биография архимандрита германа чеснокова
Блаженной памяти почившего архимандрита Германа (Чеснокова)
8 августа 2020 года после продолжительной болезни, вызванной коронавирусной инфекцией, почил насельник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Герман (Чесноков). Кончина отца Германа стала тяжелой утратой для крепкой лаврской братии. Вспоминая новопреставленного монаха, нельзя не удивиться его необычному жизненному пути, в котором ясно прослеживается особый Божественный Промысл.
Архимандрит Герман родился в городе Лабинске Краснодарского края в многодетной семье 30 августа 1941 года, на третий день праздника Успения Божией Матери. Верующие родители крестили младенца сразу же в местном храме святителя Николая. В таинстве Крещения младенец был наречен Александром — в честь святого благоверного князя Александра Невского. В 1961 году, по окончании средней школы, Александр проходил воинскую службу в пограничных войсках. А после армейской службы трудился на заводе, заочно обучаясь в Сельскохозяйственном техникуме города Лабинска.
Желая послужить Богу и Церкви, будущий архимандрит поступил в Московскую духовную семинарию, которую окончил в 1973 году. В том же году послушником поступил в братию Троице-Сергиевой Лавры. 16 августа 1976 года у раки со святыми мощами преподобного Сергия наместник обители архимандрит Иероним (Зиновьев) совершил монашеский постриг послушника Александра с наречением имени Герман — в честь преподобного Германа Аляскинского.
Обучаясь последний год в Семинарии, батюшка задумался о выборе жизненного пути. Придя после молебна преподобному Сергию в келью, по благословению лаврского духовника сказал себе: если кто-нибудь придет в течение часа в келью и что-нибудь принесет, буду монахом. Через короткое время в келию заходит послушник и приносит ему соль, которую батюшка не просил. Увидев в этом Промысл Божий, подтвержденный евангельскими словами «вы – соль земли» (Мф. 5:13), батюшка, не раздумывая, написал прошение о принятии монашеского пострига.
За усердные труды на благо Церкви Христовой отец Герман был удостоен множества наград. В 1999 году игумен Герман награжден орденом преподобного Сергия Радонежского III степени. В 2001 году удостоен сана архимандрита. В 2014 году архимандрит Герман отмечен особым патриаршим знаком, приуроченным к 700-летию преподобного Сергия, а в 2016 году Святейший Патриарх Кирилл награждает духовника памятным крестом с украшениями и гравировкой от имени Патриарха.
Служа на Подворье близ Лавры, батюшка с особым благоговением относился к братии, которые жили в стенах Лавры. Ежедневно перед Литургией он поминал каждого брата на проскомидии. Порой Литургия не начиналась до тех пор, пока не был прочитан братский синодик.
Многие студенты и выпускники Духовных школ трудились и набирались духовного опыта на лаврском Воскресенском подворье под руководством отца Германа. Зная трудности молодых священнослужителей, батюшка оказывал значительную духовную и материальную помощь каждому учащемуся Семинарии.
В 2019 году по состоянию здоровья архимандрит Герман был освобожден от послушания настоятеля Воскресенского подворья и определен «Почетным настоятелем Воскресенского храма». Продолжительная болезнь оборвала жизнь лаврского архимандрита на 79-м году жизни. Братия обители искренне скорбят о потере ревностного собрата, бывшего истинным образцом евангельской жизни, и просят молитв о новопреставленном архимандрите Германе.
Проповедник покаяния
Памяти архимандрита Германа (Чеснокова; † 8.08.2020)
Свято-Троицкая Сергиева Лавра и множество чад из Москвы и других городов и весей России простились с архимандритом Германом (Чесноковым), около 40 лет несшим тяжелейший подвиг изгнания злых духов. Батюшка отошел ко Господу прямо накануне своего тезоименитства, чего сподобляются, как говорят, подвижники и молитвенники. В это воскресенье 9 дней с его кончины. Новопреставленного вспоминает игумен Филарет (Тамбовский), клирик храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке.
Архимандрита Герман (Чесноков)
Как враг сейчас крутит, а отец Герман жизни из этого водоворота спасал
Отца Германа я знал примерно с 1982 года – как раз тогда духовный собор Свято-Троицкой Сергиевой Лавры благословил ему совершать «Чин изгнания злых духов из человек» – так называемые «отчитки бесноватых». Сестра моей бабушки Марфа была его духовным чадом. Отец Герман часто останавливался у нее, бывая в Москве. Жил и по нескольку дней, принимал у нее людей, крестил, исповедовал, соборовал, даже так, на дому, совершал отчитки.
Помню я и его родителей, они тоже останавливались у бабушки, когда приезжали с Кубани навестить сына-монаха. Всюду ездили на поклонение московским святыням. Очень благочестивые глубоко верующие скромные люди.
Отец Герман крестил многих из высокопоставленных партийных деятелей. Часто они обращались к нему с проблемами, которые были у детей. Всегда, знаю, наставлял: «Венчаться нужно. Нельзя жить в невенчанном браке. Каяться надо». Но враг сейчас так крутит, что и от венчанных браков, даже из священнических семей детей хомутает. Часто через встречу с другой половиной.
Помню, так один из батюшек к отцу Герману обращался: сын у него семинарию закончил, а кто-то ему поверх второе высшее светское образование присоветовал получить – сейчас как раз обсуждают эту погоню еще за психологическими, например, знаниями. Да в светском вузе паренек развратился. Какая-то девица его там прельстила, просто голову потерял, женился на ней, а у нее мать колдунья оказалась, практикующая – шар у нее какой-то был… Так что в этой молодой семье при таком влиянии полный кавардак установился, девочка очень больная родилась, до 6 лет дожила и умерла. Отец Герман этому сыну священника, когда он уже, хлебнув свое, добрался до батюшки, сразу сказал:
– Жизни тебе и дальше с ней не будет, она по линии матери идет.
Потом уже говорил ему, ставшему монахом в одном из дальних северных монастырей: «Если бы ты остался с женою да тещей, тебя бы в живых сейчас уже не было». Этот молодой человек очень глубоко покаялся.
Всё и все у него пристроены были
В Лавре отец Герман жил под лестницей в Предтеченском корпусе. Келья у него там была небольшая, непритязательная такая – перевалочный пункт, как у настоящего монаха. Мне батюшка Кирилл (Павлов), у которого я окормлялся, «По кельям не ходи», – говорил. Но когда что отцу Герману помочь надо было: «Помоги, помоги, помоги», – благословлял.
Я им двоим порою от бабушки, которая, работая уборщицей в «Загранторге», могла по тем временам редкие апельсины доставать, привозил их.
– Марфа-витаминница, – отец Герман шутил. – Поддерживает, поддерживает самочувствие мое, – благодарил тут же.
– А корочки, – так рачительно замечал, – сушить надо, от моли.
Вот это подход монаха – очень бережливый ко всему, что Бог послал: корочки и те сохранить, пустить в дело.
Помню, мы как-то приехали в Лавру, народу – море, зашли сбоку в притвор Успенского собора. У отца Германа был очень хороший голос, он тогда часто еще пел на клиросе, регентовал, тогда такие десятки были – по 10 человек певчих. Вижу: стремительно куда-то промчался – он всегда и был такой быстрый, как Ангел, – а у меня в руках клобук вдруг оказался… Я стою ни жив ни мертв.
Архимандрит Герман (Чесноков) на прощании с архимандритом Кириллом (Павловым). Старцы уходят
Отец Герман стремительно куда-то промчался – а у меня в руках клобук вдруг оказался…
– Кто ж тебе такое доверил? – а мне тогда лет 10 было.
– Отец Герман дал подержать.
– О, отец Герман. Он ничего просто так не делает, – и пошел дальше.
Долго отца Германа не было, а потом возвращается:
– Ну ладно, – смотрит так на меня весело. – Как уж Бог устроит. Но, наверно, ты будешь монахом.
Ни о чем подобном я тогда и не задумывался. Но так всё по прошествии лет и стало.
Еще один «венчальный батюшка»
Потом, когда я уже учился в семинарии, отец Герман помогал мне – порою и копеечку давал. Какими-то продуктами всегда нагрузит – ему понавезут, а он всё раздавал. Колбаса нам перепадала, он же сам не ест мясного, хотя и там у него, на Воскресенском подворье в храме Петра и Павла близ Лавры, где он настоятельствовал, ему всегда было кого кормить, сотнями людей за стол усаживали, так он и нас, семинаристов, еще подкреплял:
– Ну, ты давай подкорми ребят.
А еще сказал как-то:
– Ты скажи ребятам своим, только потихоньку: если нужно что, пусть обращаются.
Но эти «инвестиции» всегда именно в дело шли – чтобы поддержать тех, кто на служение Богу и людям выходит, укрепить их, дать старт. Как-то батюшке про одного такого хлопца сказали, что тот «распрудился», как выражался (правда, в отношении своих еще совсем молодых лет) отец Кирилл.
Батюшка кому обувь купит, куртку на зиму, на билет до дома в каникулы денег даст, на свадьбу…
– Учиться нужно серьезно или не учиться никак, – строго сделал тогда внушение нашему собрату-семинаристу отец Герман.
По-отечески заботился, но и взыскивал: не для себя ты сюда в Лавру приехал – учишься, чтобы другим потом всё, что впитаешь здесь, отдавать. Батюшка и показывал этот пример всецелой самоотдачи в служении. Всегда в молитве, но он был чуток и к элементарным сопутствующим жизни каждого из нас бытовым нуждам. Тогда были 1990-е годы, кому обувь купит, куртку на зиму, на билет до дома в каникулы даст, на свадьбу…
О, свадьбы – это особое. Уж сколько свадеб там у отца Германа на приходе сыграли – предоставлял всегда помещения, чтобы молодые лишнюю копеечку на аренду не тратили. Сам еще всё и поможет организовать. Многих венчал. Его церковь Петра и Павла стала точно вторым Ильинским храмом Сергиева Посада, где раньше семинаристов всегда «венчальный батюшка» отец Тихон Пелих венчал.
Конечно, ребята всегда с благодарностью как-то потрудиться на приходе у батюшки старались, преподавали у него в воскресной школе да на богословских курсах для мирян, потом и после рукоположения служили у него – это опять же зачастую финансово сложное время для молодой семьи, когда дети уже рождаются… Если родители не могли поддержать, помощь отца Германа была очень кстати.
От тебя – только жертвенное служение,
или Чему отец Герман радовался
Отец Герман о наветах говорил: «Это с меня так грехи снимают!» И радовался
Враг на отца Германа за такое его ревностное служение Богу и людям клевету наводил – какие-то доносы на него в Патриархию присылали. Святейший Патриарх Алексий II в Лавру как-то вскоре после интронизации приехал и отца Германа к себе распорядился вызвать.
– Продолжайте тот подвиг, который вы несете по благословению Патриарха Пимена, – благословил. – Как всё делали, так и продолжайте. Внимание ни на какие претензии не обращайте.
Отец Герман ничего ни от кого не утаивал, открыто всегда отчитки совершал, тут и ажиотажа никакого не должно быть, но и таинственности нагонять не надо. Всё о своей практике Святейшему отец Герман сам рассказал, Последование показал, по которому он этот чин изгнания злых духов совершает.
Были еще какие-то наветы на батюшку по поводу денег. А он и в этом плане – просто кристалл. У самого него ничего не задерживалось. Наместник владыка Феогност всегда про него говорил: «Отец Герман – бессребреник».
Помню, как-то про жизнь в Лавре отец Герман так ответил: «Условие одно – очень сильно любить преподобного Сергия». От тебя – только жертвенное служение. Иной для себя живет, а отец Герман ради Бога, для преподобного Сергия и его святой Лавры жил. Он еще и восстанавливал три храма окрест да помогал всем.
Сам отец Герман на все пересуды рукой махал:
– Да пусть говорят. На чужой роток не накинешь платок. Они же с меня так грехи снимают! Я человек грешный, занимаюсь таким делом, столько болящих принимаю, я же весь обложен немощью. А тут грехи с меня снимают. Я очень этому рад.
«Унывать не будем, будем исправляться!»
Помню, я как-то приехал в Лавру, а отец Герман тогда еще в Предтеченском надвратном храме отчитки совершал (потом после 2014 года ему по состоянию здоровья уже в своем храме Петра и Павла благословили отчитывать).
– Помоги мне, – говорит.
– Батюшка, а что помочь-то?
– Ну, воду подашь… – смотрит, видя мое замешательство, и так, щуря свои добрые глаза, уточняет: – Ты не забоишься?
– Нет, батюшка, не забоюсь, – тут уж воспрял я. – Что я буду бояться? Я с вами.
Он меня тогда крестом оградил. Показывая, видимо: главное, что мы с Богом.
Попрактиковал меня, а потом как-то и произносит:
– Если кто будет к тебе обращаться, – имея в виду: по одержимости, – ты уж сам смотри… Но вообще-то ты можешь.
Мне опять не по себе стало.
– Можешь, можешь. Не бойся только. Враг ничего не может сделать без попущения Божия. А если что-то и попускается Господом, то по нашим грехам. Особенно по гордости.
Отец Герман – проповедник покаяния. К сожалению, дух покаяния люди как-то утрачивать стали. А тогда, известно, скорби могут попускаться: и личные, и общие для всех, если покаяние пресекается.
Самому отцу Герману исповедоваться, кстати, было очень легко. Каяться в его присутствии даже закоренелым грешникам не так страшно было.
– Ну, унывать не будем, – подбадривал тут же он, – будем исправляться! А я первый из вас, кому исправление необходимо.
Все к нему сразу же:
А он так простенько держался: мол, за меня бы кто, грешника, воздохнул.
«Мама, вытащи изо рта хвост!»
Случай на отчитке
– Мама, мама! Вытащи изо рта хвост! Вытащи изо рта хвост! Мама! Ой, полный рот волос. Вытащи изо рта хвост! Хвост вытащи!
– Сыночек, нет у тебя ничего…
Так он надрывался. Всех перекричал.
Батюшка обошел всех, его покропил уже тоже. Тот вроде смолкнет. Потом опять начинает. Я думал, он сейчас связки себе сорвет – не может так ребенок изрываться в оре. Батюшка вернулся к нему. Оставил уже всех. Потом выяснилось, и это обычная причина беснования детей: мать в абортах не каялась.
Мальчик надрывался в страшном крике. Потом выяснилось: мать в абортах не каялась, а это обычная причина беснования детей
Я спросил уже после батюшку про этого мальчика.
– Он страдает за грехи родителей, – ответил он; правда, в тот раз так остановился, глядя перед собой, и добавил: – Может быть, еще что. Священники, когда крестят, сокращают Таинство, не читают все молитвы. Это очень серьезно. По-быстрому крестить можно только в одном случае – страха ради смертного.
Отец Герман был против сокращения соборования, вообще любых служб, против всяких новшеств. Модернисты не знают, что творят, – отмечал, – и каково потом людям всё это расхлебывать…
А тогда батюшка взял кропило, подошел к мальчику. Стал его кропить. Тот стал затихать. Потом батюшка его крестом осенять начал. После помазывать. Про всех точно забыл. Все стоят молятся, там никакого празднословия не было: «Богородице Дево, радуйся» или Иисусову молитву читают. Так батюшка, помазав его маслицем, стал ему воду прямо в рот лить – причем тот даже не глотал, она у него как-то так сплошным потоком и затекала внутрь.
– Еще! Еще! – он сам уже батюшку выпрашивал, когда отец Герман паузы делал, и, кстати, это уже был голос ребенка, а до этого он каким-то не своим басом фразы из себя будто выбрасывал, а тут уже тоненький мальчишечий голосенок: – Еще, еще, еще…
– Давай-давай-давай, – действительно прямо уже заливает в него воду святую.
Так он где-то полчаса с ним провозился. Мальчик весь мокрый был, он еще и до этого, когда бился и голосил, вспотел весь сильно. А тут уже тишина такая настала.
В Серапионовой палатке Лавры перед пятничным Параклисисом Богородице Матери батюшка говорит:
– Подыми его, – а тому лет шесть на вид было. – Сейчас принесут большое полотенце, – как раз принесли, вытерли его всего, мальчик уже уснул, завернули его в это полотенце, носочки надели, сверху мать еще этот свой пуховый платок навертела.
– Положи его, – батюшка указал, – вон там (это на лавочки у окон).
Потом отец Герман, закончив отчитку, подозвал еще мать:
– Ты должна принести покаяние. Пойми, что это всё не просто так. И я не волшебник. Слышала проповедь? – а батюшка в проповедях основы духовной жизни растолковывал, Евангелие изъяснял, почему люди по грехам своим мучаются, болеют, детей обрекают на страдания…
– Крестов на вас не было. Вам дали здесь крестики.
– Ой, батюшка, буду носить!
– Носить – этого мало. Ты должна каяться.
А враг-то держит, не отпускает – близ батюшки это всё как-то зримо становилось.
– Стыдно. Не могу сказать, – отнекивается.
– А перед Богом? А ребенка своего ты хочешь потерять?
Эта мать с ребенком потом и еще на отчитках были – дня три подряд. Соборовались. Ее батюшка поисповедовал в конце концов, благословил причаститься – один раз; а мальчика все дни, пока они были, благословлял ко Причастию, первым говорил ему причащаться – это тоже раза три подряд, каждый день. И маленький уже нормально причащался, не бился, не вырывался.
Матери отец Герман после еще сказал:
– Будешь носить брюки – будешь болеть. Не должна женщина брюки носить. Не оправдывайся, что, мол, женские брюки бывают. Никаких оправданий.
В следующие дни она уже в платье приходила. Вот так – и через внешнее, и через внутреннее осознание – люди менялись. Батюшка ей наказал еще через год к нему приехать, а благословляя уже на дорогу, предупредил:
– У вас там храм есть, – они откуда-то с юга были, может быть, с родной батюшке Кубани, – чтобы ты причащалась раз в месяц обязательно. С глубоким покаянием. А его причащать еженедельно, – на мальчишку посмотрел. – Соблюдать пост в среду-пятницу и тебе, и ему, а тебе еще и понедельник блюсти.
«Держать пост и в понедельник!» – наставлял отец Герман мам, если они о детях по-настоящему пекутся
Это и отец Кирилл благословлял, и отец Герман: матерям – понедельничать за своих чад. Особенно тем, у кого проблемы с детьми. «Это непреложное условие», – наставлял отец Герман мам, если о детях по-настоящему пекутся.
Я эту маму с сыночком и спустя год у отца Германа видел. Они даже с отцом приезжали. Батюшка таким опять же про венчание всегда напоминал, и эти муж с женой еще и до беснования сына были венчаны, да только вот так, «по моде», без особой еще тогда веры. А потом воцерковились. Мальчик нормальным уже потом был. Хотя по глазам, и через год еще помню, какой-то ужас в них точно сохранялся. А так хорошенький такой мальчишечка – светленький, бодренький.
Мимо человека пройти не мог. Любовь у него была безграничная
Отец Герман ко всем огромную любовь имел, молился за всех. И никого никогда не осуждал. И запрещал, чтобы при нем о ком-либо чего не так сказали. Сразу же тему разговора на что-то другое переводил.
Любовь у него была безграничная. Мимо человека пройти не мог. Всех привечал, поил, кормил, помогал всякому – кому молитвой, кому и материально подсобит: и с квартирами, и с ипотекой. И так всегда подаст, если видит кого нуждающегося.
– Батюшка, да что вы ему подаете? Он же пропьет! – кто-то однажды понегодовал, идя за подающим.
– Может быть, он только водочкой и утешается, – обернулся отец Герман. – Что делать-то? Он же на улице живет. Попробуй-ка поживи на улице. Вы пришли домой – ванна теплая, еды полный холодильник, наелись, напарились, в кровать теплую легли, телевизор включили (отец Герман горевал, что эти «тысячесерийные фильмы на погубление душ создаются»), а он на улице… Сколько ему там Бог дал жизни… Просто так с протянутой рукой не будешь сидеть. Не приведи Бог. Как ему можно не подать.
Осуждающих батюшка всегда вразумлял:
– За собой следите. Бдите и следите за собой. За своим поведением, словами, помышлениями. И почаще кайтесь. Если не имеете возможность в церкви покаяние сразу принести, встаньте дома перед иконой Спасителя и кайтесь. Ежедневно. И когда согрешили, пред Господом тут же кайтесь, и в конце дня на вечерних молитвах не просто молитвослов вычитывайте, а именно кайтесь с сокрушением.
Духовным батюшка Герман был. Многим помог. Для всех был всем, чтобы спасти хотя бы некоторых (ср.: 1 Кор. 9: 22). Никого не отпускал – это по завету преподобного Сергия – неутешенным. Просто считал: не имеет права не проявить любовь – как и все мы, если мы христиане.
Игумен Филарет (Тамбовский)
Подготовила Ольга Орлова
Фотографии предоставлены пресс-службой Троице-Сергиевой Лавры
Воин Христов и милостивый пастырь
16 августа исполняется 9 дней по преставлении ко Господу насельника Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандрита Германа (Чеснокова). Около сорока лет батюшка нес тяжелейший крест изгнания злых духов, проповедовал покаяние народу, исходящему из безбожного плена. Сергиево-Посадский храм Петра и Павла, Воскресенское подворье лавры, где настоятельствовал отец Герман, стал центром исцеления и просвещения многих. О новопреставленном пастыре рассказывает трудившийся под его началом иеромонах Памфил (Осокин).
Как отец Герман стал монахом
В духовном центре России Свято-Троицкой Сергиевой лавре будущий архимандрит, подвижник наших дней отец Герман оказался так.
Родился он в городе Лабинске, что на Кубани. Семья родителей была многодетная, верующая. Он появился на свет на третий день праздника Успения Пресвятой Богородицы, в период попразднства – 30 августа. А год был 1941-й… Уже началась война. В этом году его и окрестили. Нарекли крещаемого Александром – в честь святого благоверного князя Александра Невского, даровавшего русскому народу многие победы.
В школу Александр пошел в 1948 году, окончил ее в 1959-м. Потом служил в армии, в пограничных войсках. Демобилизовавшись, трудился в родном городе на заводе, заочно обучаясь там же в сельскохозяйственном техникуме.
А после поехал поступать в Московскую духовную семинарию. По окончании обучения в 1973 году сразу же был зачислен послушником в Свято-Троицкую Сергиеву лавру. 16 августа 1976 года в Троицком соборе, у раки со святыми мощами преподобного Сергия Радонежского, наместник обители архимандрит Иероним (Зиновьев) постриг его с наречением имени Герман – в честь преподобного Германа Аляскинского.
Этому предшествовал удивительный случай, о котором батюшка часто рассказывал…
Как и все выпускники семинарии – Александр Чесноков задумался, какой жизненный путь избрать? И вот, вернувшись после молебна преподобному Сергию в келью, по благословению лаврского духовника сказал себе так: «Если кто-нибудь придет сейчас ко мне, буду монахом».
Через короткое время стук в дверь:
– Молитвами святых отец наших…
На пороге стоит послушник и протягивает соль… Сам Александр ни о чем таком не просил… Так что увидел в этом явное указание Божие – еще и подтверждаемое словами Евангелия: вы – соль земли (Мф. 5:13).
Так и выбрал монашеский путь.
Отец-строитель и ревностный настоятель
В том же 1976-м, буквально через полгода, 5 декабря, от рук епископа Чебоксарского и Чувашского Варнавы отец Герман принял диаконский сан. Еще через полгода, 2 апреля 1977-го архиепископ Дмитровский Владимир рукоположил его во иеромонаха.
В Лавре отец Герман нес разные послушания. Обладая хорошим слухом, пел и регентовал. Потом три года служил в Преображенском храме Афонского подворья. Это было в начале 1980-х, а к концу этого десятилетия возведенный в сан игумена, он был назначен настоятелем Воскресенского подворья Лавры – Петропавловского храма близ обители, где и прослужил более 30 лет. За эти годы храмовый комплекс был полностью восстановлен и построены новые здания, организованы воскресная школа и просветительские курсы для взрослых.
Отец Герман очень ревностно относился ко всему, что происходило в храме. Всё делалось так, как он говорил, – точно по струнке всё подтягивал: служение требует благоговения, внимания ко всему, мелочей не бывает.
Моет уборщица, например, пол, а он подойдет:
– Здесь помыла, а здесь почему нет? – даже какие-то укромные уголки не скрывались от его взора. Все должно было быть в церкви вычищено, блестеть. А уж тем более в алтаре за всем очень строго следил.
Вникал и во все, что на клиросе происходит: как и что поют, – помнил свое первое послушание. На молебнах, которые служил он после Литургии, всегда сам так и регентовал.
Он, кстати, и в росписи восстановленного им храма Петра и Павла принимал участие. А потом на Рождество часто раздаривал всем праздничные иконки – на них как раз та самая Рождественская фреска его работы. В свое время он учился у выдающегося иконописца XX века монахини Иулиании (Соколовой), трудившейся над реставрацией Лавры по ее возвращении Церкви после войны.
Образ милостивого монаха, пекущегося о спасении всех
У отца Германа на подворье всегда было много семинаристов. Они женятся, рукополагаются, а доходов еще никаких. Батюшка и привлекал их к служению в своем в храме Петра и Павла. А финансовую им помощь «лептой вдовицы» называл. При том, что он раздавал нуждающимся последние средства, каким-то чудесным образом они у него не иссякали – видя его отзывчивость, народ ему тоже что-то постоянно жертвовал. Прямо как у праведного Иоанна Кронштадтского!
Отец Герман являл образ милостивого монаха, который и в материальных нуждах обездоленных принимал участие, чтобы сердца их не ожесточались, но особо и о просвещении мирян заботился – о том, чтобы их духовно насытить, на путь истинный наставить.
Причем преподавание в организованных на подворье воскресных школах и богословских курсах было поставлено так, что там опыта и семинаристы старших курсов, и учащиеся Московской духовной академии набирались. То есть отец Герман умел как-то «многовекторно» задачи решать: все у него были задействованы, все рады, накормлены, пристроены.
Но главное, рядом с ним всегда была школа молитвы. Больше всего сам батюшка, при всех его трудах и попечениях, все-таки молился о всех и за вся. Он и правило свое монашеское всегда неукоснительно соблюдал.
Единство со всей братией
На богослужении отец Герман старался быть каждый день – даже когда сам не служил, поминал-поминал-поминал, а после становился за шторкой, где висят облачения, и потихоньку незаметно молился, – но это если оставалось время после поминовения множества записок. Ему еще и записочки с просьбами о сугубой молитве передавали.
На проскомидии отец Герман поминал очень много имен – от просфоры в его руках незаметно могла остаться только сердцевина, маленький кусочек.
В алтаре Петропавловского храма обязательно прочитывался заздравный и заупокойный синодик с именами всей лаврской братии. Однажды он куда-то запропастился, и отец Герман так алтарникам и сказал:
– Литургию не начнем, пока не найдете.
Он с большим трепетом и благоговением относился к собратьям, жившим в стенах Лавры, чувствовал единство со всеми и старался всегда братию поддерживать, особенно молодых послушников, тем самым и их приобщая – укореняя в братстве. Служа на Воскресенском подворье близ Лавры, батюшка при любой возможности спешил всегда в Троицкий собор поклониться преподобному Сергию, да еще и братию, дежурящую там, заодно всегда поприветствует-подбодрит.
Лаврские традиции
Все у отца Германа на Воскресенском подворье происходило в соответствии с лаврским традициями. Например, как в Лавре после воскресной Литургии Чин о Панагии совершается, так и там – пусть и без Панагиара, но все служащие собирались, выстраивались по двое и таким крестным ходом под пение стихиры «Совет предвечный…» шли в трапезную. Отец Герман эту стихиру Благовещения очень любил.
Пропев вместе со всеми молитву перед трапезой, батюшка благословлял «пищу и питие», а сам внезапно исчезал. Потом прибежит, когда уже все покушали:
– Ну, что, благодарим Бога?
Опять со всеми помолится, и тут уж подзывает чтеца:
– А ты садись на мое место.
Это тоже, кстати, монастырская традиция: на Афоне, например, во всех монастырях так принято – игумен в благодарность за чтение обычно потчует чтеца со своего стола. Так отец Герман сам вообще не поест, а чтецу такую честь окажет… Смиренномудрием, – как сказано у апостола, – друг друга честию болша себе творяще (Фил. 2:3).
Крест общения
Утром батюшка каждый Божий день был на Литургии, потом у него отчитки начинались, а после он уходил в крестильню и вел там свои бесконечные беседы с паломниками. Его служение было вот таким: любвеобильным, пастырским. Он не боялся сказать лишнее слово. Если это кому-то могло помочь, готов был говорить часами.
Известны слова преподобного Серафима Саровского: «Если хочешь себя расстроить, поговори с человеком другого устроения». Но батюшка нес этот крест. И ехали же к нему люди зачастую совсем внутренне неустроенные и не понимающие, кто такой вообще священник, а просто где-то ищущие помощь; или скандально настроенные, ропщущие и критикующие всех, – с такими попробуй целыми днями побеседуй… А батюшка забывал о себе и не обращал внимания на усталость.
Он вообще всех людей привечал: и тех, кому действительно помощь нужна была, и тех, кто и сам не знал, зачем пришел да отвлекает старца. Не помню, чтобы кого-то он отверг. Хотя и мог поначалу ответить достаточно жестко, вероятно, обличая какие-то скрытые страсти и нераскаянные грехи.
Исполнение заповедей, как огненная оболочка, оберегает от темной силы
В проповедях отец Герман мог чуть ли не всю Библию пересказать, заповеди Ветхого и Нового завета перечислить, вкратце историю церковную перебрать по важным смысловым вехам, и все это еще переложить так, чтобы соотнести с нынешним временем и реалиями, проблемами жизни каждого из приходящих к нему.
А это все были, как правило, исстрадавшиеся люди – и из простых, и из преуспевающих, – он не делал, по наставлению апостола, различия (см. Иак. 2: 1–6). Всех принимал. Многих обращал к исполнению заповедей. Даже если приходил к нему человек, порабощенный одержимостью, – подсказывал, что, если научиться постепенно применять заповеди в своей жизни, они освободят и, как огненная оболочка, будут оберегать впредь от бесовского вторжения (из слова святителя Иоанна Златоуста «О злых духах»). Нянчился со всеми, учил.
Говорил: «Господь, по выражению святых отцов, употребляет демонскую силу именно как бич для наказания грешников». Сейчас многие переживают: отца Германа не стало, и отчиток нет. Но нам же столько Таинств церковных дано, чтобы очищать душу и делать ее неприступной для бесов.
Верующих призывал быть активнее. Добиваться, например, преподавания детям в школах Закона Божиего, – недоумевал: как же столько людей по незнанию и неразумию погибает. Пропаганда-то греха сильно развита. «Тысячесерийные фильмы на погибель душ, – сокрушался, – постоянно транслируют», а крепких основ нравственности с детства юноши и девушки не получают. От того и семьи разваливаются: аборты, пьянство, прелюбодеяние, – а если дети и рождены в таких браках, то сколько им скорби…
Призывал чаще в храм ходить, пока время благоприятное, – напоминал, – вот, теперь день спасения (2 Кор. 6:2).
Отчитки
О том, что происходит с человеком, отпавшим от Бога, отец Герман говорил особенно впечатляюще в своих проповедях на «Чине изгнания злых духов из человек», которым ему еще в 1982 году по благословению Святейшего Патриарха Пимена поручил заниматься Духовный собор Лавры. Почти сорок лет батюшка нес это служение. Сначала долгие годы отчитывал бесноватых в надвратном Предтеченском храме Лавры.
Кстати, когда он еще учился в Московских духовных школах, как-то пришел к лаврскому старцу, а тому перед тем явился святой Иоанн Предтеча и предсказал этому должному сейчас прийти чаду и монашество, и служение в посвященном ему храме. Так всё и произошло.
Предтеченский храм примыкает к братскому корпусу, и отцы, бывало, слышали крики, гам бесноватых, когда отец Герман отчитывал. Потом, после 2014-го года, при ухудшении состояния его здоровья, которое во многом, вероятно, и было подорвано на этом многотрудном поприще боев с темной силой, он уже стал отчитывать на своем подворье – в Петропавловском храме.
Именно отец Герман продолжил лаврскую традицию отчитки, установившуюся в Лавре с ее открытия, после кощунств, происходивших при советской власти. Как шутил один из отцов:
– В СССР после всего, что в нем происходило, не бесноватых нет, – отчитывали заодно и тех, кто сопровождал болящих.
До отца Германа в Лавре отчитками занимался архимандрит Адриан (Кирсанов), которого перевели потом подальше от столицы в Псково-Печерский монастырь, потому что однажды в Загорск наведалась какая-то комиссия высокопоставленных особ, и один из них при виде монаха, несущего подвиг изгнания злых духов, сам вдруг начал бесноваться…
В Великие дни бесы особенно неистовствуют
На службах у отца Германа даже неверующие начинали молиться. Тем более если там присутствовали те, кто уже съезжался на отчитку, которая начиналась после Литургии, – то там такого насмотришься, что взмолишься! Как-то на Страстной седмице в Великий Четверг или Пятницу в храме так одержимые начали кричать, что уши закладывало от их рева, а батюшка на них и внимания не обращал. Многие думают, что обычно так называемые «кликуши» на службах отца Германа кричали, чтобы поднять, мол, авторитет батюшки, но с ним это не проходило, отец Герман таких видел и сразу же выгонял из храма.
После совершаемых им отчиток многим одержимым становилось заметно лучше: отец Герман, бывало, окропит святой водой, и недугующие в себя приходили. Или как-то принесли какого-то совсем уж расслабленного человека, а он после отчитки вдруг прямо ожил и стал от радости обниматься со своими близкими.
Господь так же, как когда-то Сам поднимал расслабленных, – опущенного, например, пред Ним сквозь кровлю (см. Мк. 2:2–5), – действует через Своих служителей и поныне. Ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5:14), – отец Герман всегда, напоминая эти слова Христовы, подчеркивал, за что человеку вся эта немощь и хворь попускаются, напоминал о духовной стороне жизни, чтобы не пренебрегали ею. А то известно: вернется изгнанный бес и возьмет с собою семь других духов, злейших себя (см. Мф. 12: 45)…
Стремительная реконструкция
В конце 2010 года архимандрита Германа в дополнение ко всем несомым послушаниям благословили восстанавливать храм Корсунской иконы Божией Матери в селе Глинково на окраине Сергиевого Посада. Это уже когда документы на церковь были получены, а до этого в течение десяти лет он добивался выделения земли, освобождения помещений – там размещался химзавод. Каким батюшка тогда приходил после всех этих тяжб выжатым и обессиленным: как будто вновь ему и там с бесами биться приходилось.
Потом он еще собирал деньги для выкупа этого руинированного храма… А сама реконструкция была прямо стремительной: на Пасху 2011-го – меньше чем через год там уже служилась первая Пасхальная Литургия.
Народ охотно собирался на службы отца Германа. У него такое смирение было. Как-то раз на молебне, кропя народ, он задел одну женщину кропилом и так стал перед ней искренно каяться и просить прощения, прямо как провинившийся ребенок, что она вдруг расплакалась, – возможно, он так привел эту душу в умиление и помог ей самой обрести покаянное чувство.
Воин, молитвенник за павших
В Лавре свято хранится традиция – по заупокойном ударе в колокол вся братия должна приостановить все свои послушания и каждый сделать по двенадцать земных поклонов. А после облачения новопреставленного в монашеские одежды у гроба поочередно читать Евангелие.
Поскольку отец Герман умер от нынешнего смертельного поветрия, по благословению владыки наместника братия читала Священное Писание по новопреставленному келейно – то есть буквально каждый брат, а это сотни насельников, в келье читал по батюшке Евангелие с заупокойными молитвами. Удивительно, какой сонм молитв о упокоении дорогого собрата сплетался в поминальный венок и возносился к Богу в Лавре в эти дни.
Батюшка и сам о помине усопших всегда очень радел, тем более тех, кто в силу разных обстоятельств умер без возможности принять христианское напутствие. Если в самой Лавре Псалтирь не читается, то на подворье он установил ее чтение. Туда все записки тех, кого благословляют поминать только на Псалтири, и несли.
По благословению отца Германа Псалтирь с поминовением усопших читалась на территории храма Петра и Павла в часовне, которая была построена еще в 90-х годах в память о воинах, погибших в Афганистане. Хотя тогда уже и следующая война шла – в Чечне. Не все из убиенных на полях брани в наши дни были людьми церковными, но молитва за них тут не прекращалась.
Отец Герман и сам был настоящий воин, причем на очень сложных фронтах церковного служения, – бесноватые со всей страны, а то и из-за рубежа, к нему ехали, да и просто те, кто болен, стекались в течение всего года на Таинство соборования, которое совершалось на возглавляемом им лаврском подворье ежедневно в полдень, кроме разве что воскресных и праздничных дней.
Преставился архимандрит Герман прямо накануне своего тезоименитства. Старшие отцы говорят: такое у молитвенников, подвижников бывает.
Подготовила Ольга Орлова
Фотографии предоставлены пресс-службой Свято-Троицкой Сергиевой лавры