без очереди сцены советской жизни в рассказах современных писателей
Без очереди сцены советской жизни в рассказах современных писателей
Сцены советской жизни в рассказах современных писателей
1. Трамвай. Одна шестая. До рассвета. Учащиеся. Бабы. Слесаря. Утробный кашель. Ветеранов пря. Ни зги в замерзших стеклах. Лишь газета укажет, где граница тьмы и света. Пусть заставляет каждая заря поверить в неизбежность мартобря, достоин все же лучшего сюжета спектакль. Остановка. Вечность длится простой маршрут “Ж.-д. вокзал – Больница”. На шапках и платках не тает снег. Дыханьем, как резинкой, стерло лица. На стрелках, в качке, свой замедлил бег скрипучий трехкопеечный ковчег.
2. Запись в жалобную книгу.
Не топят, дует, грязно, тараканы. Постель сыра. Всю ночь ворчит толчок. Шальной в нем кувыркается бычок – от жившего вчера привет нежданный. У коридорной взгляд какой-то странный. Дежурный, одноногий старичок, застыл по стойке смирно, как смычок, отечества солдатик оловянный. И с тугриками швах. Какой-то гад день божий оценил в два шестьдесят. От голубцов замучила отрыжка. Соседи о любви поют не в лад. Одна отрада – разломив коврижку, голодную кормить с ладони мышку.
3. С утра, как обещали, снегопад пристал к глазам, как прирастает вата к порезам. Точит об асфальт лопаты, сгребая снег в сугробы, взвод солдат. На постаменте замер адвокат, под ласку вьюг подставив лоб Сократа. Кругом, набросив белые халаты, прохожие с авоськами спешат. Свистком и жезлом правит всей зимой в заснеженной ушанке постовой. И кажется, фигурному портрету стоять века с протянутой рукой. Но в рыхлый наст упавшую монету так иль иначе прикарманит лето.
4. Никак не обойтись без ресторана. Мест нет. Но всё ж. Загубленный талант, приносит миску щей официант, селедочку – отраду ветерана, по-киевски котлету без обмана – вот весь для нас доступный провиант. А то, что ест туркмен-негоциант, командировочным не по карману. Полковник дочку замуж выдает. С пустившихся вприсядку брызжет пот. В пустой тарелке отблески мигалки. Красавица с пучком глазами жжет. Они сулят, что скрасит ужин жалкий бесхитростная страсть провинциалки.
5. В окне ночной райцентр. Каплет душ. Под мышкой засыпает одалиска, и снится ей столичная прописка и малопьющий нежнорукий муж. В ресницах крошки, не смывала тушь, уж скоро на работу – ждет химчистка. А госкровать прижала нас так близко, что верится, нет ближе наших душ. Я спящую целую вас несмело. Вы были так добры. Любовь согрела озябшее в чреде все новых зим в райцентр командированное тело. И дай вам Бог любимой быть другим. А радио уже играет гимн.
Не умер. Впрочем, не исключено. Чем дальше в лес великой перестройки, тем больше дров, да все ударней дойки. Все крепче сталь. Течет рекой зерно. В Уфе открылось новое кино. У них в больницах дорожают койки. В коротком репортаже с их помойки вам сообщат, что все обречено: растет преступность, дешевеют лиры. Татар, посланцев нашей звонкой лиры, в Париже принимают на ура. Хотя канадцы – страшные задиры, не лыком шиты наши мастера. Погода завтра та же, что вчера.
Я заходил, звонил, стучал, напрасно. Вас не было. Хотел вам сообщить, что наших отношений рвется нить. Что мне пора. Что вы, хоть и прекрасны, но всё же поезд отменить не властны. И потому прошу меня простить. Еще хотел сказать, что, может быть, я вас люблю. И в этот день ненастный нам пить бы чай. Увы, жить надо проще – вы были правы, там, в ночи, на ощупь включив “Маяк”, чтобы развеять грусть. Уж ждет в такси угрюмый перевозчик. И пусть я вам наивным покажусь, пишу – но вы не верьте – я вернусь.
Пёпа спросил у папы, как было в Советском Союзе. Тот потыкал палкой в снег и показал коричневые листья.
Больше ни до, ни после не говорили. От папы остался магнитофон. Голоса смеялись:
Дразнили Попой, Пипой, Петухом. Был бы папа, научил бы защищаться. Научил бы бросить их на лед. Лишь один во дворе был смешнее Пёпы: больной Вова, который приделал колесики к чучелу птицы и так ходил, а ему кукарекали вслед. В Советском Союзе так не делали. Зима ушла, магнитофон запел:
Никто уже не пихал музыку в ящик, ее брали из воздуха, из интернета. Там было проще. Там Пёпа умел поспорить. Мог привести цитату про аппарат насилия. Про сегодня что для завтра сделал ты. Вживую это все кончалось. А потому что Хоха был вживую и вроде Хохи, взрослые, даже лысые. Вживую был Вова, он ходил в большом мужском костюме, но так и не заговорил и не расстался с чучелом. Магнитофон грустил за всех, особенно за маму, которая все это время просто устало была и курила в окно, старея в неделю на год:
Без очереди сцены советской жизни в рассказах современных писателей
Сцены советской жизни в рассказах современных писателей
1. Трамвай. Одна шестая. До рассвета. Учащиеся. Бабы. Слесаря. Утробный кашель. Ветеранов пря. Ни зги в замерзших стеклах. Лишь газета укажет, где граница тьмы и света. Пусть заставляет каждая заря поверить в неизбежность мартобря, достоин все же лучшего сюжета спектакль. Остановка. Вечность длится простой маршрут “Ж.-д. вокзал – Больница”. На шапках и платках не тает снег. Дыханьем, как резинкой, стерло лица. На стрелках, в качке, свой замедлил бег скрипучий трехкопеечный ковчег.
2. Запись в жалобную книгу.
Не топят, дует, грязно, тараканы. Постель сыра. Всю ночь ворчит толчок. Шальной в нем кувыркается бычок – от жившего вчера привет нежданный. У коридорной взгляд какой-то странный. Дежурный, одноногий старичок, застыл по стойке смирно, как смычок, отечества солдатик оловянный. И с тугриками швах. Какой-то гад день божий оценил в два шестьдесят. От голубцов замучила отрыжка. Соседи о любви поют не в лад. Одна отрада – разломив коврижку, голодную кормить с ладони мышку.
3. С утра, как обещали, снегопад пристал к глазам, как прирастает вата к порезам. Точит об асфальт лопаты, сгребая снег в сугробы, взвод солдат. На постаменте замер адвокат, под ласку вьюг подставив лоб Сократа. Кругом, набросив белые халаты, прохожие с авоськами спешат. Свистком и жезлом правит всей зимой в заснеженной ушанке постовой. И кажется, фигурному портрету стоять века с протянутой рукой. Но в рыхлый наст упавшую монету так иль иначе прикарманит лето.
4. Никак не обойтись без ресторана. Мест нет. Но всё ж. Загубленный талант, приносит миску щей официант, селедочку – отраду ветерана, по-киевски котлету без обмана – вот весь для нас доступный провиант. А то, что ест туркмен-негоциант, командировочным не по карману. Полковник дочку замуж выдает. С пустившихся вприсядку брызжет пот. В пустой тарелке отблески мигалки. Красавица с пучком глазами жжет. Они сулят, что скрасит ужин жалкий бесхитростная страсть провинциалки.
5. В окне ночной райцентр. Каплет душ. Под мышкой засыпает одалиска, и снится ей столичная прописка и малопьющий нежнорукий муж. В ресницах крошки, не смывала тушь, уж скоро на работу – ждет химчистка. А госкровать прижала нас так близко, что верится, нет ближе наших душ. Я спящую целую вас несмело. Вы были так добры. Любовь согрела озябшее в чреде все новых зим в райцентр командированное тело. И дай вам Бог любимой быть другим. А радио уже играет гимн.
Не умер. Впрочем, не исключено. Чем дальше в лес великой перестройки, тем больше дров, да все ударней дойки. Все крепче сталь. Течет рекой зерно. В Уфе открылось новое кино. У них в больницах дорожают койки. В коротком репортаже с их помойки вам сообщат, что все обречено: растет преступность, дешевеют лиры. Татар, посланцев нашей звонкой лиры, в Париже принимают на ура. Хотя канадцы – страшные задиры, не лыком шиты наши мастера. Погода завтра та же, что вчера.
Я заходил, звонил, стучал, напрасно. Вас не было. Хотел вам сообщить, что наших отношений рвется нить. Что мне пора. Что вы, хоть и прекрасны, но всё же поезд отменить не властны. И потому прошу меня простить. Еще хотел сказать, что, может быть, я вас люблю. И в этот день ненастный нам пить бы чай. Увы, жить надо проще – вы были правы, там, в ночи, на ощупь включив “Маяк”, чтобы развеять грусть. Уж ждет в такси угрюмый перевозчик. И пусть я вам наивным покажусь, пишу – но вы не верьте – я вернусь.
Пёпа спросил у папы, как было в Советском Союзе. Тот потыкал палкой в снег и показал коричневые листья.
Больше ни до, ни после не говорили. От папы остался магнитофон. Голоса смеялись:
Дразнили Попой, Пипой, Петухом. Был бы папа, научил бы защищаться. Научил бы бросить их на лед. Лишь один во дворе был смешнее Пёпы: больной Вова, который приделал колесики к чучелу птицы и так ходил, а ему кукарекали вслед. В Советском Союзе так не делали. Зима ушла, магнитофон запел:
Никто уже не пихал музыку в ящик, ее брали из воздуха, из интернета. Там было проще. Там Пёпа умел поспорить. Мог привести цитату про аппарат насилия. Про сегодня что для завтра сделал ты. Вживую это все кончалось. А потому что Хоха был вживую и вроде Хохи, взрослые, даже лысые. Вживую был Вова, он ходил в большом мужском костюме, но так и не заговорил и не расстался с чучелом. Магнитофон грустил за всех, особенно за маму, которая все это время просто устало была и курила в окно, старея в неделю на год:
Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей
Скачать книгу
О книге «Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей»
Новый сборник продолжает традиции бестселлеров “Москва: место встречи”, “В Питере жить” и “Птичий рынок”.
“Без очереди” составлен из рассказов и эссе о советской эпохе. Время действия – молодость, место – одна шестая часть суши. Авторы этой книги – пионервожатый Евгений Водолазкин, модница Людмила Улицкая, Александр Генис, путешествующий по республикам автостопом, Марина Степнова, очутившаяся в южной сказке Молдавской ССР, студент Алексей Варламов, давший присягу служить Советскому Союзу, Михаил Шишкин, сочинивший поэму о далеком Райцентре, а также Андрей Филимонов, Ольга Вельчинская, Глеб Шульпяков, Михаил Бутов, Елена Долгопят, Дмитрий Захаров, Василий Снеговский, Иван Цыбин, Наталья Зимянина, Светлана Мосова, Марина Попова и многие другие…
Издание иллюстрировано рисунками писательницы и художницы Саши Николаенко.
Произведение относится к жанру Современная русская литература. Оно было опубликовано в 2021 году издательством АСТ. На нашем сайте можно скачать книгу «Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей» в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
Рецензии на книгу « Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей » Водолазкин, Улицкая, Генис, Степнова
Книга не для всех, но если вам интересны описания тяжелой жизни прошлого, то книга вам понравится. Мне очень хочется отметить прекрасный, живой язык, который отлично передаёт настроение той эпохи.
Позитива, солнца, «жизнь прекрасна» и мотивации ждать не стоит. В мире есть мрачные вещи, он не радужный и «Без очереди» демонстрирует это. Не стоит ожидать от книги иного.
Тема тяжелая, но написано легко. Читается быстро. Я не могла оторваться! Постоянно говорила себе «ну ещё десять страничек, ну ещё пять» и в итоге даже выбирала прочтение «Без очереди» вместо сна. Потрясающе.
Мне понравилась книга, но я не могу рекомендовать её к прочтению абсолютно всем.
Фото обложки и страниц книги для ознакомления.
Яркое кишиневское разноцветье, фейерверк звуков, запахов, вкусов, который обрушивает на тебя автобиографический очерк Марины Степновой с неподходящим названием «Белый унитаз». Печальный «Дружок» Сергея Шаргунова, неожиданно хулиганские «Трудности существуют для того, чтобы их преодолевать» от Евгения Водолазкина. Интересное эссе Дмитрия Захарова «Внутренняя Мордовия» о современном мифотворении золотого века.
Без очереди сцены советской жизни в рассказах современных писателей
В «Редакции Елены Шубиной» вышла новая книга в серии «Москва: место встречи». Сборник «Без очереди» продолжает традицию книг «Москва: место встречи», «В Питере жить» и «Птичий рынок».
В книге собраны тридцать восемь рассказов и эссе современных писателей о жизни в Советском Союзе. Среди авторов — Михаил Шишкин, Людмила Улицкая, Евгений Водолазкин, Дмитрий Быков, Татьяна Толстая, Александр Генис, Денис Драгунский, Александр Кабаков, Алексей Сальников, Дмитрий Воденников и другие.
Эта книга — художественный экскурс писателей в свою молодость, коллективное воспоминание о том, какой была жизнь в 60-е, 70-е, 80-е годы.
Людмила Улицкая вспоминает, как шили, перешивали, собирали из лоскутков одежду, и как одно и то же пальто могли носить четыре поколения женщин в одной семье.
Сергей Николаевич представляет сцены, в разное время и с разными людьми происходившие в ГУМе, главном универсальном магазине не только Москвы, но и всей страны, месте паломничества десятков тысяч советских людей.
Марина Степнова рассказывает, как попала в детстве из маленького городка в Тульской области в царство красок и изобилия — Кишинев, — и как ее поразила совсем другая жизнь, разворачивающаяся в пределах ее родной страны.
Евгений Водолазкин вспоминает, как тяжела, но и как забавна была работа пионервожатым в детском лагере на Южном берегу Крыма.
Шамиль Идиатуллин рассказывает историю пятиклассника, который в кипе школьной макулатуры ищет «толстые» журналы с фантастикой и детективами.
Многие авторы сборника делятся мечтами своей юности о загранице, рассказывают о том, какими мифами обрастала эта таинственная земля в среде тех, кто и не мечтал там оказаться. Они перебирают в памяти свои путешествия — пешком по Подмосковью или автостопом в Крым. Теперь они понимают: это были попытки представить себе жизнь настоящего путешественника, для которого «железного занавеса» не существует.
Все рассказы сборника складываются в своеобразное «лоскутное одеяло», похожее на то, какое описывает Людмила Улицкая. Каждый кусочек в нем напоминает о прошлом, о людях, которые были рядом, о вещах, которые окружали советского человека и определяли его мир.
Рассказы получились прочувствованными и ностальгичными, трогающими за тонкие струны души, а кое-где и озорными, и задиристыми, и шутливыми. Искренняя и добрая книга о жизни, которой не вернуть.
Каждый из рассказов сборника проиллюстрирован рисунками художницы и писательницы Саши Николаенко.
Авторы сборника: Михаил Шишкин, Марина Степнова, Людмила Улицкая, Евгений Водолазкин, Дмитрий Быков, Татьяна Толстая, Евгения Некрасова, Денис Драгунский, Александр Генис, Алексей Сальников, Дмитрий Воденников, Елена Колина, Сергей Шаргунов, Роман Сенчин, Александр Кабаков, Евгений Бунимович, Юрий Буйда, Анна Матвеева, Шамиль Идиатуллин, Наталья Громова, Алексей Варламов, Елена Холмогорова, Владимир Паперный, Евгений Бабушкин, Сергей Николаевич, Александр Васильев, Валерий Попов, Андрей Филимонов, Ольга Вельчинская, Глеб Шульпяков, Михаил Бутов, Елена Долгопят, Дмитрий Захаров, Василий Снеговский, Иван Цыбин, Наталья Зимянина, Светлана Мосова, Марина Попова.
«…сама жизнь наша в XX веке представляла собой большое лоскутное одеяло, на основном фоне краснознаменной марксистско-ленинской истины стояли заплаты разного цвета: от серо-буро-малинового до черного». (Людмила Улицкая, «Лоскуток»)
«Ностальгия — самый устойчивый тренд двух последних десятилетий. Мы перебираем былые моды, роемся в подшивках старых журналов, узнаем неизвестные подробности из жизни кумиров детства и юности». (Сергей Николаевич, «ГУМ: сцены у фонтана»)
«Где-то лежит в чреве выдвижного ящика отрывной календарь за 1977 год. Где-то стоит пепельница, которая была куплена в Сочи. А главное — эта старая кухонная раковина. Чугунная. Эмалированная. Такая у меня тоже есть. Когда все меняли на новые, с алюминиевыми поддонами, я отказался. Только вкрутил новые ручки в дверцы. И раковина засияла. Благодарная, прекрасная, белоснежная, как будто она навсегда». (Дмитрий Воденников, «Раковина навсегда»)