе.
Осмысливая положение человека в мире, его высшее назначение как «чада Божия», он стремился проникнуть в безусловную сущность человеческого духа, коренящегося в самом триедином Боге, имеющим в человеке Свой Образ. Отсюда вытекает и бемовское понимание внутреннейшей сути единой христианской Церкви, которая заключается в непрерывной, непрекращающейся борьбе духовного начала свободы с самоуверенностью внешнего «богопочитания».
Трактат «О тройственной жизни человека» (1620) является одним из центральных в творчестве Якоба Беме.
Беме якоб о тройственной жизни человека
Аврора, или Утренняя заря в восхождении
Die Morgenrote im Aufgang
Перевел с немецкого Л. С. Петровский
Вступительная статья и комментарии И. Л. Фокина
© Фокин И. А., вступ. статья, комментарии, 2018
© Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018
Учение о качествах, или «Тесные врата» в тевтонскую мудрость Якоба Бёме
Gott ist ein Geist, ein Feur,
Ein Wesen und ein Licht:
Und ist doch wiederumb
Auch dieses alles nicht.
Якоб Бёме является величайшим из христианских гностиков[2] и первопроходцем немецкой философии. Впервые в начале Нового времени протестантский принцип субъективной свободы был положен в качестве безусловной основы самой философии. Наряду с Френсисом Бэконом, Бёме в своем философствовании «возвещает» единство Бога и Его бытия в самом мыслящем духе. В то время как Бэкон отправляется от опыта и индукции, Бёме исходит из самого Бога, от пантеизма Тройственности. Бёме и Бэкон представляют крайние противоположности последующего развития философского мышления – метафизирующий эмпиризм рационально-дискурсивного метода и германское динамическое мышление, «метафизический север», по образному выражению Николая Бердяева[3].
Таким образом, Бёме возвестил идеализм в философии, черпающий все свое содержание исключительно из самого себя, немецкий идеализм. «Якоб Бёме – первый немецкий философ, – говорит Гегель в своих лекциях по истории философии, – содержание его философии подлинно немецкое. Бёме отличает и выделяет протестантский принцип, состоящий в том, чтобы полагать в своей собственной душе интеллектуальный мир и в своем самосознании созерцать, знать и чувствовать все, что обычно полагается потусторонним… Такова лютеранская вера без всякой примеси, „без дел“, как это называли. Отныне все имеет ценность лишь как постигнутое сердцем, не как вещь. Содержание перестает быть чем-то предметным; Бог, таким образом, есть лишь в духе, не по ту сторону, но есть подлиннейшее достояние индивидуума»[4]. (Здесь и далее курсив мой. – И. Ф.)
Только благодаря произведениям Бёме при дальнейшем развитии философии был преодолен рационализм Декарта и Спинозы и открыт путь к истинному познанию трансцендентального идеализма Канта и Фихте, к философии веры и чувства Гамана и Якоби, к философии мифологии и откровения Шеллинга, к гегелевской философии абсолютного Духа, к романтическим идеалам Новалиса, Тика и Гёльдерлина, к открытию «мудрости индусов» Ф. Шлегеля. Только благодаря изначальному влиянию Бёме на дух немецкой культуры вообще стал возможен последующий переход немецкого идеализма к волюнтаристскому направлению философии Шопенгауэра, к философии «бессознательного» Э. Гартмана, к своеобразной философии веры Кьеркегора, к «философии жизни» Риккерта, к протестной философии Ницше, даже к «философии экзистенции» Ясперса и Хайдеггера, и вообще ко всякой другой форме научного мышления, вышедшего за узкие рамки сухого рационализма дискурсивного метода.
Однако, с другой стороны, спекулятивная мысль выражена у Бёме не в соразмерной ей форме. «Нужно быть посвященным в его идеи, чтобы отыскать истину в этом в высшей степени запутанном способе изложения», – предупреждает Гегель поспешное суждение о тевтонском философе своих современников[5].
К трудности понимания добавляется еще трудность бёмев-ского языка, который немецкий теософ заимствует отчасти из теологической традиции средневековой мистики, отчасти же выступает автором новых, едва постижимых терминов и словосочетаний, необходимых для выражения совершенно новых, глубочайших мыслей и созерцаний. Ибо то, что он должен был «возвестить», слишком не соответствовало традиционному способу выражения его времени: языковой формы, которая была бы достаточно эластичной для живого содержания его душевного опыта и познания, тогда просто не существовало. По этой причине он и заимствовал средства своего языка из самых различных областей, так что описания душевных состояний соединяются у него с алхимической символикой, библейское содержание – с астрономическими теориями, а проявляющееся порой «понятийное» мышление почти всегда связано с мифами и образами Ветхого и Нового Заветов.
Таким образом, при первом знакомстве язык Бёме представляется, скорее, неким всесмешением, нежели орудием «упорядоченно-систематической» мысли. Но, углубляясь в его писания, среди всех этих неясностей и «смешений» скоро обнаруживаешь положения такой ясности духа и такой достоверности познания, что эти «темные» представления и «неясные» образы в дальнейшем уже не задерживают и не отвлекают внимания от подлинной глубины его истинно спекулятивной мысли; и то, что в этом «смешении» казалось сперва столь чуждым и разнородным, удивительным образом служит в конечном итоге для прояснения нового оригинального содержания. Нужно только стараться вместе со словами бёмевского языка удерживать в сознании также и свои собственные созерцания и «созвучия», о которых он говорит. Ибо в основе этого языка лежит внутренний опыт познания и развития его собственной глубокой души, его собственного великого Я: живая история его отношения к Богу, «описанная» им как внутрибожественное «кипение». И состояния, тесно примыкающие к этому внутрибожественному и, одновременно, его собственному душевному процессу повсюду – «во всех вещах… в дереве, камнях, земле и стихиях, равно как и в человеке»[6], – имеют свои соответствия, которые Бёме называет качествами (Qualitaten). «Качество, – говорит он, – есть подвижность, течение или побуждение всякой вещи»[7]. Более того, качества присущи прежде всего и самому Богу. Ибо Бог-Отец, согласно Бёме, вовсе не сидит где-нибудь «на небе» и не шествует «над небом», будто Солнце, механически описывающее над землею свой круг. Нет, Бог-Отец есть вечный живой процесс порождения и постижения Самого Себя, и поэтому в Себе Он испытывает Муку (Qual), подобную той, которая сопровождает вообще всякое рождение в этом мире, изначально проистекающее из вечного Рождества, которое Бёме также называет «становлением качеств» (inqualiren), отождествляя, таким образом, значение слов Qual (мука), Quelle (источник) и Qualitat (качество). В то время как верование обыденного христианского благочестия довольствуется противоположностями добра и зла, Бога и дьявола (как бы закрывая глаза на то, что Бог абсолютен и вездесущ, т. е. строго говоря ничего не оставляет в конечном счете вне самого себя), Бёме не только не оставляет усилий привести душу человека к Божественной Жизни, но и мучительно пытается познать конкретное абсолютнейшее единство самых крайних противоположностей: постигнуть зло и дьявола (Люцифера) из воли и первоначальной «эссенции» самого Бога[8]. «Царство Люцифера также было сотворено… в Божественных качествах, и движение в нем было не большее, нежели в других. Ибо когда Люцифер был сотворен, он был вполне совершенен, и был прекраснейшим князем на небе, украшенным и облеченным прекраснейшею ясностью Сына Божия»; в противном случае, говорит Бёме, Люцифер «никогда и раньше не обладал бы своим совершенством, красотою и ясностью, но стал бы тогда же яростным, мрачным дьяволом, а не херувимом. Вот смотри, дух убийства и лжи, я опишу здесь твое царственное рождение, каким произошел ты в твоем сотворении, как сотворил тебя Бог, и как стал ты таким прекрасным, и на какой конец сотворил тебя Бог»[9].
