биография дрозденко ирины григорьевны
«Семейное» богатство Дрозденко
Кроме всего прочего, госпожа Дрозденко владеет четырьмя участками земли общей площадью порядка 5,3 тысяч «квадратов», а также часть 300-метровой квартиры и жилой ом на 328 квадратных метров. Сам Александр Дрозденко недвижимостью супруги лишь «пользуется». Губернатор специализируется на коллекционировании разного рода транспорта. В прошлом году глава Ленобласти прикупил автомобиль Volvo XC 90, а также мотоцикл Harley-Davidson TRI GLIDE ULTRA. Кстати, годового дохода Дрозденко не хватило бы на приобретение этих «игрушек» даже в базовой комплектации. И авто, и мотоцикл не стоят меньше 3,3 млн рублей.
Никуда не делись из декларации Дрозденко и квадроцикл Ямаха-700, снегоход SKI-DOO SKANDIC WT 900 ACE, а также прицеп для квадроцикла и бортовой прицеп. Понятно, что транспортные средства губернатору, скорее всего, дарит супруга, иначе к господину Дрозденко должны были бы возникнуть вопросы у компетентных органов. Но как Ирина Дрозденко, которая в 2015 году заработала всего 9,5 млн рублей, внезапно на порядок разбогатела?
Дрозденко обеднела?
На вопрос, каким образом официальные доходы Дрозденко подскочили более, чем в 10 раз, ее представитель заявил, что деньги были выручены за продажу 25% компании «Усть-Лужская ПТК», которая как раз и строит нефтяной терминал. Якобы свой пакет в апреле прошлого года Ирина Дрозденко продала бывшему совладельцу ЛОЭСК Дмитрию Слепову. А от Слепова ниточка тянется к семье экс-губернатора Ленобласти Валерия Сердюкова.
«Регион-кормушка»
Судя по всему, бизнесмену лояльность губернатор обеспечили семейные связи. Например, ранее Дебердеев владел компанией «Терминал И К». А потом треть этого актива оказалась в собственности все того же кузена Дрозденко Виктора Гешеле. Не осталась в стороне и Ирина Дрозденко. Она председательствует в товариществе собственников жилья «Динамо, 12». Соучредителем товарищества значится… Тамара Дебердеева.
Всеволожск на сдачу
Не исключено, что на этих задержаниях земельный скандал во Всеволожском районе только начинается… В этом году Дрозденко снова поднял тему переезда администрации Ленобласти из Петербурга в Гатчину. Но злые языки поговаривают, что главной задачей является вовсе не обретение регионом собственной столицы, а передача структурам олигарха Юрия Ковальчука здания правительства ЛО в самом центре Петербурга.
Чем зарабатывают и на что тратят жены российских губернаторов
Znak.сom провел исследование, чтобы узнать, чем зарабатывают на жизнь супруги глав российских регионов. Данные брались из открытых источников (в основном — региональные СМИ) и системы «СПАРК-Интерфакс», которая позволяет установить, с какими организациями связана каждая первая леди. При этом мы допускали, что фамилия, имя и отчество губернаторш могут совпадать с персональными данных людей, не связанных с «правящими фамилиями», поэтому большое внимание уделяли географии поиска: то есть отмечали фирмы, расположенные в регионе, которым управляет человек с той же фамилией, или в регионе, откуда вместе с мужем-губернатором могла приехать владелица оставшегося там бизнеса. Далее аффилированные компании проверялись на заключение государственных и муниципальных контрактов.
Золотая четверть
Некоторые губернаторы разведены, вдовствуют или еще не встретили вторую половину. Официально на данный момент не состоят в браке главы Московской, Нижегородской, Астраханской, Иркутской, Кировской областей, а также мэр Москвы Сергей Собянин и губернатор ХМАО Наталья Комарова.
Ряд губернаторов тщательно скрывают данные о своих супругах, в некоторых случаях широкой публике даже неизвестны их отчества. Неудивительно, что мало или совсем отсутствует информация о том, на что живут жены губернаторов Смоленской, Тверской, Вологодской, Ивановской, Саратовской, Сахалинской, Тульской, Костромской, Пензенской, Магаданской областей, глав Северной Осетии, Удмуртии, Краснодарского, Ставропольского, Пермского краев, Мордовии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Ненецкого автономного округа и Чукотки.
Сферы интересов первых леди регионов довольно разнообразны: от вполне ожидаемого ресторанного бизнеса, торговли и сдачи в аренду коммерческой недвижимости до строительства, АПК и даже ВПК.
Акулы бизнеса
Посвященные подтверждают: бизнес Турчаков имеет явно «оборонный» крен, а раз так, то, с учетом приоритетности финансирования отрасли со стороны федеральных властей, за благосостояние семьи псковского губернатора можно не беспокоиться. Согласно данным на официальном портале органов власти Псковской области, за 2015 год Кира Турчак заработала почти 38 млн рублей, то есть примерно в 38 раз больше мужа.
Журнал о светской жизни Tatler в публикации «Топ-10 жен российских чиновников» называет Киру Турчак «самой светской «госженой», причем еще и одной из самых деловых». В трудовой книжке Киры отмечены и должность директора гостиницы Obuhoff, сооруженной мужем из заводского общежития, и кресло в совете директоров семейного холдинга «Ленинец», и частная психологическая практика.
Операциями с недвижимостью зарабатывает и жена главы Крыма Елена Аксенова. Ей принадлежит ряд компаний, зарегистрированных в Симферополе: ООО «Монолит Плюс», ООО «Галс» и ООО «Стэлс-Юг». В работе с госструктурами Аксенова пока не замечена.
Супруга главы Марий Эл Татьяна Маркелова, согласно данным СПАРК, выступает совладелицей компании «Чукшинский карьер» (разработка карьеров), ООО «Кардинал» (управление недвижимостью), ООО «Июнь 2006» (вложения в ценные бумаги), ООО «Марийский цемент» (производство цемента), ООО «Памашьялский каменный карьер» (разработка месторождений природного камня), а также ООО «Марийская независимая вещательная корпорация» (медиабизнес). «Чукшинский карьер», к слову, за последние годы выиграл гостендеров на поставку песка и щебня примерно на 8 млн рублей – в основном от мэрии столичной Йошкар-Олы. А «Марийский цемент» набрал государственных и муниципальных контрактов более чем на 50 млн рублей.
Еще одна хозяйка карьерных выработок в статусе губернаторской жены проживает в Ульяновске. Елена Морозова руководит ООО «Мой город» (разработки гравийных и песчаных карьеров) и ООО «Пран» (операции с недвижимостью).
Активно занимается бизнесом супруга губернатора Ленинградской области Ирина Дрозденко. Она является совладельцем ООО «Гранд» (сдача внаем собственной недвижимости) и ООО «Сфера» (деятельность ресторанов и кафе). Ранее Дрозденко была совладелицей или директором еще многих компаний, занимавшихся торговлей, производством бетона, техобслуживанием автотранспорта, торговлей топливом. Но в последние годы из большинства этих фирм она вышла.
По мелочи
Ольга Ястребова, жена губернатора Ярославской области, руководит ООО «Яристок», занимающегося сдачей в аренду собственного недвижимого имущества. А Медни Кадырова, супруга главы Чечни, владеет компанией «Фирдаус» (райский сад в переводе), которая занимается производством дизайнерской одежды в строгом мусульманском стиле.
Лариса Кара-оол, жена тувинского главы, является совладельцем ООО «Докар», которое зарабатывает на сдаче собственного недвижимого имущества. Татьяна Зимина, супруга главы Хакасии, имеет доли в компаниях «Катанов», которое занимается выращиванием зерновых, и «Лось» (розничная торговля).
Впрочем, собеседник Znak.com, близкий к администрации президента, отмечает, что часто известные (даже неширокой публике) занятия губернаторских жен – дело сугубо формальное. Первая дама региона по определению считается весьма влиятельной фигурой. К ним стараются найти подход через знакомых, знакомых знакомых и так далее. Даже у простых людей могут оказаться самые неожиданные связи, которые могут стать полезными для решения тех или иных вопросов.
Словом, неудивительно, что за скромной и неприметной вывеской можно встретить настоящий лоббистский центр, и порой еще можно поспорить, где в регионе «первая приемная».
Благотворительницы
Многие губернаторши, как уже было сказано, наряду с бизнесом занимаются благотворительностью, возглавляя лично или в том или ином статусе опекая различные НКО. Это относительно новый тренд: в еще недавние нулевые особой активности губернаторских жен на благотворительном поприще не наблюдалось.
Уже упомянутая Кира Турчак заведует в благотворительном фонде помощи детям «Большое будущее». Правда, сколько-нибудь свежие новостные поводы об активности этой организации найти не удалось. Зато фонд Светланы Цукановой «Берег надежды» хорошо представлен в региональной информповестке Калининградской области. Одно из последних мероприятий фонда — проведение акции по профилактике сахарного диабета. Фонд также активно собирает средства на лечение больных детей. Недавно организация выиграла небольшой тендер на полмиллиона рублей у властей Калининграда: фонд будет сдавать городу в аренду одно из своих помещений.
Региональные СМИ Ульяновской области периодически пишут о деятельности ассоциации общественных объединений «Благотворительность» Елены Морозовой. В новостях сообщается, что ассоциация проводит благотворительные вечера для больных детей, организует конкурсы ко Дню Победы, финансирует проведение консультаций психологов и наркологов для родителей, чьи дети-подростки попадались в пьяном виде. А в 2012 году организация помогала собирать гуманитарную помощь для жителей пострадавшего от наводнения Крымска.
Помимо управления бизнесом, Ирина Дрозденко руководит благотворительным фондом «Место под солнцем». В Ленинградской области фонд занимается помощью детям с ограниченными возможностями.
Наталья Толоконская, жена главы Красноярского края Виктора Толоконского, ранее возглавлявшего Новосибирскую область, является соучредителем региональной общественной организации «Институт человека». Эта НКО проводит по стране семинары… по оздоровительной гимнастике. К общественной работе с какой-то долей условности можно отнести и деятельность ООО «Пространство возможностей», в чьих учредителях также значится г-жа Толоконская. Фирма оказывает консультационные услуги по вопросам коммерческой деятельности и управления.
Впрочем, есть и первые леди, которые сосредоточились исключительно на работе в третьем секторе.
Столь же неоднозначным, хотя, надо признать, абсолютно законным выглядит и другой пример. Супруга губернатора Калужской области Зоя Артамонова возглавляет благотворительный фонд «Возрождение», который специализируется на защите окружающей среды и прав людей на экологическое благополучие. Благотворительный фонд, судя по новостям, в основном занимается поддержкой акций, которые устраивает управление соцзащиты города Калуги, возглавляет его та же Артамонова.
При этом, по его словам, благотворительность – это весьма удобная форма участия губернаторской семьи в делах местного истеблишмента. Ведь порой обстоятельства не позволяют, чтобы люди, входящие в «правящую фамилию», прямо и открыто занимались коммерческой деятельностью. А благотворительность позволяет включать некий «опосредывающий» механизм, отмечает эксперт.
Глава фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов считает, что тренд на занятие богоугодными делами, задаваемый губернаторскими вторыми половинами, скорее, говорит о поиске ими собственного статуса.
Супруге губернатора тоже хочется жить публичной жизнью. Иногда, впрочем, это становится вынужденным занятием – играть определенную роль в поддержку имиджа самого главы региона.
«Я очень надеюсь, что наш опыт заинтересует другие регионы и будет тиражироваться»
Экспертное мнение
По оценкам экспертов, из более чем 150 тыс. россиян, содержащихся в психоневрологических интернатах (ПНИ), в постоянном уходе и контроле нуждается лишь около 20%. Остальных руководитель Мультицентра социальной и трудовой интеграции, председатель правления благотворительного фонда «Место под солнцем» Ирина Дрозденко называет заложниками государственного финансирования и пытается по мере сил вернуть в экономику. При этом сэкономив бюджетные деньги.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
BUSINESS GUIDE: Ирина Григорьевна, экономить на убогих — разве это гуманно?
ИРИНА ДРОЗДЕНКО: Давайте разделять понятия. Те люди, о которых мы говорим,— способные к социализации и желающие работать, не убогие. Их такими сделало государство, когда в 1990-х искало, куда девать сирот, детей с легкими психическими отклонениями и социальных сирот: от алкашей изъяли, их лишили родительских прав,— а дальше куда? Мало было детских домов, в основном коррекционные,— по ним и распределили. А оттуда по достижении 18 лет — в ПНИ: на квартиры у государства денег не было. И эти сироты до сих пор сидят в ПНИ: с братьями и сестрами, с женами и мужьями, с золотыми цепями и собственными машинами, с котиками и собачками — на гособеспечении. На каждого из них бюджет Ленобласти ежемесячно переводит 48 200 рублей, хотя такого объемного сопровождения им не нужно. Эти деньги можно и нужно экономить и перераспределять.
И. Д.: В первую очередь дифференцировать тарифы, как в медицине, и создать разные пакеты социальных услуг: для тяжелых/лежачих — один (может, ему не 48 тысяч надо, а 120 — и он будет получать качественную услугу), а для легких/ходячих — по степени надобности, «по требам своим», как в Библии. Сегодняшняя модель определения «надобности» ущербна: администрация ПНИ официально доверяет выбор услуг получателю услуг. Не специалисты определяют, а пациенты выбирают: полный перечень услуг подписывают, но и сотой доли не получают. Все покупают за свои деньги. И это тоже аргумент в пользу реформ: финансируя государственные услуги на содержание людей в стационарных ПНИ, мы уверены, что всем их обеспечиваем. Но на самом деле обеспечиваем мы не их. И, по сути, создаем условия для разрастания духовной плесени.
BG: Кажется, губернатор Ленобласти подписал распоряжение о дифференцировании тарифов…
И. Д.: Да. Но его не спешат исполнять: невыгодно. Ежемесячно «подушевые» 48 200 — это раз. С пенсии проживающих высчитывают 75% — это два. И третья статья доходов — так называемые целевые субсидии: есть уже ПНИ с фитнес-залами и бильярдными. В среднем на душу выходит миллион рублей в год. Кроме того, этот «батальон» можно отправить поработать внутри ПНИ на 0,1–0,3 ставки (догадываетесь, кому 0,7–0,9 достаются?), бесплатно помыть машину руководству или дачу построить. Каждый выписанный из ПНИ — это потерянный миллион. Это уже не забота о людях, это циничная эксплуатация заложников госфинансирования. Поэтому я прямо молюсь на тех директоров, которые отдают нам своих подопечных. На счету нашего Центра — 32 выписанных из ПНИ за полтора года, это десятки миллионов сэкономленных рублей!
BG: А если посчитать оптимизацию по всей России…
И. Д.: Это обязательно должно заинтересовать Минфин. Потому что речь идет о сэкономленных миллиардах.
BG: Что деньгам применение найдется, это понятно. А что станет с людьми?
И. Д.: Никто не говорит, что надо «выгонять» из ПНИ реально больных людей, нуждающихся в стационарной форме сопровождения. Речь о дееспособных и трудоспособных гражданах, голосующих, выбирающих президента РФ. Они сами за собой ухаживают, готовят, убирают, стирают. И регулярно ходят «на волю» на подработку.
Тех, у кого нет медицинских противопоказаний, можно выписывать. Им нечего делать в ПНИ, они там держатся за койко-место, потому что другого просто нет! Но около 70% из них нуждаются в социальной адаптации к «свободной форме» проживания. Поэтому мы отработали и предлагаем к внедрению региональную модель межведомственного взаимодействия, включающую профобучение, трудоустройство и сопровождаемое проживание вне стен ПНИ. Наши подопечные получают в Мультицентре рабочую профессию, в нашем же Многопрофильном ресурсном центре мы оформляем им пакет документов для трудоустройства, трудоустраиваем, и по прошествии трех-четырех месяцев стажировки на рабочем месте и в общежитии инициируем их выписку из ПНИ.
И. Д.: Вот! Это главный вопрос, как и в девяностые. Для ребят из ПНИ мы два года реализуем социальный проект «Дорога к дому»: устраиваем в ведомственные общежития, а после успешной стажировки — в арендуемое жилье. Вместо стационарной формы содержания за счет налогоплательщиков переводим ребят на надомную, которая обходится до 17 200 рублей на душу в месяц (средняя стоимость аренды жилья в нашем регионе) — это сумма, которую компенсирует комитет соцзащиты. Математика проста: 48 минус 17 — немалая экономия. Не говоря уже о том, что каждый устроенный таким образом человек — это вернувшийся в экономику региона работник, налогоплательщик. Речь идет о юридическом казусе: мы лишаем себя соотечественников, которые могут и хотят быть частью общества.
Модели проживания вне стен ПНИ могут и должны быть разными, с учетом целевой группы и региональных особенностей.
BG: «Дорога к дому» не может гарантировать поддержку жильем пожизненно. Что станет после «сопровождаемого свободного проживания» с его участниками?
И. Д.: Разумеется, пилотный региональный проект не может обеспечить ребят жильем на всю оставшуюся жизнь. Это скорее переходная модель, а гарантии дает государственная политика — ФЗ-159 от 21 декабря 1996 года «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Сиротам предоставляются квартиры из регионального жилфонда в социальную аренду по договору на определенный период, после чего возможно бессрочное пользование. Почти 90% участников нашего проекта имеют статус сироты плюс инвалидность по здоровью. Сейчас законодательно изменено ограничение по возрасту для получения собственного жилья сиротами из ПНИ, что позволяет нам признавать их нуждающимися и в 30 лет и вносить в государственный перечень граждан, подлежащих обеспечению жильем. Работая в тандеме с адвокатами, мы добиваемся выделения ребятам собственного жилья. И эти «победы» дают надежду, что жизнь на съемной квартире не перерастет в норму. Кроме того, любой из участников проекта «Дорога к дому» всегда может вернуться к стационарным услугам в ПНИ, если состояние его здоровья ухудшится и он будет признан нуждающимся в данной форме социальных услуг.
BG: Ваш Мультицентр стоит на трех «китах»: образование, социальная реабилитация, трудоустройство. Как появилась такая модель, чей опыт использовали?
И. Д.: Ассимилировать все в один продукт удалось только на этой базе. Когда Мультицентр был еще «эмбрионом», мы рабочей группой ездили набираться опыта по городам и весям родной страны, а также ближнего и дальнего зарубежья. И смотрели, аккумулируя в себе все лучшее. На меня неизгладимое впечатление произвела поездка в Татарстан: тогда, пять лет назад, я увидела безбарьерную среду такого уровня, до которого мы до сих пор не доросли (хотя мы — одна из лучших площадок по этому показателю), единый документооборот — от президента страны до директора реабилитационного центра. Министр труда и соцзащиты Татарстана Эльмира Амировна Зарипова стала для меня экспертом, как и другие мои наставники: Валерий Николаевич Асикритов, Маргарита Алексеевна Урманчеева, Мария Ирмовна Островская и многие другие единомышленники, с которыми я проговариваю новые грани развития.
Я очень надеюсь, что наш опыт, оцененный в этом году Фондом президентских грантов, заинтересует другие регионы и будет тиражироваться. Обо всем, что касается социализации граждан с инвалидностью, мы планируем откровенно поговорить на Межрегиональной конференции, которую проводим 14–15 ноября. Уверена, что все вместе, движимые здравым смыслом и желанием изменить существующие «дефекты» социального сопровождения людей с особенностями развития, мы изменим наше общее будущее, в том числе и экономику страны.
Если человеку не безразличны ближние, потребность отдавать обязательно приходит на смену времени брать. Это убеждение Ирина Дрозденко высказала в первые же минуты разговора. С ней, председателем правления благотворительного фонда «Место под солнцем», супругой губернатора Ленинградской области Александра Дрозденко, мы встретились в офисе Мультицентра — организации, созданной под ее руководством для трудовой интеграции молодых людей с инвалидностью.
Кривые зеркала молвы, домыслы, неизбежные при её статусе, показалось правильным заменить сведениями из первых уст.
История причастности
Прогноз на завтра
Команда Мультицентра, которому в начале сентября исполнится всего год, сложилась на 85 процентов. Сегодня есть взаимопонимание, видение образовательного подхода, сформирован реестр потенциальных работодателей с перспективой трудоустройства обучающихся, и проект развивается.
Неприятное открытие
По словам Ирины Дрозденко, благотворительность в идеале должна соответствовать критериям эффективности бизнеса: «Часто речь идет о добрых и умных людях, но ничего не выйдет, если они не приучены взвешивать возможности и адекватно прогнозировать результаты деятельности. Точно так же двери для благих дел закрываются, когда поднявшими их «на щит» движет выгода».
Что касается законодательства, то проблемы, с ее точки зрения, в понимании законодательных актов людьми на местах, в неумении досконально прочесть и верно применять все эти нормы.
Логика в ее рассуждениях есть. Если одно ведомство работает в шорах собственных узких задач, трудно отследить движение средств всех ведомств в параллельных программах. Формально, социальная защищенность объемна, а ожидаемой эффективности нет.
Своя Планета
По словам нашей героини, сегодня по-своему непростые времена, очень велика нагрузка на «социальную корзину», стране не хватает налогоплательщиков.
«И нормой современного общества должно стать полноценное включение людей с инвалидностью в посильную для них трудовую и общественную деятельность. Как только у нас в голове это уложится, перестанем надумывать обстоятельства, которые могут препятствовать такому подходу. В конечном итоге, всем нам предстоит перейти в категорию беспомощных людей, и от изменения восприятия обществом инвалидов на сегодняшнем уровне зависит комфорт, который мы с вами получим в своей старости».
Гражданское возрождение
Признает она, и то, что люди очень быстро забывают о бедности и болезнях, легко увлекаются высокими должностями и славой, поскольку им кажется, что так будет всегда. Не все, конечно, но некоторые полагают, что «застрахованы у Бога» и живут одним днем, без оглядки и совести.
«Существуют риски, что неразрешенный гражданским обществом вопрос, затянувшийся на десятилетия, порождает радикально настроенных лидеров общественных мнений, что, собственно, показал известный в истории Германии тридцать седьмой год, когда часть населения были названы «человеческим мусором».
О личном
Ирина Дрозденко: «Я против разовых подачек»
Супруга губернатора Ленинградской области Александра Дрозденко Ирина, по ее собственному признанию, всегда была сентиментальной и «чрезвычайно общественной». Неудивительно, что при таком подходе она активно занимается благотворительностью, являясь председателем правления благотворительного фонда социальной адаптации детей и молодых людей с ограниченными возможностями «Место под солнцем», а также главой комитета по благотворительности и социальной защите Ленинградской областной торгово-промышленной палаты (ЛОТПП).
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
SOCIAL REPORT: Как вы считаете, зачем нужна благотворительность?
ИРИНА ДРОЗДЕНКО: Благотворительность для меня — это не явление и не событие, а скорее, неотъемлемая норма жизни современного гармонично развитого человека. Как необходимо следить за собственным телом, так необходимо следить и за собственной душой. Помните, у Николая Заболоцкого: «Душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь». Наверное, это воспитание, которое дали мне родители и общество того периода, когда я формировалась как личность. Мне кажется, деятельность благотворительного или патриотического характера, направленная на созидание и защиту интересов собственного государства, является вполне логичной для людей, облеченных определенными ресурсами (властью или средствами). Более того, я даже воспринимаю это как некую гражданскую обязанность — разумеется, добровольную и желанную. Но мне кажется неестественным, если человек имеет возможность помогать и не использует ее.
SR: А если возможности помогать нет?
И. Д.: Возможность есть у всех. Ведь благотворительность — это не только финансы. Если когда-нибудь по каким-либо причинам мои личные финансовые и статусные условия изменятся, у меня всегда останутся две руки, две ноги, сердце и голова. И каждый из нас может этот свой личный ресурс употребить во благо общества.
У каждого поколения есть точка наивысшего напряжения, в которой настает момент «сейчас или никогда». Сейчас наше поколение находится в этой точке. И если сейчас люди, обладающие интеллектуальным, организационным, энергетическим потенциалом, не приложат максимум усилий к реализации этого потенциала — это будет душевная «обломовщина». Мы под разными предлогами пытаемся переложить наши личные обязательства на государство. Но что такое государство? Это ведь не какая-то абстрактная структура. Каждый из нас и есть государство. И у каждого есть обязательства по участию в его развитии. Бездействие человека, неисполнение этих обязательств — преступление.
SR: Что нужно сделать, чтобы благотворительность стала более массовой?
И. Д.: Благотворительность как общественная деятельность существует с момента крещения Руси. А воз-то и ныне там! Посмотрите: как были сироты, беспризорники, бедняки, отверженные, блаженные — так и до сих пор есть. Как испытывали нужду учреждения культуры (театры, музеи), — так и испытывают по сей день. И меценаты по-прежнему занимаются этими направлениями. Их много, очень много! Сейчас это приобретает характер народного движения — такие разнородные слои общества вовлечены в благотворительную общественную деятельность.
SR: С чем это связано?
И. Д.: В каждом из нас живет неугомонный общественник. По крайней мере, в тех, кто вырос в СССР. Это, безусловно, наследие советского воспитания. Сейчас это поколение созрело для помощи другим. И от того, как мы сумеем передать это нашим преемникам, зависит, по сути, и судьба общества.
SR: А как это можно передать?
И. Д.: Так же, как в семье передаются ценности, традиции, трудовые навыки. Перенять манеру поведения мамы на кухне и ее умение вести хозяйство — естественно для девочки. Стремление помогать другим тоже должно быть естественным. Благотворительность — один из немногих видов деятельности человека, который нельзя искусственно навязать.
SR: Нужно что-то менять в головах?
И. Д.: Инвалид отличается от здорового человека тем, что он нуждается в заботе и повышенном внимании — как в медицинском, так и в социальном и личностном плане. Под это определение попадает и пожилой человек. Если Господь уберег вас и ваших близких от инвалидности, то пожилыми людьми предстоит стать нам всем. И если мы к этому времени сведем на нет общественные институты, готовые помогать пожилым людям и жить с ними в гармонии, — то обречем себя на трагическую старость в забвении. И это меня ужасает. Я из тех людей, кто смотрит как минимум лет на двадцать вперед. Если вы не понимаете, что плохо воспитали своих детей и они не будут за вами ухаживать в старости, — значит, вы просто недальновидны и глупы. Если вы не понимаете, что у нас нет достойных интернатов и домов престарелых, — значит, вы тоже недальновидны и глупы. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и общество уже сейчас должно думать о своем завтрашнем и послезавтрашнем дне.
Родившийся ребенок-инвалид — это родившийся пенсионер. Это дотируемое население. Это человек, который не был налогоплательщиком и в ближайшее время не будет. А статистика показывает, что таких людей у нас становится все больше: количество детей с аутическими расстройствами, с редкими генетическими заболеваниями растет, общество инвалидизируется.
SR: И что же делать?
И. Д.: Нам надо не паниковать, не устраивать истерики — а научится с этим жить. Перестроиться. У нас масса федеральных программ, направленных на изменение ситуации в обществе, в том числе — федеральная программа «Доступная среда». А по факту практически ничего не меняется. Если опытная мама видит, что молоденькая девочка пеленает ребенка неправильно, она подойдет и научит. Пусть испытывая некоторый дискомфорт от вмешательства в чужую жизнь, извинившись, — но покажет, как правильно.
Точно так же сейчас пришло время учить чиновников, специалистов, тех людей, которые не знают, как работать в социальной сфере. Если вы понимаете, как это должно быть — надо объединяться в структуры и сообщества, выходить с инициативой, в том числе законодательной, создавать комитеты и советы. Нести конструктивные предложения — и шаг за шагом менять жизнь.
SR: Создание фонда стало таким шагом?
И. Д.: К этому привело даже не столько ощущение и осознание новой реальности, сколько открывшиеся новые возможности. Это новый рубеж, новая грань. Для фаталистов — судьба, для верующих — Господь, нас подводят к каким-то событиям, если мы духовно зрелы. Если упустить этот момент, то энергия забродит, как перезрелые фрукты. Я не хотела закиснуть.
И.Д.: Меня поддержали близкие и друзья, нашлись люди, готовые встать рядом и подставить плечо. Помогли не только верой в мои планы, но и какими-то конкретными действиями. Моя подруга, например, предоставила офис для фонда — это ее ресурсный вклад. Каждый, как муравьишка, тащил сюда свои ценности — моральные, материальные, интеллектуальные, чтобы всем вместе попытаться изменить существующую реальность в социальной политике Ленинградской области.
SR: А какова эта реальность?
И. Д.: Очень многие увлекаются финансовой помощью, и благотворительность стала крениться в пользу материальных благ. Это созидание неодушевленной материи (подарки, оборудование, ремонты), без этого нельзя, но если увлекаться лишь материальной стороной, мы теряем главный компонент благотворительности — ее духовность.
Если мы не воспитаем в себе потребность делать что-то для человека, его воспитания, развития как личности, изменения качества жизни, сохранение семейных ценностей, — все наши достижения будут бездарно растрачены последующими поколениями. Что толку строить великолепные театры и реставрировать музеи, если заходить в них будут варвары? Или вообще никто не будет заходить. Поэтому самая главная задача — воспитание человека как личности. И наш фонд занимается именно этим — социальной реабилитацией.
SR: Это довольно общее понятие.
И. Д.: Наша главная концепция: дай ребенку инвалиду то же самое, что ты даешь собственному ребенку. Если мы хотим, чтобы наши дети были полноценными, красивы внешне и внутренне, гражданами общества, — мы следим за их внешним видом, учим их этике, стараемся воспитать из них культурных людей, имеющих коммуникационные навыки, развиваем их всесторонне с точки зрения образования и будущей профессии. И мы понимаем, что от того, насколько мы их подготовим, зависят их дальнейшая жизнь, судьба и самореализация. Почему же мы забываем об этом, когда сталкиваемся с ребенком-инвалидом? Почему мы осыпаем его благами и подарками, делая из него потребителя и иждивенца? В сказке «Снежная королева» атаманша говорит: «Если вы хотите вырастить из детей настоящих разбойников, балуйте их!»
SR: Баловать никого не надо?
И. Д.: Надо отличать баловство от реальной потребности. Например, планшет для ребенка инвалида — один из главнейших инструментов социальной адаптации, приобретения навыков общения, познания мира. И это правильно, грамотно, эффективно. Но когда интернат заказывает для умственно отсталых детей дорогие айфоны, это заставляет задуматься. Если вы хотите сделать по-настоящему доброе дело, не поленитесь, позвоните или придите в этот детский дом и спросите, а есть ли у воспитанников теплые носки, развивающие игры, фильтры для воды и прочее.
Даже на минутку приезжая в детский дом, мы должны включать в себе родителя, а не быть искусителем. В преддверии Нового года в детские дома едут караваны апельсинов, тортов, конфет, а в январе ни одна живая душа не придет. И книжку никто не почитает, и летом в футбол никто не поиграет. Лучше собрать мужскую футбольную команду предприятия и сыграть со старшими воспитанниками детского дома, чем заваливать подарками. Ведь коллективы воспитателей, как правило, женские. И каким быть мужчиной — страшим братом, мужем, отцом, наставником — воспитанникам узнать не у кого.
SR: Кому вы помогаете?
SR: Какие формы взаимодействия бизнеса и благотворительности сегодня наиболее актуальны?
И. Д.: Как любой политический или бизнес-проект, благотворительный проект должен быть тщательно продуман и построен по определенным критериям. Это, во-первых, приоритетность в выборе направлений, во-вторых — последовательность, в-третьих — контроль над исполнением, вплоть до личного участия. Благотворитель должен владеть информацией о проблемах госучреждения: стоит ли направлять туда средства на ремонт или лучше привлечь квалифицированного специалиста, чтобы он составил грамотное техническое задание на конкурс, предусмотренный бюджетом государства.
Кроме того, важен системный подход, а не единовременные финансовые вливания. Мы вкладываем в ребенка, чтобы он встал на ноги.
Моя задача — чтобы искреннее человеческое отношение, общение с неравнодушными людьми становилось нормой. Чтобы благополучатели не выбирали по принципу «кто больше дал», а рады были бы всем, но выстраивали бы отношения на грамотной основе.
SR: В сентябре вы возглавили комитет по благотворительности и социальной защите ЛОТПП. На что в первую очередь будут направлены действия комитета?
И. Д.: Мы знаем, что бизнес может осваивать деньги сам, что у крупных холдингов есть свои благотворительные проекты. И это правильно. Но бизнес-сообществу не хватает информированности о реальной ситуации на площадках госучреждений. Они не знают бюджетов, не понимают истинного положения дел, видят только макушку айсберга. В задачи комитета, в том числе, входит упорядочивание благотворительных программ крупного бизнеса в Ленинградской области. Окончательный выбор направлений благотворительности (спорт, культура, благоустройство, целевая адресная помощь конкретным людям) — за компаниями, но мы должны предоставить им информацию о том, что наиболее востребовано в данный момент, какие проблемы особенно остро стоят и требуют срочного вмешательства. Поэтому комитет создает информационный портал, где будет представлена информация обо всех государственных учреждениях Ленобласти и о том, какие виды помощи им необходимы.
SR: Какие проблемы являются сейчас самыми острыми?
И. Д.: Одна из самых острых — реализация права на обучение и труд. Если в дошкольном возрасте таких детей удается как-то развивать, то позднее наступает полная изоляция: такой ребенок не нужен образовательным учреждениям. Для нас не является нормой присутствие инвалида рядом с нами. Нет соответствующей политики, направленной на интеграцию таких людей. Единицы энтузиастов, которые хотят что-то двигать.
Я часто показываю ребят, судьба которых не изменилась потому, что им никто не помог. Не потому что не дали денег. Я против разовых подачек, категорически! Им не дали возможности учиться, трудоустроиться. Поэтому приоритетной программой фонда я считаю программу «Поддержка труда и занятости молодых инвалидов Ленобласти», в рамках которой создается многофункциональный центр социальной и трудовой интеграции во Всеволожске, а также производится обучение и трудоустройство молодых инвалидов.
SR: Влияет ли статус первой леди региона на вашу благотворительную деятельность?
И. Д.: Конечно, имя помогает. Но именно потому, что у моего мужа есть определенный авторитет.
SR: Когда вы лично в последний раз совершали доброе дело?
И. Д.: Для меня нет границ — личное или не личное, доброе или не доброе. Я не разделяю, а просто живу. Фонд проделывает огромную работу, и вся она непосредственно проходит через меня. И в тот момент, когда ресурсов фонда не хватает, я подключаю свои личные знакомства, связи, финансы. Я тоже эгоистка. С тех пор как я перестала считать свои ресурсы и стала тратить их на эффективную благотворительность, — честное слово, они стали возвращаться сторицей. Опять же — что считать добрым делом? Я практично и прагматично живу во всем. И хочу, чтоб меня возил не просто трезвый и профессиональный водитель, а водитель счастливый, выспавшийся, сытый. Для меня это — вопрос моей безопасности. Вокруг меня все должны быть ухоженными, причесанными, довольными — доброе это дело или эгоизм?