биография брэдбери рэя брэдбери
Биография Рэя Брэдбери
Рэй Брэдбери родился 22 августа 1920 года в больнице на улице Сент-Джеймс-стрит 11, в городе Уокиган, штат Иллинойс. Второе имя Дуглас мальчик получил в честь знаменитого актёра Дугласа Фэрбенкса. Полное имя Рэя Брэдбери именно Рэй (Ray), а не Рэймонд (Raymond), как многие считают. Такое имя записано в его свидетельстве о рождении. Кстати, сам писатель утверждал, что первое время его писали Rae в честь двоюродного дяди, но по совету школьного учителя написание сменили на традиционное Ray, чтобы мальчика не задразнили за слишком женственное имя. Этот факт, впрочем, не подтверждается никакими документами.
отцу с любовью, проснувшейся так поздно
Мать — Мари Эстер Моберг, шведка по происхождению, родом из большого шведского клана Мобергов. Дед и прадед Рэя по отцу — потомки первопоселенцев — англичан, приплывших в Америку в 1630 году, в конце 19 века издавали две иллинойские газеты. Отец — Леонард Сполдинг Брэдбери — суровый человек, всю жизнь мучимый страстью к путешествиям. Вслед за своим отцом он неоднократно делал попытки «покорить Запад», ещё ребёнком сбежав из дома, чтобы присоединиться к отцу в его путешествии. В итоге семья Леонарда Брэдбери таки переехала из Иллинойса в Калифорнию.
Рэй Брэдбери — блондин неспортивного сложения, близорукий мечтатель и книжный червь — мало походил на отца и старшего брата. В результате их отношения оставляли желать лучшего. Мать Брэдбери, потерявшая двух детей, опекала младшего сына Рэя сверх меры —, вплоть до того, что простуда служила поводом для длительного постельного режима. До шести лет маленького Рэя кормили с бутылочки, до того некрасивого эпизода, когда отец за ужином не отобрал у мальчика бутылку и не разбил её в раковине. Это, конечно, травмировало мальчика.
В результате, хотя вся семья писателя — поголовно выведена в его книгах в образах вымышленных героев — фантастических и вполне реальных (в «Вине из одуванчиков»), отец писателя почти нигде не появляется. Но позже, в книге «Лекарство от меланхолии» (1960) можно найти следующее посвящение: «Отцу с любовью, проснувшейся так поздно и даже удивившей его сына». Впрочем, Леонард-старший прочесть этого уже не мог, он умер за два года до этого, в возрасте 66 лет. Яркое отражение эта невыраженная любовь нашла в рассказе «Желание» (1973).
дядюшка Эйнар
«Дядюшка Эйнар» существовал в действительности. Это был любимый из родственников Рэя, брат его мамы — один из многочисленной шведской семьи. Когда в 1934 семья перебралась в Лос Анджелес, туда же переехал и он — к радости племянника. Также в его рассказах встречаются имена другого дяди — Биона, и тёти Невады (её в семье называли просто Невой). Тётя Нева — фантазёрка, художница, скульптор и рукодельница — оказала огромное влияние на мальчика, открыла для него множество книг и музыки.
уникальная память
Рэй Брэдбери обладает уникальной памятью. Вот как он рассказывает об этом сам: «У меня всегда присутствовало то, что я бы назвал „почти полным мысленным возвратом“ к часу рождения. Я помню обрезание пуповины, помню, как в первый раз сосал материнскую грудь. Кошмары, обыкновенно подстерегающие новорождённого, занесены в мою мысленную шпаргалку с первых же недель жизни. Знаю, знаю, что это невозможно, большинство людей ничего такого не помнит. И психологи говорят, что дети рождаются не вполне развитыми, лишь спустя несколько дней или даже недель обретая способность видеть, слышать, знать. Но я-то — видел, слышал, знал. ». (вспомните рассказ «Маленький убийца»).
Есть теория, что столь яркие детские воспоминания связаны с тем, что Брэдбери появился на свет переношенным: он был в утробе десять месяцев. В последний месяц у него могли развиться зрение и слух.
Он отчётливо помнит первый снегопад в жизни. Более позднее воспоминание — о том, как его, ещё трёхлетнего, родители первый раз взяли с собой в кино. Шёл нашумевший немой фильм «Горбун собора Парижской богоматери» с Лоном Чейни в главной роли, и образ урода поразил маленького Рэя до глубины души.
Писатель не скрывает, что практически все образы из его книг — это его детские и взрослые воспоминания, художественно изложенные. Образы «земляничного окошка», маленького американского городка, большого дома его дедушки и оврага рядом с домом из «Вина из одуванчиков» — пришли из его детства. Город «Гринтаун» — это город Уокиган, в котором вырос писатель.
жуткое ночное путешествие
«Мои ранние впечатления обычно связаны с картиной, что и сейчас стоит перед глазами: жуткое ночное путешествие вверх по лестнице. Мне всегда казалось, что стоит мне ступить на последнюю ступеньку, как я тотчас же окажусь лицом к лицу с мерзким чудовищем, поджидающим меня наверху. Кубарем катился я вниз и с плачем бежал к маме, и тогда мы уже вдвоём снова взбирались по ступенькам. Обычно чудовище к этому времени куда-то убегало. Для меня так и осталось неясным, почему мама была начисто лишена воображения: ведь она так и не увидела ни разу это чудовище».
правнук колдуньи
В семье Брэдбери бытовала легенда о колдунье в их собственной родословной — пра-пра. прабабке, будто бы сожжённой на знаменитом Сейлемском процессе над ведьмами в 1692 году. Там, правда, осуждённых вешали, да и имя Мэри Брэдбери в списке проходивших «по делу» могло оказаться простым совпадением. Тем не менее, факт остаётся фактом: с детства писатель считал себя правнуком колдуньи. Стоит отметить, что в его рассказах нечистая сила как раз добрая, и существа потусторонние оказываются куда более человечнее, нежели их преследователи — пуритане, ханжи и «чистюли» — законники.
Великая депрессия
В Лос-Анджелес семейство Брэдбери перебралось в годах, в разгар Великой депрессии. Когда Рэй окончил среднюю школу, ему не смогли купить новый пиджак. Пришлось идти на выпускной вечер в костюме покойного дяди Лестера, который погиб от руки грабителя. Дыры от пули на животе и спине пиджака аккуратно заштопали.
произведения Достоевского
«Я начал читать произведения Достоевского, когда мне было 20 лет. Из его книг я узнал, как нужно писать романы и рассказывать истории. Я читал и других авторов, но, когда я был моложе, Достоевский был главным для меня».
вместо коллежда
«На поездах. в поздние вечерние часы я наслаждался обществом Бернарда Шоу, Дж К. Честертона и Чарлза Диккенса — моих старых приятелей, следующих за мной повсюду, невидимых, но ощутимых; безмолвных, но постоянно взволнованных. Иногда Олдос Хаксли присаживался к нам, слепой, но пытливый и мудрый. Часто езживал со мной Ричард III, он разглогольствовал об убийстве, возводя его в добродетель. Где-то по середине Канзаса в полночь, я похоронил Цезаря, а Марк Антоний блистал своим красноречием, когда мы выезжали из Элдебери-Спрингс. »
Рэй Брэдбери так и не поступил в колледж, формально он закончил своё образование на школьном уровне. В 1971 году вышла его статья под названием «Как вместо колледжа я закончил библиотеки, или Мысли подростка, побывавшего на луне в
Многие из его рассказов и повестей названы цитатами из произведений других авторов: «Something Wicked This Way Comes» — из Шекспира; «Диковинное диво» — из неоконченной поэмы Колриджа «Кубла(й) Хан»; «Золотые яблоки солнца» — строка из Йитса; «Электрическое тело пою» — Уитмен; «И по прежнему лучами серебрит простор луна. » — Байрон; рассказ «Уснувший в Армагеддоне» имеет второе название: «И видеть сны быть может» — строка из монолога Гамлета; начало «Реквиема» Роберта Луиса Стивенсона — «Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря!» также дало название рассказу; рассказ и сборник рассказов «Машины счастья» названы цитатой их Вильяма Блейка — список этот далеко не полон.
«Жюль верн был моим отцом.
Уэллс — мудрым дядюшкой.
Эдгар Аллан По — приходился мне двоюродным братом; он как летучая мышь — вечно обитал у нас на тёмном чердаке.
Флэш Гордон и Бак Роджерс — [Герои американских детских комиксов, которые маленький Рэй фанатично собирал] мои братья и товарищи.
Вот вам и вся моя родня.
Ещё добавлю, что моей матерью, по всей вероятности, была Мэри Уоллстонкрафт Шелли, создательница „Франкенштейна“.
Ну кем я ещё мог стать, как не писателем-фантастом при такой семейке.»
эмоции, слёзы и гнев
Брэдбери очень часто плачет: и от радости, и от печали. До слёз его может довести и выпуск новостей, и сказанное читателем доброе слово, и воспоминания. Брэдбери как правило не стыдится слёз.
Несмотря на то, что книги Брэдбери полны довольно крепких выражений, Брэдбери в жизни и в текстах избегает по-настоящему грубых слов: сказывается строгое воспитание. В его семье за матерное слово могли в рот засунуть кусок мыла. Есть, правда, свидетельство случая (приводится в биографии за авторством Сэма Уэллера), когда Брэдбери выругался публично: в местном университете студенты объясняли писателю, о чём на самом деле его книга «451 градус по Фаренгейту». Брэдбери несколько раз пытался втолковать им, почему они не правы, и что он на самом деле имел в виду, после чего в гневе покинул комнату, бросив студентам «f-off».
Маргарет
Всю свою жизнь Брэдбери жил с одной женщиной — Маргарет (Marguerite McClure Bradbury). Вместе они нажили 4 дочерей (Беттина, Рамона, Сьюзан и Александра).
Они поженились 27 сентября 1947 года. С этого дня в течение нескольких лет она работала целыми днями, чтобы Рэй мог оставаться дома и работать над книгами. Её руками был набран первый экземпляр «Марсианских хроник». Ей же и была посвящена эта книга.
Маргарет за жизнь изучила четыре языка, а также слыла знатоком литературы (в числе её любимых писателей Марсель Пруст, Агата Кристи и. Рэй Брэдбери). Ещё она хорошо разбиралась в винах и любила кошек.
Все, знавшие её лично, отзывались о ней, как о человеке редкого обаяния и обладательнице незаурядного чувства юмора.
Она умерла 24 ноября 2003 года.
профессия — писатель
В двенадцать лет от роду Брэдбери понял, что хочет стать писателем, и серьёзно занимался только этим единственным делом. Когда ему было восемнадцать, он подрабатывал продавцом газет — в то время Америка была в Великой депрессии — а позже жил за счёт жены, но продолжал писать каждый день с невероятным упорством.
В своих ранних опытах он копировал стиль напыщенной викторианской прозы Эдгара По, пока Генри Каттнер — один из писателей, которых Брэдбери осаждал в стремлении показать работы, не сказал ему: «Напишешь ещё один такой рассказ — и я убью тебя».
Мало-помалу, и его рассказы начали продаваться в «палп» журналах — дешёвых изданиях в мягких обложках, печатавших огромное количество фантастической и фэнтезийной прозы самого разного качества. На общем фоне рассказы Брэдбери выделялись лиричностью и психологической глубиной, за что он был прозван «поэтом мягких обложек».
Свой сборник «марсианских» рассказов, который был издан под видом повести «Марсианские хроники» Брэдбери повёз через всю страну — из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк к литагенту Дону Конгдону на автобусе, потому что на поезд не было денег. Это стало его первым большим коммерческим успехом. Получив деньги за публикацию, он отправился второй раз в Нью-Йорк и, остановившись в Чикаго, он встретил толпу молодых людей с книгами в руках — это были его первые поклонники, которые хотели получить его автограф на первом издании «Марсианских хроник».
профессия — кино
Брэдбери вырос в Голливуде в прямом смысле этого слова: подростком он поселился в Лос-Анджелесе и часто бывал у киностудий, охотясь за автографами. И в переносном: он воспитывался на классических голливудских лентах. Свою прозу он называет кинематографичной: «вырывайте страницы и вставляйте в камеру: будет фильм». За свою жизнь он написал множество киносценариев, самым крупным и самым успешным из которых считается сценарий к фильму «Моби Дик». Множество его произведений были экранизированы в разных странах мира и неоднократно. Самым большим кинопроектом стал сериал «Театр Рэя Брэдбери».
Весьма характерная истоия: Рэй Брэдбери мог выступить автором сценария легендарного фильма Альфреда Хичкока «Птицы», однако произошёл казус: в это же самое время он работал над другим проектом режиссёра — сериалом «Альфред Хичкок представляет».
Хичкок дал Брэдбери текст рассказа Дафны Дюморье под названием «Птицы», по которому он планировал снимать фильм.
Брэдбери взял рассказ домой, прочёл его и встретился с Хичкоком снова, чтобы обсудить дела. «Он спросил меня, напишу ли я сценарий», — вспоминал Рэй, — «Я сказал, что напишу. Если он подождёт меня две недели».
— Зачем ждать две недели? — Спросил Хичкок.
— Потому что прямо сейчас я работаю над телепьесой.
К сожалению, Хичкок не мог ждать две недели. «Надо было мне за него взяться», — с сожалением говорил Брэдбери позже, — «Фильм полон дыр. Он слишком длинный. Я часто думаю, что бы случилось, если бы я писал сценарий. Концовка фильма, каким мы его знаем, получилась крайне неудачной».
автомобильный номер
В рабочем кабинете Рэя Брэдбери к стене прибит автомобильный номер «F-451», притом что сам он за руль ни разу не садился.
Причиной тому стало, что ещё маленьким Брэдбери видел своими глазами две страшных автомобильные аварии. Во время одной из них он оказался рядом с разбитой машиной и встретился глазами с изувеченной, но ещё живой женщиной. В тот день мальчик заболел от пережитого. Жуткое впечатление осталось с писателем навсегда.
Брэдбери-поэт
В школьные годы Брэдбери ходил заниматься в поэтический кружок, который кроме него посещали «тринадцать талантливых девушек и три юноши неопределённого пола». Четверо из этих девушек стали потом успешными писательницами. Окружение казалось Брэдбери таким блестящим, что сам он стеснялся показывать свои работы. И, закончив школу, пообещал себе не писать стихов до зрелого возраста.
И вот однажды, когда писателю было уже 41, редактор футбольного журнала PRO FOOTBALL MAGAZINE позвонил ему, чтобы заказать статью об футболе (имеется в виду так называемый «американский футбол»). Брэдбери отказался, несмотря на то, что редактор давил, потому что сказать ему о футболе было решительно нечего. Хотя Брэдбери любил футбол, а его брат в молодости был профессиональным футболистом.
Отказав заказчику, Брэдбери повесил трубку и погрузился в воспоминания о давних днях и о брате. Неожиданно для самого себя он сел за пишущую машинку и написал поэму на восемь страниц о временах года, людях и о самой игре. Отсылать стихи в футбольный журнал Брэдбери счёл глупым, но всё равно отослал. И получил чек на 500 долларов утром следующего дня — так быстро его работы ещё никто не принимал. Поэма была напечатана в журнале, а в скорости даже перепечатана на обложке.
Воодушевлённый, Брэдбери стал писать стихи. В следующие 15 лет он писал стихи каждый день. На Родине писателя вышло больше десятка сборников. На русский язык они почти не переводились.
Брэдбери-архитектор
Совершенно неожиданно для себя самого Брэдбери стал не только писателем, поэтом и художником, но и архитектором. В году он написал статью «Девочки налево, мальчики направо — мечта о Лос-Анджелесе», которая вышла в «Лос-Анджелес Таймз». В ней он сетовал на то, что в американской культуре нет понятия «центральной городской площади», которая, по его мнению, делает Париж Парижем и служит местом для семейных и дружеских встреч в мексиканских городах.
Спустя несколько лет общий друг познакомил Брэдбери с известным архитектором Йоном Жерде. За обедом выяснилось, что источником вдохновения для недавно открывшегося сити-молла «Глендейл Галерея» (город Глендейл, штат Калифорния) послужила как раз-таки статья Брэдбери. Сперва не поверивший, а потом восхищённый и гордый Брэдбери прозвал архитектора «своим внебрачным сыном».
Этот обед положил начало еженедельным встречам, во время которых Брэдбери и Жерде разработали несколько концепций для фирмы Жерде («Жерде Партнершип»). Из них вырос новый сити-молл «Хортон Плаза», построенный в году в Сан-Диего (Калифорния) за 140 миллионов долларов. Концепцию для него Брэдбери сформулировал в эссе «Эстетика затерянности»: писатель восхвалял восторг от чувства, которое можно ощутить бродя по улицам Парижа, Лондона или Нью-Йорка и теряясь в них, без тревоги, но испытывая «божественное» чувство затерянности.
«Хортон Плаза» с его четырьмя ступенчатыми и пересекающимися этажами, балконами, скрытыми нишами, внезапными тупиками, коллонадами предлагает посетителю заблудиться на короткое время, даря ему ощущение затерянности. В отличие от дизайна обычных моллов, который весь направлен на то, чтобы покупатель меньше думал о том, куда идти, а больше смотрел на витрины, этот проект, в котором сам молл, а не магазины, были центром внимания (что ставило всю задумку с ног на голову), был крайне рискованным проектом. Однако же, риск окупился с лихвой: за год торговый центр посетило 25 миллионов человек. И по сей день он остаётся самой крупной торговой точкой города. Жерде заверяет, что «влияние Брэдбери на проект было всеобъемлющим».
что до моего могильного камня
«А что до моего могильного камня? Я хотел бы занять старый фонарный столб на случай, если вы ночью забредете к моей могиле сказать мне „Привет!“. А фонарь будет гореть, поворачиваться и сплетать одни тайны с другими — сплетать вечно. И если вы придете в гости, оставьте яблоко для привидений».
Землянин на Марсе. Вспоминаем жизнь и творчество Рэя Брэдбери к его 100-летнему юбилею
У экранизации антиутопии Брэдбери «451° по Фаренгейту» удивительное начало. Волей французского режиссера Франсуа Трюффо в фильме отсутствуют традиционные титры. Вместо них — лишь голос, зачитывающий имена актеров и участников съемочной группы. Так — очень наглядно! — Трюффо демонстрировал читателю мир, в котором чтение книг стало общественно осуждаемым занятием. Занятием, достойных лишь маргиналов и социально ненадежных элементов.
Для самого Рэя Брэдбери мир без книг стал бы худшим из кошмаров. А он знал толк и в кошмарах, и в книгах.
Рэй Дуглас Брэдбери появился на свет 22 августа 1920 года в тихом провинциальном городке Уокиган в Иллинойсе. С самого детства в нем соперничали две страсти. Любовь к кино — он и второе имя получил в честь популярного тогда актера Дугласа Фернбекса. И книги, которыми Рэй буквально зачитывался. Как писатель вспоминал позднее, «Жюль Верн был моим отцом. Уэллс — мудрым дядюшкой. Эдгар Аллан По — приходится мне двоюродным братом; он как летучая мышь — вечно обитал у нас на тёмном чердаке…». Среди этих книг попадались и дешевые, напечатанные на плохой бумаге, журналы, в которых публиковались детективные и фантастические рассказы, истории ужасов. Тот самый pulp fiction, которому отдал дань своим культовым фильмом матерый Квентин Тарантино.
Судьбу Брэдбери — как заведено в романах, которым иногда подражает жизнь, — решил случай. На передвижной ярмарке он встретил иллюзиониста Мистера Электрико; странный персонаж, которого Брэдбери позднее перенес на страницы своих книг, видимо искренне верил в магию. И в переселение душ, поскольку немедленно признал в мальчике своего друга, погибшего во время мировой войны (определение Первой она получит уже позднее). Мистер Электрико коснулся двенадцатилетнего Рэя своим мечом и приказал ему жить вечно.
Идея понравилась Рэю, а бессмертие каким-то непостижимым образом оказалось связано в его сознании с писательством, и с тех пор он писал, писал и писал. Спустя шесть лет его усилия увенчались первым успехом. В фэнзине Imagination!, который выпускал легендарный любитель фантастики Форрест Аккерман, был опубликован первый рассказ Брэдбери «Дилемма Холлербохена».
Особое место среди них занимала Ли Брекетт, которая не только писала фантастические рассказы, но и работала в кино. На ее счету совместная работа с будущим нобелевским лауреатом Уильямом Фолкнером над сценарием фильма «Глубокий сон» и — значительно позднее — сценарий пятого эпизода «Звездных войн» Джорджа Лукаса.
А на молодого Брэдбери несомненное влияние оказали образы угасающей марсианской цивилизации из фантастической прозы Брэкетт.
К этому времени, в преддверии начала космической эры, Красная планета была у фантастов в особом фаворе. Впрочем, Брэдбери хотя и считался в фантастическом кругу за своего, держался наособицу. Его прозе были тесны рамки научной фантастики и сдерживать свою фантазию рамками скучной науки писатель не собирался.
А тогда по совету друзей юный писатель отправил свои возмутительно ненаучные рассказы в издания, ставящие литературные достоинства произведений выше научных фактов. Редакторам популярных журналов тех лет, The Saturday Evening Post и Mademoiselle, творчество Брэдбери пришлось по душе. Его первая публикация в Mademoiselle, рассказ «Возвращение домой», состоялась благодаря молодому Трумэну Капоте, работавшему в журнале и отобравшему рассказ Брэдбери из «самотека» рукописей, отправленных в редакцию.
В большинстве ранних рассказов Брэдбери перед читателем представала его темная, мрачная ипостась. В рассказе «Ревун» на роли главного героя оказалось чудовище, тысячелетиями в одиночестве живущее на дне моря и появляющееся на зов маяка, приняв тот за рев сородича. Утопленница из рассказа «Озеро» спустя много лет возвращалась на берег, чтобы достроить песчаный замок из детской игры. Эти и другие образы выдавали в писателе наследника Эдгара По и Говарда Филлипса Лавкрафта.
Однако прославили Брэдбери и вознесли его на литературный небосклон не они, а роман, который он даже не писал.
«Марсианские хроники», опубликованные в 1950 году, рассказали историю освоения землянами красной планеты за несколько лет до запуска первого спутника. Впрочем, с технической точки зрения, к которой так скептически относился Брэдбери, первыми искусственными объектами в космосе стали немецкие ракеты ФАУ-2, запущенные в конце Второй мировой. Так или иначе, человечество уже стремилось сбросить оковы земного тяготения и вырваться за пределы родной планеты, рассматривая Солнечную систему как следующий рубеж, ждущий своих первооткрывателей и поселенцев.
И Брэдбери оказался тем писателем, который воспел наступающую космическую эру. По совету своего нью-йоркского издателя он объединил свои рассказы, действие которых происходило на Марсе, в единую историю, начавшуюся с первых неудачных экспедиций и завершившуюся переселением на планету землян, бегущих от ядерной войны.
Марс, описанный Брэдбери, завораживал. Загадочные марсиане, владеющие сверхъестественными способностями. Их древние города, изысканные и красивые — на чужой, нечеловеческий вкус. И одновременно — теплое ракетное лето. Романтика новых пространств и марсианских ландшафтов. История освоения планеты и ее преображения усилиями людей, решивших сделать ее своим домом и стать марсианами.
Сам Марс в изложении Брэдбери выглядел не столько реальной планетой, сколько воплощением фантазий Эдгара Райса Берроуза и Ли Брэкетт, предшественников писателя. С их легкой руки литературный Марс обзавелся непременными каналами и древними цивилизациями — вычурными и декаденствующими.
Любопытно, что и Земля у Брэдбери и его коллег приобрела фантастический, неожиданный облик. Персонажи «Хроник» видели родную планету как зеленую точку на марсианском небосводе. И лишь с появлением первых снимков, сделанных в космосе, изменилась окраска Земли в общественном сознании: она стала «бледно-голубой», по выражению Карла Сагана.
Оказалось, что лиричные, пугающие и забавные истории из «Марсианских хроник» способны пробудить космическую романтику лучше, чем иные научно-технические описания.
Впрочем, успех у первых читателей «Марсианских хроник» был вызван не только предвкушением первых космических полетов. Писатель обращался к историческому опыту, близкому каждому американцу. Марс в его книге становится новым фронтиром, а освоение Марса уподобляется покорению Дикого Запада. Подчеркивая сходство, автор даже пишет о доставке на планету орегонской сосны и «несколько десятков тонн добрых стальных гвоздей».
И добавляет, описывая волны первопоселенцев: «Первая принесла людей, привычных к просторам, холодам, одиночеству, худых, сухощавых старателей и пастухов, лица у них иссушены годами и непогодами, глаза как шляпки гвоздей, руки, одубевшие, как старые перчатки, готовы взяться за что угодно. Марс был им нипочем, они выросли на равнинах и в прериях, таких же безбрежных, как марсианские поля. Они обживали голое место, так что другим было уже легче решиться. Остекляли пустые рамы, зажигали в домах огни. Они были первыми мужчинами на Марсе. Каковы будут первые женщины — знали все.»
Заведомые аналогии и анахронизмы — не баг, а фича писателя. Литературный прием, призванный подчеркнуть все тот же неизменный характер колонизации новых земель и новых планет. Как признавался сам Брэдбери, он писал не квазидокументальные хроники, а мифологию для новой космической эры.
В следующей своей книге «Человек в картинках» Брэдбери использовал тот же прием, объединив разрозненные рассказы в специально написанном прологе, где появлялся человек в картинках-татуировках, за каждой из которой скрывалась своя история.
Особое место в сборнике да и вообще в творчестве Брэдбери занимает тема детей и детства, причем автор не свойственен добродушно-умиленный взгляд. В рассказе «Вельд», который, кстати, был экранизирован в Советском Союзе в далеком 1987 году, дети превращали игровую комнату в смертельную ловушку для взрослых и не щадили даже собственных родителей. А вот герой «Детской площадки», мистер Чарльз Андерхилл, напротив готов поменяться с собственным сыном местами, чтобы избавить того от проявлений детской жестокости.
Удивительно, но автор столь лишенных сентиментальности, даже жестоких рассказов написал и один из самых лиричных и трогательных романов о детстве. «Вино из одуванчиков» — проникновенные воспоминания писателя о собственной жизни в провинциальном американском городке, в двадцатые годах прошлого века, когда никто еще и подумать не мог о приходе Великой Депрессии. Страницы романы сдобрены мудростью повзрослевшего писателя и очарованием солнечного исхода лета, того самого, когда «на пригреве тепло». И мгновения лета из детства хранятся в памяти как вино из одуванчиков в бутылях темного стекла.
Бережно относиться ко времени призывает Брэдбери и в одном из самых известных своих рассказов. «И грянул гром» продемонстрировал, чем чреваты малейшие изменения в прошлом, вызванные — вольно или невольно — путешественниками во времени. Герой рассказа, случайно наступивший на бабочку во время доисторического сафари, возвращается назад и обнаруживает, что его мир радикально изменился.
И все же самым известным произведением Рэя Брэдбери стал один из романов великого парада антиутопий двадцатого века. «451 градус по Фаренгейту» живописал общество, в котором книги запрещены и подлежат сожжению — специальными пожарными командами.
Как любил говорить писатель, «фантасты будущее не предсказывают, они его предотвращают». Что же хотел предотвратить Брэдбери?
Конечно, роман не сводится к трюизму о том, что жечь книги плохо.
К слову, в финале «Марсианских хроник» бывшие земляне также разводят костер из книг в символическом жесте. Однако, что на Марсе означало начало нового мира, разорвавшего связь с прежними порядками и установлениями, то на Земле знаменует крушение цивилизации и распад связи времен.
Неслучайно один из запоминающихся образов романа — вытянувшиеся вдоль магистралей рекламные билборды, чтобы водители, проносящиеся мимо на огромной скорости, успевали заметить, что на них отображено. И при этом — вот примечательная деталь — медленная езда по скоростному шоссе наказывается арестом.
Ускорение времени и умаление человечности — вот ключевые темы антиутопии.
Персонажи романа попали под диктат гаджетов: удобные наушники — «ракушки» и телевизионные стены, надежно изолирующие от тревог внешнего мира.
Сам Брэдбери к техническим новшествам относился настороженно. Путешествовать самолётами остерегался, водительских прав не имел и сетовал, что человечество слишком увлечено созданием все более новых и более изощрённых механизмов — вместо того, чтобы научиться использовать уже имеющиеся.
В романе примером такого механизма и примером, весьма пугающим, служит механический пес. Гончая, созданная, чтобы преследовать нарушителей порядка.
Еще одна прозвучавшая в романе теме, значение которой со временем лишь нарастает, — искажение информационного пространства. Переделка истории и переписывание книг в угоду многочисленным меньшинствам и постоянно изменяющимся требованиям политической корректности. Существует множество способов жечь книги, уточняет писатель. По иронии судьбы с подобной практикой Брэдбери столкнулся как раз при переизданиях романа «451 градус по Фаренгейту», откуда редакторы-цензоры изъяли несколько возмутительных — по их мнению — фрагментов, в которых персонажи чертыхались и слали проклятья.
Уже много лет спустя, будучи всемирно известным писателям, он дал гневную отповедь всем, кто предлагал ему изменить тексты своих произведений в угоду гендерно-расовой повестке дня. «Поначалу книги сжигались именно меньшинствами, каждое из них выдирало страницу или абзац сначала из этой книги, потом из той, пока не наступил день, когда в книгах осталась одна пустота, мозги захлопнулись, а библиотеки закрылись навсегда».
Часто говорят, что биография писателя — это его книги. В случае с Брэдбери — это верно вдвойне, с той поправкой, что это были и его собственные книги, и книги любимых им авторов. Будучи страстным читателем, он пронес эту любовь через всю свою жизнь. И даже на вопрос об образовании с гордостью отвечал: «Я закончил библиотеку».
В книжном он познакомился с девушкой по имени Мэгги, которая стала его женой и сопровождала не протяжении всей жизни. Она работала в магазине продавщицей и, как выяснил Рэй позднее, подозревала его в воровстве книг. Рассказами молодые супруги измеряли семейный бюджет (в месяц Рэй должен был публиковать два-три раза, чтобы им хватало денег на жилье и еду), а гонорар от «Марсианских хроник» и «Человека в картинках» — первых книг Брэдбери, вышедших в престижном издательстве Doubleday, — они потратили на то, чтобы обзавестись собственным домиком в Калифорнии. Да и «451 градус по Фаренгейту» писатель настучал на взятой в аренду пишущей машинке в подвале библиотеки Калифорнийского университета.
Однако литературой наследие Рэя Брэдбери не ограничивается. По просьбе режиссера Джона Хьюстона, чьим дебютом в кино стал легендарный «Мальтийский сокол», Брэдбери написал сценарий для экранизации «Моби Дика» Мелвилла. А позднее принимал участие в создании телевизионного «Театра Рэя Брэдбери», который выходил на экраны в течение нескольких лет в конце 80-х — начале 90-х прошлого века. На счету его и несколько пьес.
А кроме того Брэдбери стал автором концепции для американского павильона Всемирной Ярмарки, прошедшей в Нью-Йорке в 1964 году. И уже позднее помогал компании Диснея в создании аттракциона «Космический корабль Земля».
Разве не предел мечтаний мальчика, грезящего о шатрах бродячего цирка, где однажды загадочный Мистер Электрико наказал ему жить вечно и вдохновил стать писателем?
Причин своего успеха Брэдбери никогда не скрывал. Ему были присущи чувство детской восторженности перед миром и неизбывной любви к нему. И трудолюбие, достаточное для того, чтобы ежедневно писать не менее тысячи слов. Как сформулировал сам Рэй Брэдбери в одном из эссе из сборника «Дзен в искусстве написания книг» (в довольно парадоксальной формулировке, какая собственно только и подобает настоящему коану для медитации и размышлений), «жизнь — привилегия и подарок, а вовсе не право. Если нас одарили жизнью, надо ее отслужить».