бенвенуто челлини биография и творчество
Итальянский скульптор Челлини Бенвенуто: биография, творчество и интересные факты
Жизнь Бенвенуто Челлини – это увлекательная иллюстрация нравов эпохи позднего Возрождения. С одной стороны, он обладал несомненным чувством прекрасного, с другой, имел репутацию непредсказуемого, своевольного человека с буйным нравом. Собственно, о жизни Челлини нам известно не столько из сохранившихся воспоминаний его современников, сколько из автобиографической книги, написанной им уже в зрелом возрасте.
Таким образом, к художественным талантам Челлини можно добавить писательский дар. А рассказать ему было о чем, ведь он выполнял заказы римских пап, французского короля Франциска I, Великого герцога Тосканы Козимо Медичи, участвовал в обороне осажденного Рима, сидел в тюрьме, неоднократно пускал в ход кулаки и кинжал, тридцать лет кочевал по городам Италии.
Интриги, драки и опасные приключения были постоянными жизненными спутниками Челлини, о чем он красочно и не без удовольствия повествует в своих мемуарах. Однако весьма бурная жизнь не мешала ему пробовать себя в разных видах искусства: ювелирном деле, чеканке, скульптуре. Впрочем, обо всем по порядку.
Выбор пути
Бенвенуто увидел свет в семье флорентийского мастера на все руки Джованни Челлини. Более всего отец любил играть на флейте, и делал он это так виртуозно, что был приглашен в дворцовый оркестр правителя Флоренции. Честолюбивый Джованни всерьез мечтал сделать из сына прославленного музыканта, благо у Бенвенуто был хороший слух и приятный голос.
Но, как это часто бывает, сын связывать свое будущее с постылой флейтой не собирался. В пятнадцать лет Челлини Бенвенуто поступил учеником к ювелиру Антонио ди Сандро. Обучение закончить он не успел, поскольку вскоре вместе с младшим братом был изгнан из Флоренции на полтора года за участие в драке на шпагах.
Не теряя времени зря, в Сиене Бенвенуто продолжает обучение ювелирному делу и начинает самостоятельную работу. Следующий важный этап в жизни Челлини связан с Римом, но до этого он успел еще раз предстать перед судом Флоренции по обвинению в нанесении оскорбления. Спасаясь от тюрьмы, а заодно и от отцовской флейты, Бенвенуто бежит в Рим в 1521 году.
Папский Рим
В то самое время в Ватикане новым понтификом был избран папа Климент VII. Он принадлежал к флорентийскому роду Медичи, который всегда поддерживала семья Челлини. Прибыв в Рим, Бенвенуто устроился в мастерскую Санти, где в основном занимались чеканкой ваз, подсвечников, кувшинов, блюд и прочей домашней утвари.
Тоскуя по Флоренции и по отцу, Бенвенуто Челлини стал играть на флейте, такой ненавистной ранее. Его заметили, пригласили в оркестр, который должен был развлекать понтифика игрой во время праздника Лета. Папа Климент отметил игру Бенвенуто и взял к себе на службу в качестве музыканта.
По иронии судьбы нелюбимая музыка открыла перед Челлини двери самых известных домов Рима. Музыка и еще скандал с одним испанским епископом из-за вазы, сделанной Бенвенуто по его заказу. Таким образом, папа Климент VII узнал, что принятый им на службу музыкант является к тому же талантливым ювелиром и чеканщиком.
Потери и приобретения
Во время жестокого разграбления Рима войсками императора Карла V в 1527 году Челлини Бенвенуто вместе с небольшим гарнизоном солдат защищал осажденный замок Святого Ангела, где укрывался папа Климент. После капитуляции он ненадолго вернулся во Флоренцию, чтобы выкупить вынесенный ему 8 годами ранее приговор суда.
В родном городе свирепствовала эпидемия чумы, унесшая жизнь его отца и старшей сестры. Следующие два года Челлини жил то в Мантуе, то во Флоренции, но в конце концов снова вернулся в Рим. Здесь ему не пришлось долго искать заказы, к нему обратился сам понтифик, назначивший вскоре Бенвенуто на должность мастера монетного двора.
Дорогами скитаний
После смерти папы Климента VII понтификом был избран кардинал Алессандро Фарнезе под именем Павла III. И если новый папа вначале благоволил Челлини, то его незаконнорожденный сын сделал все, чтобы расправиться с мастером. Спасая свою жизнь, Бенвенуто бежит из Рима в родную Флоренцию, где получает заказ от герцога Алессандро по прозвищу Мавр.
Тюремное заключение
Первая поездка во Францию оказалась неудачной. Франциск I был озабочен войной, хотя и принял Челлини благосклонно. Пришлось мастеру золотых дел возвращаться в Рим. И вот, когда он наконец получил от французского короля долгожданное приглашение, его арестовали по ложному доносу.
Челлини, видя, что папа Павел III окончательно превратился в его врага, решился на побег из тюрьмы, правда, неудачный. Неизвестно, чем бы закончилась для него вся эта история, если бы в Рим из Франции не прибыл кардинал д’Эсте. В разговоре с понтификом он упомянул, что король Франциск хотел бы видеть своим придворным ювелиром Бенвенуто Челлини, работы которого ему очень нравятся.
В то время ситуация в Европе была такова, что понтифик предпочел не портить отношения с королем Франции. Челлини по его распоряжению выпустили из тюрьмы, но мастер, похоже, не очень торопился. Выехав из Рима в марте 1540 г., в Париж он прибыл только в октябре.
Придворный ювелир Франциска I
Тем не менее он не прекращает работать над заказами французского короля. Франциск I благоволил мастеру, поэтому предоставил ему один из своих замков, велев казначею не скупиться и удовлетворять все запросы придворного ювелира, связанные с работой.
Живя во Франции, Челлини видел, как далеко его родная Италия ушла вперед в области скульптуры. По этой причине он именно здесь решил попробовать силы в новом для себя амплуа – ваянии. Его скульптурные изображения, даже если и не были шедеврами, все-таки позволили говорить о Челлини как о скульпторе, а не только как о ювелире.
И снова Флоренция
Шел 1545 год. Флоренцией правил герцог Козимо I Медичи, к которому по возвращении из Франции пришел Челлини Бенвенуто, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Герцог, узнав, что золотых дел мастер теперь занимается еще и скульптурой, заказал ему статую Персея.
Бронзовый Персей, держащий отрубленную голову Медузы, по замыслу Козимо I должен был символизировать победу, одержанную домом Медичи над республиканской нечистью несколько лет назад.
В апреле 1554 года скульптура была торжественно открыта, и честолюбивый Челлини получил большое удовлетворение от восторженной реакции флорентийцев, заполонивших площадь.
В 60 лет Челлини женился на своей экономке Пьетре, которая родила ему пятерых детей. В последние годы жизни мастер зарабатывал на жизнь ювелирным делом, поскольку из-за размолвки с герцогом заказов от него почти не получал.
Умер Бенвенуто Челлини в феврале 1571 года и был похоронен в родной Флоренции с большими почестями, как и подобает великому мастеру.
Челлини-ювелир
Несмотря на то что Челлини был знаменит среди современников как золотых дел мастер, до нас дошла всего одна его ювелирная работа – «Сальера» (солонка), настольная золотая статуэтка, выполненная для короля Франциска. Сегодня стоимость солонки высотой 26 см оценивается приблизительно в 60 млн долларов.
К сожалению, ювелирные украшения Челлини затерялись в веках. Со временем хозяева их переплавляли, чтобы сделать новые, более модные золотые украшения, либо чтобы пережить трудные времена, как это часто бывало с герцогами и папами.
Помимо упомянутой солонки, сохранились также медали, щиты, оттиски печатей, монеты, выбитые Бенвенуто Челлини. Произведения эти, равно как описания утерянных украшений, дают нам представление о высоком уровне его мастерства. Он действительно был талантливым медальером, чеканщиком и ювелиром.
Бенвенуто Челлини-скульптор
Челлини-ваятелю повезло больше. Кроме «Персея», сохранились и другие его скульптуры, а также статуэтки небольшого размера: «Минерва», «Нарцисс», «Аполлон и Гиацинт», «Меркурий», «Страх», «Юпитер» и пр.
По мнению искусствоведов, в них отчетливо видны черты зарождения нового стиля – маньеризма. Для него характерна утрата гармонии между духовным и телесным, которая была присуща произведениям Ренессанса.
Все эти скульптуры мастер отливал из бронзы, лишь одну на склоне лет он сделал из белого и черного мрамора. Она совсем не похожа на предыдущие работы Бенвенуто Челлини. Статуя Иисуса Христа сегодня находится во дворце-монастыре Эскориал близ Мадрида.
О себе без ложной скромности
Одаренность Челлини проявилась не только в его творчестве, но и в сфере литературы. Незадолго до смерти он написал два трактата, посвященных скульптуре и золотых дел мастерству. По ним можно изучать историю ювелирного искусства и литейного дела в эпоху Возрождения. Не так давно оба трактата были переведены на русский язык вместе с сонетами Челлини.
Однако более всего известно другое его литературное произведение – «Жизнеописание Бенвенуто Челлини», где автор, следуя традициям своего времени, не скупится на похвалу себе и своим творениям. В 58 лет мастер принялся надиктовывать секретарю первые главы автобиографической книги и вряд ли думал, что спустя века историки внесут его мемуары в список источников по итальянской истории XVI века.
Сокращенное «Жизнеописание» Челлини было опубликовано в Неаполе в 1728 г., а полный текст, соответствующий рукописи автора, увидел свет во Флоренции только через сто лет. Сегодня в нашем распоряжении есть полный перевод мемуаров Челлини, выполненный в 1931 г. Лозинским М.
Интересные факты
Еще в XVIII веке «Жизнеописание» Челлини стали переводить в Европе. Например, на немецкий язык автобиографию флорентийского мастера эпохи Возрождения перевел сам И. Гете. Шиллер и Стендаль признавали, какое большое влияние произвела на их литературное творчество книга Бенвенуто Челлини.
Скульптуры, как уже говорилось, мастер отливал из бронзы, но мрамор требует другого подхода. Долгое время считалось, что Челлини выполнил распятие Христа из цельного куска мрамора, пока один из наполеоновских солдат-вандалов не обнажил стальной каркас, рубанув шашкой по предплечью скульптуры.
Неординарная личность Челлини привлекала А. Дюма, который сделал его одним из героев романа «Асканио» (кстати, вместе с мастером во Франции действительно жил ученик Асканио, приехавший с ним из Рима).
Биография Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини родился 1 ноября 1500 года. Он был сыном флорентийского музыканта и архитектора маэстро Джованни Челлини. Маэстро хотел, чтобы сын, обладавший талантом игры на флейте, тоже стал музыкантом.
Однако, как пишет Челлини в своей знаменитой книге «Жизнь Бенвенуто», «достигнув пятнадцатилетнего возраста, я, вопреки воле моего отца, поступил в мастерскую к золотых дел мастеру Антонио ди Сандро, по прозвищу Марконе. Это был отличнейший работник и честнейший человек, гордый и открытый во всех своих делах. Был у него побочный сын, единственный, каковому он много раз приказывал, дабы оберечь меня. Такова была великая охота, или склонность, и то и другое, что в несколько месяцев я наверстал хороших и даже лучших юношей в цехе и начал извлекать плод из своих трудов. При этом я не упускал иной раз угодить моему доброму отцу, то на флейте, то на корнете играя; и всегда он у меня ронял слезы с великими вздохами, всякий раз, как он меня слушал; и очень часто я, из любви, его ублажал, делая вид, будто и я тоже получаю от этого много удовольствия».
Время шло. Челлини работал и учился то во Флоренции и Риме, то в Пизе и Сиене и снова в Риме. Он познакомился с известными художниками и скульпторами. Папа Климент VII, изумленный способностями и быстротой работы Челлини, взял его на должность чеканного мастера монетного двора.
Бюст Челлини во Флоренции
После смерти Климента VII новый папа, Павел III, оценив мастерство Челлини, также поручает ему изготовление монет. В 1520-1530 годах Челлини работает при папском дворе. К этому периоду относится создание его знаменитой медали Пьетро Бембо. Однако по наговору врагов Бенвенуто обвиняют в краже драгоценных камней из папской казны. Припомнили ему и прежние убийства на дуэлях. Так он попадает в папскую тюрьму в замке святого Ангела. Челлини покинул темницу только в декабре 1539 года. Боясь новых напастей, мастер отправился во Францию.
С другого края легавых и борзых разного рода, потому что так производит этот прекраснейший лес, где рождается источник. Затем всю эту работу я заключил в продолговатый четырехугольник, и в верхних углах четырехугольник, в каждом, я сделал по Победе, барельефом, с этими факельцами в руках, как было принято у древних. Над сказанным четвероугольником я сделал саламандру, собственную эмблему короля, со многими изящнейшими другими украшениями под стать сказанной работе, каковая явствовала быть ионического строя».
«Персей»
Во Франции итальянец выполнил немало других заказов, в том числе знаменитую золотую солонку, пока не рассорился с сильными мира сего и здесь.
Пристрастие скульптора к динамизму и резкости обнаруживает в нем талантливого ученика Микеланджело. А реалистический характер бронзовых бюстов и мраморного «Распятия» показывают, что скульптор более других своих современников сохранил связь с традициями итальянского искусства поры расцвета.
«Сальера» (1543).
О «Распятии» Вазари писал:
Восковая модель будущего «Персея» вышла великолепно. Со всех сторон Персей видится одинаково сильным и неукротимым. Движения ног героя, попирающих Медузу Горгону, так выразительны, словно «Персей», объятый страстью боя, еще и пританцовывает над поверженным врагом. Левая рука, отброшенная сильным движением вверх, с трудом удерживает отрубленную голову Медузы. Тело «Персея», наполненное жизненной мощью, противостоит статике распластанной, безжизненной Медузы. В результате вся скульптурная группа обретает динамику, пластическую убедительность.
Солонка Франциска I «Нептун и
Юнона», 1540-1544, музей истории искусства, Вена
27 апреля 1554 года состоялось торжественное открытие статуи «Персей». Работу над «Персеем» Челлини завершил с пустым кошельком. Герцог платил художнику все меньше от ста скудо в месяц оплата упала до двадцати пяти, а потом и вовсе перестал платить. Художник пытался бороться, ему вежливо передали, что если он не уймется, то герцог прикажет выбросить «Персея» из Лоджии де Ланци. Козимо I остался должен художнику до конца своей жизни.
Заказов на большие работы не оказалось. Бенвенуто пришлось вернуться к своему старому ремеслу. Он принялся за работу над ювелирными изделиями.
В последние годы жизни Челлини занялся литературным творчеством. Он пишет свое «Жизнеописание», которое столь же талантливо, как все, за что брался в жизни этот необыкновенно одаренный человек.
«Пьетро
Бембо, кардинал»
В 1562 году Челлини женился на своей сожительнице, донье Пьере. Он стал заботливым и любящим отцом пятерых детей, кроме упомянутых им в «Жизнеописании» двоих незаконных.
Скульптор часто болел. Так и в 1564 году, во время похорон Микеланджело, болезнь не позволила ему присутствовать при погребении горячо любимого учителя.
Умер Челлини 14 февраля 1571 года в своем доме и был торжественно похоронен в часовне Флорентийской академии.
История жизни Бенвенуто Челлини
Полная приключений жизнь и разносторонняя деятельность Бенвенуто Челлини в полной мере отражают дух итальянского Возрождения. Его дед Андреа Челлини был архитектором, отец Джованни – музыкантом. Вопреки воле отца, желавшего, чтобы Бенвенуто тоже стал музыкантом, он в 15-летнем возрасте поступил в подмастерья к флорентийскому ювелиру Антонио ди Сандро. Из-за своего неугомонного характера, часто приводившего к столкновениям с властями, Бенвенуто Челлини, еще не достигнув семнадцатилетнего возраста, успел побывать в Сиене, Болонье и Пизе. В 1519 он впервые посетил Рим, а с 1523 находился на службе у папы Климента VII, затем у Павла III.
В 1527 Челлини стал свидетелем разорения Рима войсками императора Священной Римской империи Карла V. В 1538 по приказу папы Павла III он был заточен в замке Сант`Анджело по обвинению в краже, но сумел бежать во Францию. В 1540–1545 Бенвенуто Челлини работал в Париже и Фонтенбло по заказам Франциска I, который пожаловал ему французское подданство. Летом 1545 художник вернулся на родину; во Флоренции он нашел покровителя в лице герцога Козимо Медичи и прожил там почти всю оставшуюся жизнь. В 1554 он получил дворянский титул. В 1558 постригся в монахи, но затем получил освобождение от данных обетов и женился: его избранницей стала Пьера ди Сальвадоре Париджи. Бенвенуто Челлини умер 13 февраля 1571 и был с почестями похоронен в церкви Благовещения во Флоренции.
Книга Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентинца, написанная им самим во Флоренции является одним из самых замечательных произведений литературы 16 в. Бенвенуто Челлини начал писать автобиографию в 1558, однако большая часть рукописи написана рукой 14-летнего мальчика, секретаря Челлини, и еще несколько страниц выполнено другой рукой. Хроника доходит до 1562. В 18 в., после разнообразных приключений, рукопись пропала. В 1805 она была найдена в одной из книжных лавок во Флоренции и передана в библиотеку Лауренциана, где находится и по сей день. Первое печатное издание появилось в Неаполе в 1728.
Жизнь Бенвенуто Челлини написана в той литературной манере, которую можно назвать популярной, и этим отличается от таких произведений, как Исповедь блаженного Августина или Исповедь Руссо. На страницах своей книги Бенвенуто Челлини не высказал никаких новых идей; он описал свои приключения, мысли и чувства с откровенностью, не характерной для жанра автобиографии предшествующего времени, и сделал это богатым разговорным языком, который очень убедительно передает ход мысли и переживания человека.
Современники высоко ценили Челлини как ремесленника, относительно же его художественного дарования мнения разделились; однако, несмотря на это, он должен был представлять скульпторов на торжественной церемонии погребения Микеланджело. Варки и Вазари с похвалой отзывались о его таланте ювелира. Вазари, например, писал, что Челлини – непревзойденный мастер медальерного искусства, превосходящий даже древних, и величайший ювелир своего времени, а также замечательный скульптор. Из созданных им произведений ювелирного искусства сохранилось немногое: солонка Франциска I (1540–1543, Вена, Художественно-исторический музей), медали и монеты, сделанные для папы Климента VII и Алессандро Медичи, а также эскизы декоративной застежки для облачений Климента VII.
«Щит для Медичи»
,1570,чеканка, посеребренные железа, высота 76 см, Дрезден
Место Челлини в истории искусств определяется прежде всего его работами в области скульптуры. Его творчество оказало влияние на развитие маньеризма. Наиболее значительное из его произведений, созданных во время пребывания во Франции, – бронзовый рельеф Нимфа Фонтенбло (до 1545, Лувр). Из сохранившихся произведений, выполненных им по возвращении во Флоренцию: Персей (1545–1553, Флоренция, Лоджия деи Ланци), статуэтка Борзая (1545–1546, Флоренция, Барджелло); бюст Козимо Медичи (1545–1548, там же); Ганимед (1548–1550); Аполлон и Гиацинт; Нарцисс (все во Флоренции); бюст Биндо Альтовити; Распятие (ок. 1562, Эскориал).
Бенвенуто Челлини, или Человек с нимбом
В своей знаменитой «Жизни Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанной им самим во Флоренции» автор рассказывает, что однажды, когда ему было пять лет, его отец, сидя у очага с виолой, увидел маленького зверька, вроде ящерицы, резвящегося в пламени. Он подозвал Бенвенуто и дал ему затрещину, от которой малыш заревел. Отец быстро осушил его слезы ласками и сказал: «Сынок мой дорогой, я тебя бью не потому, что ты сделал что-нибудь дурное, а только для того, чтобы ты запомнил, что эта вот ящерица, которую ты видишь в огне, это — саламандра, каковую еще никто не видел из тех, о ком доподлинно известно».
Читая эту книгу, написанную рукой старца, дрожащей не от слабости, но от заново переживаемого гнева или восторга, видишь пламень, пожирающий самого Челлини.
Ярость буквально душит его. От первой до последней страницы он неистовствует, бесится, бранится, громит, обвиняет, рычит, угрожает, мечется — работа, потасовки и убийства лишь ненадолго выпускают из него пар. Ни одна обида, как бы незначительна она ни была, не остается неотомщенной, и о каждом возмездии рассказывается простодушно и чистосердечно, без капли сожаления и раскаяния. Удивляться тут нечему — это Италия Борджа и кондотьеров. Тигр не терпит, когда его дергают за усы. Челлини, этот бандит с руками демиурга, пускает в ход кинжал не реже, чем резец. Помпео, золотых дел мастер папского двора, с которым у Челлини были счеты, убит им в Риме прямо на улице. «Я взялся на маленький колючий кинжальчик, — повествует Челлини, — и, разорвав цепь его молодцов, обхватил его за грудь с такой быстротой и спокойствием духа, что никто из сказанных не успел заступиться». Убийство не входило в его намерения, поясняет Челлини, «но, как говорится, бьешь не по уговору».
Здесь я должен напомнить читателю то, что говорится в великолепном предисловии Мериме к «Хронике царствования Карла IX». «В 1500 году, — пишет Мериме, — убийство и отравление не внушали такого ужаса, как в наши дни. Дворянин предательски убивал своего недруга, ходатайствовал о помиловании и, испросив его, снова появлялся в обществе, причем никто и не думал от него отворачиваться. В иных случаях, если убийство совершалось из чувства правой мести, то об убийце говорили, как говорят теперь о порядочном человеке, убившем на дуэли подлеца, который нанес ему кровное оскорбление».
Да, Челлини был убийцей, как и половина добрых католиков того времени. Конечно, иной раз и он мог бы, вытирая свой колючий кинжальчик, сказать вместе с пушкинским Дон Гуаном: «Что делать? Он сам того хотел»; конечно, и ему можно было бы возразить вместе с Лаурой: «Досадно, право. Вечные проказы, — А все не виноват». Совесть даровала ему «легкий сон», а жизнь выработала у него привычку широко огибать углы домов — предосторожность, не лишняя в тот век даже для человека, который не знал, «какого цвета бывает страх». Участие Челлини в обороне Флоренции от войск Карла Бурбона и головокружительный побег из папской тюрьмы имеют тот же духовный источник, что и его беззакония. Думаю, слово «мужество» будет здесь уместно.
Там, где нет возможности или повода выяснить отношения при помощи шпаги, Челлини обрушивает на врагов всю силу своей гомерической брани. Его ругань льется какой-то кипящей лавой, противник оказывается совершенно раздавлен глыбами его проклятий. Надо слышать, как он поносит скульптора Бандинелли, который в присутствии герцога Козимо Медичи осмелился хвалить своего «Геркулеса» в ущерб искусству Челлини. «Государь мой, —начинает свою оправдательную речь Челлини, — вашей высокой светлости да будет известно, что Баччо Бандинелли состоит весь из скверны, и таким он был всегда; поэтому, на что бы он не взглянул, тотчас же в его противных глазах, хотя бы вещь была в превосходной степени сплошным благом, тотчас же она превращается в наихудшую скверну». И затем он обрушивается на Геркулеса с гневом Аполлона, сдирающего кожу с Марсия: «Говорят, что если обстричь волосы Геркулесу, то у него не останется башки, достаточной для того, чтобы упрятать в нее мозг; и что это его лицо, неизвестно, человека оно или быкольва, и что оно не смотрит на то, что делает, и что оно плохо прилажено к шее, так неискусно и так неуклюже, что никогда не бывало видано хуже; и что эти его плечища похожи на две луки ослиного вьючного седла; и что его груди и остальные эти мышцы вылеплены не с человека, а вылеплены с мешка, набитого дынями, который поставлен стоймя, прислоненный к стенке» и т.д и т. п.
После всего этого странно слышать, как Челлини называет себя меланхоликом.
Беззастенчивая похвальба и горделивое сознание своего достоинства в равной мере присущи ему, и порой невозможно отличить, где кончается одно и начинается другое. На замечание одного дворянина, что так, как Челлини, путешествуют только сыновья герцогов, он ответил, что так путешествуют сыновья его искусства. В уста папы Климента VII он вкладывает такие слова о себе: «Больше стоят сапоги Бенвенуто, чем глаза всех этих тупиц». Какому-то заносчивому собеседнику он сказал, что «такие, как я, достойны беседовать с папами, и с императорами, и с великими королями, и что таких, как я, ходит, может быть, один на свете, а таких, как он, ходит по десять в каждую дверь». Он приписывает себе убийство Карла Бурбона и Вильгельма Оранского в дни осады Рима и отражение атаки французов на Ватикан. А о своей жизни до пятнадцатилетнего возраста он говорит: «Если бы я захотел описывать великие дела, которые со мной случались вплоть до этого возраста и к великой опасности для собственной жизни, я бы изумил того, кто бы это читал».
Челлини никогда не унижается до того, чтобы назначать плату за свои произведения. Он чувствует себя королем своего искусства, а иногда — святым. В тюрьме ему являются ангелы и Христос с лицом «не строгим и не веселым» (это лицо мы видим на его «Распятии»). С подкупающими подробностями он говорит — и это не самое удивительное место в книге — о появившемся у него нимбе. Это сияние, поясняет Челлини, «очевидно всякого рода человеку, которому я хотел его показать, каковых было весьма немного. Это видно на моей тени утром при восходе солнца вплоть до двух часов по солнцу, и много лучше видно, когда на травке бывает этакая влажная роса; также видно и вечером при закате солнца. Я это заметил во Франции, в Париже, потому что воздух в тамошних местах настолько более чист от туманов, что там оно виделось выраженным много лучше, нежели в Италии, потому что туманы здесь много более часты; но не бывает, чтобы я во всяком случае его не видел; и я могу показывать его другим, но не так хорошо, как в этих сказанных местах». Он не прочь также заглянуть и в мир демонов, для чего участвует вместе со своим учеником в опытах какого-то священника-некроманта. Когда появившиеся легионы демонов испугали ученика, Челлини приободрил его: «Эти твари все ниже нас, и то, что ты видишь, — только дым и тень; так что подыми глаза».
Челлини не опускал глаза и перед папами, грозными пастырями, железным жезлом пасшими свои стада. Удивительные люди были эти Юлии II, Клименты VII, Павлы III! Искусство было их второй религией (первой была политика), славу христианства они видели в том, чтобы распятия в церквях были изваяны так же хорошо, как античные боги. Они чтили художественный гений как Божью благодать, ниспосланную в мир, и боялись оскорбить ее своей необузданностью. Микеланджело для Юлия II имел ценность собственности римского престола, попытка сманить скульптора грозила анафемой. Когда Микеланджело бежал от его суровости во Флоренцию, Юлий писал громовые послания Сеньории, обвиняя ее в воровстве и требуя выдать творца Сикстинской капеллы. Ему пришлось самому ехать за ним в Болонью. При новой встрече папа не смог удержать свой гнев: «Итак, вместо того, чтобы приехать к нам в Рим, ты ждал, что мы приедем искать тебя в Болонью!» Один из кардиналов неуклюже попытался смягчить Юлия, сказав: «Пусть Ваше Святейшество на него не гневается, ведь люди этого рода невежды, которые не понимают ничего, помимо своего ремесла». Разъяренный папа ударил посохом глупого попа: «Сам ты невежда, раз оскорбляешь того, кого мы сами, мы не хотим оскорбить!»
У Челлини бывали с папами не менее выразительные сцены. Климент VII называл его Benvenuto mio («Мой Бенвенуто», но также и «мой желанный») и прощал ему любые выходки. Челлини затягивал и менял сроки работы для него, откладывал папские заказы ради своих замыслов, не отдавал выполненных работ и гнал к черту папских гонцов. Папа скрежетал зубами и вызывал его в Ватикан. Их ссоры были ужасны и в то же время комичны. Челлини является с поднятой головой. Климент яростно смотрит на него «этаким свиным глазом» и обрушивается с громом и молниями: «Как Бог свят, объявляю тебе, взявшему себе привычку не считаться ни с кем в мире, что если бы не уважение к человеческому достоинству, то я велел бы вышвырнуть тебя в окно вместе со всей твоей работой!» Челлини отвечает ему в тон, кардиналы бледнеют, шепчутся и беспокойно переглядываются друг с другом. Но вот из-под плаща мастера появляется готовая вещь, и лицо папы расплывается в отеческой улыбке: «Мой Бенвенуто!» Однажды Челлини ушел от него взбешенный, так как не получил просимой синекуры. Климент, знавший его свободолюбивый нрав и боявшийся, что мастер покинет его, в растерянности воскликнул: «Этот дьявол Бенвенуто не выносит никаких замечаний! Я был готов дать ему это место, но нельзя же быть таким гордым с папой! Теперь я не знаю, что мне и делать». Челлини мог наполнить Рим убийствами и бесчинствами, но стоило ему показать папе перстень, вазу или камею, как милость тотчас бывала ему возвращена. Полурельеф Бога-Отца на большом бриллианте спас ему жизнь после сведения счетов с убийцей брата; убив Помпео, он попросил помилования у Павла III, грозя в противном случае уехать к герцогу флорентийскому — прощение тут же было даровано ему. Недовольным его решением папа объявил: «Знайте, что такие люди, как Бенвенуто, единственные в своем художестве, не могут быть подчинены закону».
Челлини пользовался покровительством и дружбой Франциска I, северного варвара из еще убогого тогда Парижа.
Король не уставал ходатайствовать перед папой об освобождении Челлини из тюрьмы и приютил его у себя после побега. Трудно указать другой пример, когда бы монарх был столь искренен в своем восхищении искусством. Как некогда крестоносцы изумлялись чудесам Востока, он радуется всему, что Челлини, словно чародей, достает перед ним из своего рукава. Живые цветы Тосканы, распускающиеся среди холодных камней его дворца, приводят его в восторг. Щедроты, которыми он осыпал флорентийца, изумили даже самого Челлини, знающего себе цену. Франциск дает ему деньги, не дожидаясь выполнения работ. («Хочу придать ему бодрости», — поясняет король.) «Я утоплю тебя в золоте», — говорит он ему однажды. Вместо мастерской он дарит ему замок Маленький Нель и выдает грамоту на гражданство. Но Челлини для него не подданный, король предпочитает звать его «мой друг».
«Вот человек, которого должен любить и почитать всякий», — не устает восклицать Франциск.
Этот король, проведший жизнь в эпических войнах с громадной империей Карла V, умел испытывать сладостное забвение, разглядывая какую-нибудь маленькую безделушку, вроде изготовленной Челлини солонки с аллегорическими фигурами Земли и Воды, переплетающими друг друга ногами. Однажды кардинал Феррарский повел короля, озабоченного возобновлением войны с императором, взглянуть на модель двери и фонтана для дворца Фонтенбло, законченные Челлини. Первая изображала нимфу в кругу сатиров, сладострастно изогнувшуюся и обвившую левой рукой шею оленя; вторая — нагую фигуру со сломанным копьем. Развеселившийся Франциск мигом забыл все свои горести. «Поистине, я нашел человека себе по сердцу!» — воскликнул он и добавил, ударив Бенвенуто по плечу: «Мой друг, я не знаю, кто счастливее: государь ли, который находит человека по сердцу, или художник, встретивший государя, умеющего его понять». Челлини сказал, что его удача гораздо больше. «Скажем, что они одинаковы», — смеясь, ответил король.
Красота, в чем бы она не заключалась, сейчас же переполняет его восторгом. Человеческий костяк, символ Смерти для большинства его современников, исторгает у Челлини в «Речи об основах рисунка» настоящий гимн великолепию изящества его форм и сочленений. «Ты заставишь своего ученика, — поучает он воображаемого собеседника, — срисовывать эти великолепные тазовые кости, которые имеют форму бассейна, и так удивительно смыкаются с костью лядвии. Когда ты нарисуешь и хорошо закрепишь эти кости в твоей памяти, ты начнешь рисовать ту, которая помещается между двух бедер; она прекрасна и называется sacrum… Затем ты будешь изучать изумительный спинной хребет, который называют позвоночным столбом. Он опирается на крестец и составлен из двадцати четырех костей, называемых позвонками… Тебе доставит удовольствие рисовать эти кости, ибо они великолепны. Череп должен быть нарисован во всевозможных положениях для того, чтобы навсегда закрепить его в памяти. Потому что, будь уверен, что художник, который не держит в памяти четко закрепленными всех черепных костей, никогда не сможет нарисовать мало-мальски грациозную голову… Я хочу также, чтобы ты удержал в голове все размеры человеческого костяка для того, чтобы затем более уверенно одевать его плотью, нервами и мускулами, божественная природа которых служит соединением и связью этой несравненной машины». Говоря о своем «Юпитере», он упоминает наряду с другими членами совершенство «прекрасных детородных частей».
Так, на манер доброй сказки, заканчивается книга Бенвенуто Челлини о себе самом. (Тридцать последних страниц, заполненных мелкими обидами и придворными дрязгами, не в счет.) Остальное — тюремное заключение по обвинению в содомии, принятие монашества и разрешение от обета через два года, женитьба в шестидесятилетнем возрасте — случилось уже с другим человеком, усталым и разочарованным и, видимо, безразличным к самому себе: с человеком, больше не верящим в свой нимб.