биография княжны марии тумановой
На что пошла строптивая дочь Николая I ради собственного счастья: Мария Романова
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Старшая дочь
Николай I был уверен, что после появления на свет Александра у него снова родится сын. Известие о том, что Александра Фёдоровна подарила ему дочь, несколько разочаровало князя, но вскоре будущий царь осознал собственную ошибку и впоследствии всем сердцем полюбил Марию, хоть она и доставляла ему немало хлопот. Дочь, как и все дети Николая I, получила блестящее домашнее образование, но никогда не могла похвастаться особой покладистостью.
Она единственная из всех домочадцев могла выдержать разъярённый взгляд отца, мало того, она умела смотреть на него так же. Когда скрещивались взгляды отца и дочери, все домочадцы и придворные просто замирали. Юная Мария никогда не опускала взгляд первой. Она всегда была готова добиваться своих целей любыми путями. Ольга, вторая дочь Николая I, считала сестру добродетельнее и активнее всех остальных детей императора, однако отмечала её эмоциональность, вспыльчивость и нежелание приносить собственную жизнь в жертву долгу.
В день своего 16-летия Мария, помимо причитающихся подарков, сумела получить от отца очень важное обещание. Николай I удовлетворил просьбу дочери и дал ей слово: она никогда не покинет Россию. По сути, Мария Николаевна таким образом застраховалась от возможного династического брака. Естественно, со своей стороны Марии Николаевне пришлось воспользоваться мягким намёком на то, что в случае попытки насильно выдать её замуж, она попросту уйдёт в монастырь.
Николай I мог быть уверен: старшая дочь непременно выполнит своё обещание, если её попытаются принудить к замужеству, которого она не захочет. Именно поэтому, когда Мария Николаевна влюбилась в молодого корнета Александра Барятинского, императору пришлось действовать хитростью. Он отправил возлюбленного дочери на Кавказ в действующую армию, а после устроил знакомство Марии с более подходящим женихом.
Первый брак
Знакомство Марии Николаевны с герцогом Максимилианом Лейхтенбергским состоялось во время кавалерийских манёвров в Херсоне, куда молодой человек прибыл по поручению своего дяди баварского короля Людвига I. Тогда же Николай I обратил внимание на юношу, как на потенциального жениха для дочери. Он был внуком императрицы Жозефины, сыном Эжена де Богарне, пасынка Наполеона. И, однозначно, Максимилиан подходил на роль будущего мужа княжны куда больше, чем корнет Барятинский. Герцогу Николай I предложил службу в русской армию в звании гвардейского подпоручика. Максимилиан ответил согласием.
Между Марией и Максимилианом Лейхтенбергским возникла симпатия, вскоре состоялось их обручение, а 2 июля 1839 года они обвенчались. Молодожены сразу же изъявили желание жить в России, чем несказанно порадовали отца невесты.
Николай I после свадьбы повысил зятя до чина генерал-майора и наградил орденом Андрея Первозванного. За дочерью он дал весьма щедрое приданое на обзаведение хозяйством, назначил солидное ежегодное содержание и велел построить дворец, позже получивший название Мариинского. Спустя год Максимилиан уже имел титул Его Императорского Высочества, а после потомки Марии Николаевны и Максимилиана Лейхтенбергского получили фамилию и титул князей Романовых. Всего у супругов появилось на свет семеро детей, и лишь первая, Анастасия, прожила всего три года, скончавшись от коклюша. Все остальные дети дожили до взрослого возраста.
Максимилиан Лейхтенбергский был человеком очень мягким, а потому главой семьи, по сути, была Мария Николаевна. Она много времени посвящала благотворительности и с превеликим удовольствием предавалась светской жизни. Правда, слишком свободное поведение герцогини Лейхтенбергской порождало массу слухов, в том числе и о том, что супруг её вовсе не является биологическим отцом троих младших детей. А младшего, Георгия, считали сыном Григория Строганова, возлюбленного Марии Николаевны.
Впрочем, супругу герцогини было вовсе не до слухов. В последние годы врачи безуспешно боролись с хронической пневмонией Максимилиана, полученной им в поездке на уральские заводы в качестве управляющего институтом горных инженеров. Но врачи оказались бессильны: в 1852 году Максимилиан Лейхтенбергский скончался в возрасте 35 лет.
Тайный брак
Но ещё за год до смерти Максимилиана в свете уже заговорили о романе его супруги с графом Строгановым. Вдова соблюла приличествующий траур, а после вначале вернулась к работе президента Академии художеств, затем стала посещать светские мероприятия и в ноябре 1853 года в Троицкой церкви тайно обвенчалась со своим возлюбленным.
Николай I никогда не дал бы своего согласия на этот союз, а потому Мария Николаевна, заручившись содействием брата Александра, решилась скрыть факт своего второго замужества от родителей. Граф Строганов настолько любил Марию, что ради брака с ней готов был пожертвовать собственной жизнью.
Ни один человек, осведомлённый о тайном браке, не проговорился Николаю I. А знали о нём свидетели князь Василий Долгоруков и граф Михаил Виельгорский, будущий император Александр II и его супруга Мария Александровна.
Своенравная дочь царя собиралась со временем поставить отца в известность о своём замужестве, но не успела. С одной стороны, она была уверена, что Николай I простит её, с другой, всё же опасалась царского гнева. Отец ушёл из жизни в 1855, так ничего и не узнав. Узаконил бракосочетание сестры особым Актом Александр II, взошедший на престол, и его супруга.
Александра Фёдоровна, вдова Николая I, узнав от придворных о замужестве дочери, была потрясена и не смогла смириться с ударом, нанесённым ей детьми. После известия она попросту слегла.
Мария Николаевна попыталась обнародовать факт своего замужества спустя год после смерти отца, но, несмотря на заступничество Александра II, так и не смогла этого сделать из-за своей тётушки нидерландской королевы Анны Павловны, выразившей несогласие с тайным морганатическим браком племянницы. Александра Фёдоровна в то время находилась на лечении за границей и в семейном совете участия не принимала.
Мария Николаевна с супругом предпочли жить за рубежом, дабы не провоцировать слухи. В браке появились на свет двое детей: Григорий, доживший всего до двух лет, и Елена. Никакие привилегии членов царской семьи на них не распространялись. Сам брак просуществовал всего шесть лет, после чего супруги развелись.
Мария Николаевна после развода жила во Флоренции, и никто не смог бы заподозрить в довольно развязной и эксцентричной особе дочь Николая I. По свидетельству современников, в последние годы она очень опустилась и исхудала. Она страдала от множества заболеваний, в том числе и Базедовой болезни, и скончалась в 1876 году, вскоре после своего возвращения в Россию.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Мария Николаевна Романова
Мария появилась на свет в 12 час. 10 мин. пополудни. День этот, по воспоминаниям современников, был пасмурным и холодным. Опубликованный в тот же день Высочайший манифест повелевал «писать и именовать, во всех делах, где приличествует, Любезнейшую Нашу Дочь Великую Княжну Марию Николаевну Ея Императорским Высочеством».
Беременность Марией у императрицы протекала тяжело, несколько раз она падала в обморок, и последние месяцы вынуждена была передвигаться в кресле-каталке. По воспоминаниям баронессы Изы Буксгевден, роды проходили тяжело, опасались за жизнь обеих, но мать и дочь удалось спасти, малышка родилась здоровой и крепкой, не уступая в этом старшим детям.
Крещение, согласно церемониалу, было совершено 27 июня в церкви Большого Петергофского дворца духовником императорской семьи протопресвитером Иоанном Янышевым. Восприемниками были императрица Мария Феодоровна, великий князь Михаил Александрович, Королевич Георгий Греческий, великая княгиня Елисавета Феодоровна, великая княгиня Александра Иосифовна, принц Генрих Гессенский. Присутствовали также посланники от иностранных дворов и около 500 дворцовых фрейлин. По совершении таинства был дан пушечный салют в 101 выстрел при пении «Тебе Бога хвалим» и колокольном звоне церквей.
По совершении таинства крещения митрополит Антоний (Вадковский) приступил к совершению литургии, во время которой императрица Мария Феодоровна поднесла княжну ко причащению святых таин. Во время пения «Да исполнятся уста наша» Канцлер российских Императорских и Царских орденов барон Фредерикс поднес на золотом блюде императрице Марии Феодоровне орден Св. Екатерины, который та возложила на княжну.
Современники описывают Марию как подвижную веселую девочку, чересчур крупную для своего возраста, со светло-русыми волосами и большими темно-синими глазами, которые в семье ласково называли «Машкины блюдца».
Ее французский преподаватель Пьер Жильяр говорил, что Мария была высокой, с хорошим телосложением и розовыми щеками.
В семье ее называли Машенька, Мари, Мэри, Машка или наш добрый толстенький Тютя.
Великая княжна Мария Николаевна в детстве
Маленькая Мария была особенно привязана к отцу. Едва начав ходить, она постоянно пыталась улизнуть из детской с криком «хочу к папа́!» Няньке приходилось едва ли не запирать ее, чтобы малышка не прервала очередной прием или работу с министрами. Когда царь был болен тифом, маленькая Мария целовала его портрет каждую ночь.
Как и остальные сестры, Мария любила животных. У нее был сиамский котенок, потом ей подарили белую мышку, уютно устроившуюся в комнате сестер.
В воскресенья устраивались детские балы у великой княгини Ольги Александровны.
Мария, как и все члены ее семьи, была очень привязана к наследнику цесаревичу Алексею, который тяжело и продолжительно болел гемофилией и несколько раз был на волосок от смерти. Ее мать прислушивалась к советам Григория Распутина и верила в его молитвы о спасении юного цесаревича. Мария и ее сестры считали Распутина другом их семьи.
Великая княжна Мария Николаевна в форме 9-го драгунского Казанского полка
Дитерихс вспоминал, что когда больному цесаревичу Алексею требовалось куда-то попасть, а сам он был не в состоянии идти, то звал «Машка, неси меня!».
Преподаватель английского языка Чарльз Гиббс рассказывал, что в 18 лет она была удивительно сильна, и иногда ради шутки легко поднимала его от пола.
Мария была хоть и приятной в общении, но иногда она могла быть упрямой и даже ленивой. Императрица жаловалась в одном письме, что Мария была сварлива и истерична перед людьми, которые ее раздражали. Капризность Марии совпадала с ее менструальным периодом, который императрица и ее дочери именовали визитом от «Мадам Беккер».
Во время войны Анастасия и Мария посещали раненых солдат в госпиталях, которым по обычаю были присвоены имена обеих великих княжон. Они работали на раненых шитьем белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов и корпии; они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать настоящими сестрами милосердия, как великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны.
Обязанности младших состояли в том, чтобы развлекать раненых солдат, читать им вслух, играть в карты, устраивать балы, где выздоравливающие могли немного развлечься. Анастасия, бывало, приводила с собой собачку Швибсика, и та отплясывала на задних лапках, вызывая неизменный смех. Мария предпочитала сидеть у изголовья раненых солдат и расспрашивать об их семьях, детях, она знала по именам практически всех, кто состоял у нее на попечении. Каждый выписывающийся получал из их рук маленький подарок, многие из солдат, прошедшие через Мариинский госпиталь, тепло вспоминали об этом времени.
Великая княжна Мария Николаевна
Личная жизнь великой княжны Марии Николаевны:
Ее красотой и добрым характером был покорен кузен лорд Маунтбеттен, он до самой своей гибели в 1979 году держал на письменном столе фотографию Марии.
Румынский наследный принц Кароль, после того как расстроился его предполагаемый брак со старшей сестрой Марии Ольгой, не спешил уезжать из Петербурга и в итоге попросил у императора руки его младшей дочери. Но император ответил, что Мэри еще совсем ребенок, и добродушно посмеялся над этим.
Во время Первой мировой войны у Марии был роман с офицером флота Николаем Дмитриевичем Деменковым, с которым она познакомилась в 1913 году, когда Николай нес службу на одном из миноносцев, охранявших императорскую яхту «Штандарт». Мария частенько просила своего отца, чтобы он дал ей добро на отношения с Деменковым. И бывало, что она в шутку подписывала письма, отправляемые отцу, «госпожа Деменкова».
Сестры иногда поддразнивали ее. Так, Ольга не без юмора отмечала в своем дневнике: «Назавтра Аня [Вырубова] приглашает к себе пить чай. Виктора Эрастовича, Деменкова и всех нас. Мария, само собой, на седьмом небе от счастья! Николай Д. стоит на часах. Мария громко шумит и отчаянно вопит с балкона».
Когда Деменков, или, как называла его великая княжна, Коля, отправился на фронт, Мария сшила ему рубашку. После этого они еще несколько раз поговорили по телефону, причем молодой офицер уверил ее, что рубашка оказалась точно впору. Дальнейшего развития их взаимное чувство не получило. Николай умер в Париже в 1950 году.
Гибель великой княжны Марии Николаевны
После февральской революции 1917 года царская семья была помещена под домашний арест в Царском Селе. В условиях нарастания радикальных антимонархических настроений Временное правительство в конце июля сочло за благо, чтобы семья бывшего царя покинула Петроград. Керенский 11 августа лично обсуждал этот вопрос с Николаем II и Александрой Федоровной. Их отправили в Тобольск.
В Тобольске, как и в Царском Селе, Мария во время прогулок частенько заводила разговоры с солдатами охраны, расспрашивала их и прекрасно помнила, у кого как звать жену, сколько детишек, сколько земли и т. п. Не осознавая опасности, она говорила, что хочет долго и счастливо жить в Тобольске, если бы ей разрешили прогулки снаружи без охраны.
После прихода к власти большевистского правительства страсти вокруг заключенной в Тобольске царской семьи продолжали накаляться. В конце января 1918 года Совнарком принял решение об открытом суде над бывшим царем, причем главным обвинителем должен был выступить Лев Троцкий. Суд должен был состояться в Петербурге или Москве, причем для того, чтобы доставить туда бывшего царя, в Тобольск был направлен комиссар В. В. Яковлев (Мячин).
В апреле 1918 года Мария и Анастасия сожгли свои письма и дневники, опасаясь, что вскоре будет произведен обыск их имущества.
Затем их отправили в Екатеринбург. Инженер Ипатьев получил приказ очистить свой дом к 3 часам пополудни 29 апреля, охрану вначале несли спешно командированные для этого охранники из местной тюрьмы. По приезде арестованных ждал тщательный обыск, причем проверены были все вещи, вплоть до сумочек царицы и великой княжны, велено было также заявить о денежных суммах, бывших в распоряжении у каждого.
23 мая в 2 часа утра в дом Ипатьева доставлены были и остальные дети, после чего для четырех великих княжон была выделена отдельная комната, а место Марии в спальне родителей занял наследник.
Вечерами Мария играла с отцом в безик или триктрак, по очереди с ним читала вслух «Войну и мир», в очередь с матерью и сестрами дежурила у постели больного Алексея. Ложились спать около 10 часов вечера.
14 июня Мария отметила в доме Ипатьева свой последний, 19-й день рождения. В «Книги записей дежурств Членов Отряда особого назначения по охране Николая II» за этот день сохранилась отметка, что она вместе с Татьяной подступила с просьбой к охранникам позволить ей воспользоваться фотоаппаратом «для того, чтобы доделать пластинки», в чем сестрам было отказано. Тот же день ознаменовался двумя неприятными происшествиями: у одного из охранников пропал «наган», причем обнаружить пропажу так и не удалось; и возле изгороди Ипатьевского дома были арестованы некие «гимназисты братья Тележниковы», пытавшиеся сфотографировать его снаружи. После краткого допроса их отправили в Чрезвычайную следственную комиссию.
Николай записал в дневнике: «Нашей дорогой Марии минуло 19 лет. Погода стояла та же тропическая, 26° в тени, а в комнатах 24°, даже трудно выдержать! Провели тревожную ночь и бодрствовали одетые».
Накануне семья получила два письма от неких «доброжелателей», якобы готовившихся их освободить. Но продолжения эта история не имела.
Решение о расстреле Романовых без предварительного суда и следствия было принято Уральским советом. Вопрос о ликвидации Романовых был принципиально решен в первых числах июля, когда стала окончательно ясна неизбежность сдачи Екатеринбурга наступающим антибольшевистским силам, а также ввиду страха перед возможными попытками со стороны местных монархистов силой освободить царскую семью. Не последнюю роль также сыграли активность Чехословацкого корпуса и всеобщие антимонархические настроения, причем стоявшие в Екатеринбурге красноармейские части в открытую угрожали неповиновением и самосудом, если Совет откажется своей властью казнить бывшего царя.
В расстрельную комнату были внесены стулья для императрицы и Алексея, который, после того как ушиб колено, уже некоторое время не мог ходить. В подвал его нес на руках отец. Мария встала позади матери. По воспоминаниям Я. М. Юровского, Романовы до последней минуты не подозревали о своей участи. Юровский ограничился заявлением о том, что Совет рабочих депутатов принял постановление о расстреле, после чего первым выстрелил в бывшего царя. Было около 2 часов 30 минут утра 17 июля. Вслед за тем поднялась общая стрельба, и через полчаса все было кончено.
После расправы от Марии осталось несколько книг:
Великая княжна Мария Николаевна
В августе 2007 года в Поросёнковом логу близ Екатеринбурга были обнаружены обгорелые останки, первоначально идентифицированные как останки Алексея и Марии. В 2008 году генетический анализ, проведённый экспертами в США, подтвердил, что найденные останки принадлежат детям Николая II.
Останки Марии и ее брата Алексея с 2011 года временно находились в Государственном архиве Российской Федерации, с декабря 2015 года переданы на временное хранение в Новоспасский мужской монастырь Москвы. Однако в Петропавловском соборе установлена плита-кенотаф с именем Марии Николаевны рядом с захоронениями ее сестер и родителей.
В 1981 году Мария Николаевна была канонизирована Русской православной церковью заграницей в лике мученицы.
На Архиерейском соборе Русской церкви в 2000 году царская семья была причислена к лику страстотерпцев в составе Собора святых новомучеников и исповедников Российских. Окончательное решение было принято 14 августа того же года. Мученице Марии Николаевне в настоящее время приписывается чудо исцеления, которое она явила некоей сербской девушке, не пожелавшей назвать свое имя.
Лже-Марии
Многократно появлялись сообщения «очевидцев», не то видевших «спасшихся Романовых», не то слышавших об их появлении в том или ином месте. В частности, жительница Перми Наталья Мутных, сестра тогдашнего секретаря Уральского облсовета, показала, будто царица вместе с тремя дочерьми была тайно вывезена в Пермь и помещена вначале в доме акцизного управления, затем ночью переведена в подвал дома Березина. Свидетельница уверяла, что ей и секретарю Зиновьева Анне Костиной удалось однажды увидеть пленниц.
«Претендентка» умерла в 1979 году в Швейцарии, так и не раскрыв своего подлинного имени и происхождения. На ее могильной плите высечена надпись «Maria Romanov 1899-1979».
Еще одной зарубежной Марией выступила в начале 1920-х годов Алисон Каброк, объявившая в Японии о своем «царственном происхождении». Самозванку никто не принял всерьез, так как внешне она ничем не напоминала Марию Николаевну. Алисон Каброк подверглась осмеянию и в 1922 году вынуждена была покинуть страну. Она дожила свой век в Неаполе и умерла в 1976 году.
В 1923 году уже в Советской России Екатеринбургским ОГПУ было арестовано сразу 18 человек, выдававших себя за царя, царицу, великих княжон, неизвестного «князя Михаила» и даже «Гришу непростого рода». Как выяснилось позднее, за Марию выдавала себя бывшая монахиня Екатерина Шангина-Бочкарева, рассказывавшая всем, кто желал ее слушать, что царь сумел выехать за рубеж, а наследник отправлен в Читу под чужой фамилией, где уже успел окончить школу. Самозванка была арестована ЧК и расстреляна в 1937 году.
2 февраля 1926 года все члены мошеннической группы были арестованы. По т. н. «делу князей» проходили 40 обвиняемых и 17 свидетелей. Решением коллегии ОГПУ «великая княжна Мария Николаевна, она же Ковшикова, Чеснокова и Малюгина, 1902 года рождения, из мелких дворян, живших в Польше, малограмотная» была приговорена к расстрелу.
Наибольший интерес вызвала к себе Чеслава Шапска, чей внук Алексис Бримейер до самой смерти в 1970 году отстаивал свои «права», требуя возвращения себе среди прочего российской императорской короны. Если верить ему, то, по воспоминаниям бабушки, расстреляны были только царь, наследник и слуги, а вся женская часть семьи Романовых тайно вывезена за границу.
Шапска якобы признавала «сестрами» Маргу Бодтс (с которой действительно встречалась; хотя стоит иметь в виду, что эта лже-Ольга весьма критически относилась к самозванным Романовым, уверяя, что «кроме нее никому не удалось спастись»), Маргариту Линдсей и, конечно же, Анну Андерсон.
Оживленную дискуссию в прессе вызвал рассказ некоего Луиса Дюваля о его «приемной бабушке», неизвестно откуда появившейся в Южной Африке в сопровождении человека по имени Френк и затем вышедшей за него замуж. Эта Алина, также отказывавшаяся наотрез назвать свое подлинное имя и происхождение, была русской, причем «знатного рода». Она умерла в 1969 году, а в 1993 году, когда в прессе оживленно обсуждалась возможная участь царской семьи, Луис Дюваль вдруг вспомнил о многих мелких деталях, «совершенно убедивших его, что речь шла об одной из царских дочерей». Останки Алины были эксгумированы и отправлены в Англию, где эксперты дали осторожное заключение, что найдено «определенное сходство» между Алиной и Марией Николаевной. ДНК-анализ не мог быть выполнен, так как в жарком климате Южной Африке тело совершенно разложилось, и ткани были сильно загрязнены внешними включениями. Впрочем, Луис Дюваль отнюдь не собирается отказываться от своей теории и разыскивает двух сыновей Алины, которые могли бы снабдить его генетическим материалом.
При этом сообщения о генетической экспертизе останков Романовых всеми претендентами игнорируются как произвольные или фальсифицированные.
последнее обновление информации: 17.07.2020
Великая княжна Мария Николаевна Романова. Светлый ангел любви
Великая княжна Мария Николаевна, третья дочь императора Николая II и императрицы Александры Федоровны, родилась 14 (26) июня 1899 года в Петергофе.
Родители впервые почувствовали разочарование при слове: «У вас дочь». Для правителя великого государства одно из самых горячих желаний иметь Наследника, продолжателя дела и Династии. На принципе наследия держится сама система монархии… Понимающая королева Виктория писала своим русским внукам: «. Сожалею, что это третья девочка – далеко не самое предпочтительное для страны. Знаю, что с большей радостью приветствовали бы Наследника вместо дочери».
Девочка была названа в честь бабушки, Императрицы Марии Федоровны, которая стала ее крестной матерью. По народному обычаю, связанному с крещением, срезанные с головы новорождённой пряди волос закатали в воск и бросили в купель. Считалось, что это покажет будущее малышки — восковой шарик благополучно утонул. Все вздохнули с облегчением – хорошая примета, обещающая девочке прожить долго и счастливо. Тогда казалось, не могло быть иначе для малютки, чья жизнь началась среди блестящих дворцов Петергофа.
Мария (справа) с сёстрами Ольгой (стоит) и Татьяной (слева)
Когда она была ещё совсем маленькой, её внешность сравнивали с ангелочками на картинах Боттичелли, и родные называли её чудесной малышкой, а её огромные тёмно-синие глаза – «Машкиными блюдцами». С раннего детства все окружающие отмечали добродушие, сердечность, ровный, весёлый характер и приветливость Марии. Она была подвижной, смешливой, забавной «пышкой Туту» с распахнутой душой. Однажды малышка стащила ванильные булочки с родительского чайного стола, и строгая императрица в наказание хотела уложить её спать раньше положенного времени. Однако отец – Николай II – возразил, сказав: «Я боялся, что у неё скоро вырастут крылья, как у ангела! Я очень сильно рад увидеть, что она человеческий ребёнок».
Вспоминают, что маленькая Мария была особенно привязана к отцу. Едва начав ходить, она постоянно пыталась улизнуть из детской с криком «хочу к папа!» Няньке приходилось едва ли не запирать её, чтобы малышка не прервала очередной приём или работу с министрами. Когда Царь был болен тифом, маленькая Мария целовала его портрет каждую ночь.
Современники отмечали, что семья Николая II была одной из самых дружных среди коронованных семейств того времени — однако же, не сразу три девочки (до рождения Анастасии) смогли притереться друг к другу. Однажды, по воспоминаниям няни мисс Игер, старшие сестры Ольга и Татьяна «соорудили домик из стульев в одном из углов детской и не пустили в него бедняжку Марию, заявив, что она будет играть лакея, и потому должна оставаться снаружи. Я построила ещё один домик в другом углу, рядом с колыбелькой [Анастасии], которой в то время было несколько месяцев от роду, для неё, но Мария упорно смотрела в другой конец комнаты, где увлечённо играли старшие. Неожиданно она бросилась туда, ворвалась в домик, отвесила пощёчины обеим сестрам, и убежав в соседнюю комнату, появилась опять, наряженная в кукольную плащ и шляпу, с кучей мелких игрушек в руках, и заявила: «Я не собираюсь быть лакеем! Я буду доброй тётушкой, которая всем привезла подарки!» Затем она раздала игрушки «племянницам» и уселась на пол. Обе старшие пристыжено переглянулись, затем Татьяна сказала: «Так нам и надо. Мы были несправедливы с бедной маленькой Мэри». Раз и навсегда они усвоили этот урок, и с тех пор всегда считались с сестрой».
Когда Анастасия подросла, две младших стали просто неразлучны, однако, и все четверо любили гулять и играть вместе; именно в эти годы родилось сокращение ОТМА, образованное из первых букв имени каждой. В семье Романовых Марию и Анастасию называли «маленькой парой» в противовес «большой паре» — Татьяне и Ольге.
Маковский К.Е. Портрет великой княжны Марии Николаевны. 1905 год
В восемь лет, как и её сестры, Мария стала учиться. Её первым преподавателем стала фройлен Шнайдер, или, как её звали в императорской семье, «Трина», чтица Александры Фёдоровны. Первыми предметами были чтение, чистописание, арифметика, закон Божий. Несколько позднее к этому прибавлялись языки — русский (преподаватель Петров), английский (Сидней Гиббс), французский (Пьер Жильяр) и, намного позднее, немецкий (фройляйн Шнайдер). Преподавались императорским дочерям также танцы, игра на рояле, хорошие манеры, естественные науки и грамматика. Успехи у великой княжны были средние. Как и остальные девочки, она была способна к языкам, но свободно освоила только английский (на котором постоянно общалась с родителями) и русский — на нём девочки говорили между собой. Не без труда Жильяру удалось выучить её французскому на уровне «довольно сносном», но не более того. Немецкий — несмотря на все усилия фройлен Шнайдер — так и остался неосвоенным. У Марии был талант к рисованию, она хорошо делала наброски, используя для этого левую руку.
Розы. Рисунок великой княжны Марии
Многие замечали, что эта юная девушка ростом (170 см) и силой пошла в дедушку — императора Александра III. Генерал М. К. Дитерихс вспоминал, что когда больному цесаревичу Алексею требовалось куда-то попасть, а сам он был не в состоянии идти, то звал «Машка, неси меня!» Преподаватель английского языка Чарльз Гиббс рассказывал, что в 18 лет она была удивительно сильна, и иногда ради шутки легко поднимала его от пола.
«В семье она была самая простоя, самая ласковая, приветливая, – пишет следователь Н.А. Соколов. – По натуре это была типичная мать. Ее сферой были маленькие дети. Больше всего она любила возиться и нянчится с ними».
Софья Яковлевна Офросимова, фрейлина императрицы, писала о Марии с восторгом: «Её смело можно назвать русской красавицей. Высокая, полная, с соболиными бровями, с ярким румянцем на открытом русском лице, она особенно мила русскому сердцу. Смотришь на неё и невольно представляешь её одетой в русский боярский сарафан; вокруг её рук чудятся белоснежные кисейные рукава, на высоко вздымающейся груди — самоцветные камни, а над высоким белым челом — кокошник с самокатным жемчугом. Её глаза освещают всё лицо особенным, лучистым блеском; они… по временам кажутся чёрными, длинные ресницы бросают тень на яркий румянец её нежных щёк. Она весела и жива, но ещё не проснулась для жизни; в ней, верно, таятся необъятные силы настоящей русской женщины».
Ей вторил генерал М.К. Дитерихс, который позже примет участие в расследовании гибели императорской семьи и слуг: «Великая княжна Мария Николаевна была самая красивая, типично русская, добродушная, весёлая, с ровным характером, приветливая девушка. Она умела и любила поговорить с каждым, в особенности с простым человеком. Во время прогулок в парке вечно она, бывало, заводила разговоры с солдатами охраны, расспрашивала их и прекрасно помнила, у кого как звать жену, сколько ребятишек, сколько земли и т. п. У неё находилось всегда много общих тем для бесед с ними. За свою простоту она получила в семье кличку «Машка»; так звали её сёстры и цесаревич Алексей Николаевич».
Игумен Серафим (Кузнецов) в книге «Православный Царь-мученик» с любовью рисует портрет Марии: «Характер этой девочки был весьма любвеобильный, сострадательный и миролюбивый. Никого она никогда не оскорбляла, а старалась всегда всех мирить. Это была юная миротворица. Она была неизменной заступницей за провинившихся перед отцом и матерью. Эта юная Царевна была для всех светлым ангелом любви. Пред её просьбами было трудно устоять не только любвеобильному Царю, но и Царице с адамантовой силой воли».
В 14 лет по обычаю великая княжна Мария стала полковницей одного из подразделений императорской армии — им стал 9-й драгунский Казанский полк, с той поры получивший официальное наименование 9-го драгунского её императорского высочества великой княжны Марии полка. Ей было пятнадцать лет, когда началась Первая мировая война. Вместе с сестрами Мария горько плакала в день объявления войны.
Во время войны Анастасия и Мария посещали раненых солдат в госпиталях, которым по обычаю были присвоены имена обеих великих княжон. Они работали на раненых шитьём белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов и корпии; они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать настоящими сёстрами милосердия, как великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны.
Несмотря на юный возраст, великая княжна обладала незаурядным мужеством, которое проявила в страшные революционные дни. Анна Танеева писала: «. никогда не забуду ночь, когда немногие верные полки (Сводный, конвой Его Величества, Гвардейский экипаж и артиллерия) окружили дворец, так как бунтующие солдаты с пулеметами, грозя все разнести, толпами шли по улицам ко дворцу. Императрица вечером сидела у моей постели.
Тихонько, завернувшись в белый платок, Она вышла с Марией Николаевной к полкам, которые уже готовились покинуть дворец. И может быть, и они ушли бы в эту ночь, если бы не Государыня и Ее храбрая Дочь, которые со спокойствием до двенадцати часов обходили солдат, ободряя их словами и лаской, забывая при этом смертельную опасность, которой подвергались».
После 1917 года вместе с семьёй находилась под арестом. По воспоминаниям оставшихся в живых приближённых царской семьи, красноармейцы, охранявшие дом Ипатьева, проявляли иногда бестактность и грубость по отношению к узникам. Однако и здесь Мария сумела внушить охране уважение к себе. Сохранились рассказы о случае, когда охранники в присутствии двух сестёр позволили себе отпустить пару сальных шуток, после чего Татьяна «белая как смерть» выскочила вон, Мария же строгим голосом отчитала солдат, заявив, что подобным образом они лишь могут вызвать к себе неприязненное отношение.
14 июня 1918 года Мария отметила в доме Ипатьева свой последний – 19-й день рождения. Тогда же произошло событие, показавшее, насколько Мария смогла расположить к себе красноармейцев: один из них попытался тайком пронести в дом Ипатьева именинный пирог. Однако он был остановлен патрулём, внезапно явившимся с обыском.
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года была убита вместе со своей семьёй в полуподвальном помещении дома Ипатьева в Екатеринбурге. Многочисленные лже-Марии, появившиеся после её смерти, рано или поздно были разоблачены как самозванки.
Прославлена вместе с родителями, сёстрами (великими княжнами Ольгой, Татьяной, Анастасией) и братом (цесаревичем Алексеем) в сонме новомучеников Российских на юбилейном Архиерейском соборе Русской православной церкви в августе 2000 года. Ранее, в 1981 году, они же были канонизированы Русской православной церковью заграницей.
В 2010 году в честь Марии Романовой был назван приобретенный российской судоходной компанией St. Peter Line круизный паром — Princess Maria.