биография писателя есть лучший комментарий на его творчество а творение лучшее оправдание его жизни
Иван Бунин. Гармония страдания
(“Жизнь Арсеньева”. Художественный мир. Пафос. Жанр — автобиография лирического героя.
Инстинкт истины. Творческий космос)
“…Что года
Горестей, изгнанья! Неземное
Сердцем он запомнил навсегда”.
“Князь Всеслав”. 1916 г. И. Бунин
“Наше время преклонит колени только перед тем художником, которого жизнь есть лучший комментарий на его творения, а творения — лучшее оправдание его жизни”
В. Г. Белинский
“Одним словом, его всегда надо было понимать как-то очень сложно…” (И. Л. Толстой, слова об отце)
И. Бунин. “Освобождение Толстого”
Творчество И. А. Бунина пока еще больше исследований ему посвященных. Так вселенная всегда больше наших представлений о ней. Датой своего рождения, 1870 год, он непосредственно связан с русской литературой XIX века; годы его творческой зрелости совпадают с периодом означенным как “серебряный век” русской литературы; дата создания его последних произведений и его кончины, 1953 год, позволяет причислить его к нашим современникам, к представителям русской литературы “нашего века”.
Белинский отмечал: “В Пушкине вся предшествовавшая ему изящная литература русская; прежде чем он стал самобытным и национальным поэтом-мастером, он был поклонником и учеником предшествовавших ему поэтов и все сделанное ими усвоил в свою собственность, явивши красоты и достоинства, которых они не являли, и, не повторивши их недостатков. И поэтому есть живая, органическая связь между Ломоносовым и Пушкиным, как между причиною и ее следствием” [1] (Курсив мой. – А. С.). Слова, выделенные курсивом, вполне можно отнести и к И. А. Бунину, и к его творчеству. И вполне можно предположить, что между Пушкиным и Буниным тоже существует “живая, органическая связь”. Речь идет не о сопоставлении уровня художественных возможностей этих двух писателей, но именно об органической связи этих имен. И осознав эту связь, мы будем иметь возможность осознать значение и задачи литературного процесса современности, как следствие развития русской литературы “золотого века”, и далее — осознать пути развития литературы “будущего века” в направлении являющимся органичным для всей русской литературы. Отметим, что “золотой век” русской литературы — это не только явление Пушкина, но и обретение “Слова о полку Игореве…”. Однако “живая, органическая связь” между литературной культурой “Слова…” и культурой современной “золотому веку” была утрачена. В силу этого русская литература не явилась следствием “Слова…”. Возможно, ли предположить, что связь между “золотым” и “нашим” веком литературы также может быть утрачена? Ведь содержание нашей культуры последних десятилетий существенно отличалось от содержания культуры “золотого века”… И не есть ли творчество И. А. Бунина, в какой — то мере, “подсказка” нашему веку русской литературы не только для сохранения живой связи русской литературы, но и для развития ее в органичном направлении? Более того, по мнению автора данной работы, Бунин в своем творчестве исходил не только из культуры “золотого века”, но сочетал с ней и культуру “Слова о полку…” — в предлагаемом исследовании этому вопросу уделено определенное внимание. Таким образом, изучение творчества Бунина может дать возможность осмысления литературного процесса на качественно новом уровне. Вполне вероятно, что изучение творчества И. А. Бунина есть, пока еще не осознанная “нашим веком” литературы, необходимость… Подтверждением тому может служить все возрастающее внимание исследователей и то, что в работах посвященных И. А. Бунину присутствует стремление постигнуть не только масштабы, но и его сущность его творчества.
“Жизнь Арсеньева” — это творческое воплощение зрелого Бунина, сформировавшегося писателя, Бунина, прожившего на земле и в литературе более полувека. Тема произведения открыто вынесена в заглавие — “Жизнь… “. Что как не размышления писателя над этой главной темой способно наиболее полно выразить и философию его творчества, и его мировоззрение? В 1947 году Бунин напишет стихотворение, озаглавленное словами “Божественной комедии” Данте “Земную жизнь, пройдя до половины… “(на языке оригинала). “Дни вечно памятные мне…” скажет он и о днях создания “Жизни Арсеньева” в том числе… Половина земной жизни становится для Бунина тем рубежом, с которого он пытается осознать само понятие “жизнь”. Однако, “Жизнь Арсеньева” оказывается не только и не столько итогом… И даже в том случае если бы это произведение было лишь чертой полувекового бытия, то все равно, любой критический анализ, не принимающий во внимание “Жизнь Арсеньева”, был бы по попросту неполон. Жизнь Арсеньева не есть жизнь Бунина, но путь к постижению и Бунина-художника, и Бунина-человека без постижения “Жизни Арсеньева” невозможен.
Вопрос, что для критического анализа художественного произведения является главным, на чем, в первую очередь, должно быть сосредоточенно внимание исследователя, вероятно, не имеет бесспорного, однозначного ответа. Рассматривать художественное произведение необходимо, если это возможно, с позиций самого произведения, руководствуясь теми законами, которым оно соответствует. Объект нашего исследования — “Жизнь Арсеньева”, Жизнь… Если предположить, что мир земного бытия есть чье-то произведение (по законам “Жизни Арсеньева” такое предположение вполне правомерно), то, тогда жизнь человека, есть не что иное, как познание внутреннего мира этого произведения. Познание не зависимое от воли человека. Будучи явлен в жизнь, он вынужден познавать ее, то есть ее Внутренний мир, хочет он того, или не хочет. Таковы законы бытия. Исследователь в этом отношении более свободен. Он может выбирать и автора, и произведение. Однако, выбрав, исследователь вынужден существовать в пространстве художественного произведения по тем же законам, что и человек в пространстве земного бытия. Конечно, исследователь волен сосредоточить свое внимание на какой-либо одной стороне произведения, но можно ли постигнуть часть не постигнув основы? Подобная параллель “художественное произведение” — “жизнь человека” может быть подвергнута сомнению. Тем не менее, в нашем случае, художественное произведение — есть воплощение жизни человека. И, следовательно, в данной работе такое сопоставление вполне естественно.
Все выше сказанное, вероятно, нельзя считать обоснованием избранного направления данного исследования, предложенная работа сама по себе одновременно является и этим обоснованием.
Предположим, что наше краткое вступление лишь обозначенный повод для разговора о творчестве И. А. Бунина.
Презентация Изучение биографии А. П. Чехова на уроках литературы в условиях реализации ФГОС.
Описание презентации по отдельным слайдам:
Костюкова О.В. Магистрант ОФД-151 Изучение биографии А. П. Чехова на уроках литературы в условиях реализации ФГОС.
«Биография писателя есть лучший комментарий на его творчество, а творение – лучшее оправдание его жизни». В. Г. Белинский
Детство и юность 17 января 1860 года в небольшом домике на Полицейской улице в Таганроге в семье купца третьей гильдии, владельца бакалейной лавки Павла Егоровича Чехова родился третий ребёнок — Антон. Всего в семье Чеховых было 6 детей: 5 сыновей и дочь. Раннее детство Антона протекало в бесконечных церковных праздниках, именинах. В будние дни после школы братья сторожили лавку отца, а в 5 часов утра каждый день вставали петь в церковном хоре. Как говорил сам Чехов: «В детстве у меня не было детства».
Семья писателя Дом в Таганроге
«Художество» «Наверху раздается благовест… Тысячи голов обнажаются, движутся тысячи рук, — тысячи крестных знамений! И Сережка не знает, куда деваться от нетерпения. Но вот, наконец, звонят к «Достойно»; затем, полчаса спустя, на колокольне и в толпе заметно какое-то волнение. Из церкви одну за другою выносят хоругви, раздается бойкий, спешащий трезвон. Сережка дрожащей рукой сдергивает рогожи… и народ видит нечто необычайное. Аналой, деревянный круг, колышки и крест на льду переливают тысячами красок. Крест и голубь испускают из себя такие лучи, что смотреть больно… Боже милостивый, как хорошо! В толпе пробегает гул удивления и восторга; трезвон делается еще громче, день еще яснее. Хоругви колышатся и двигаются над толпой, точно по волнам. Крестный ход, сияя ризами икон и духовенства, медленно сходит вниз по дороге и направляется к Иордани. Машут колокольне руками, чтобы там перестали звонить, и водосвятие начинается. Служат долго, медленно, видимо стараясь продлить торжество и радость общей народной молитвы. Тишина. Но вот погружают крест, и воздух оглашается необыкновенным гулом. Пальба из ружей, трезвон, громкие выражения восторга, крики и давка в погоне за колышками. Сережка прислушивается к этому гулу, видит тысячи устремленных на него глаз, и душа лентяя наполняется чувством славы и торжества».
«Архиерей» «Под вербное воскресение в Старо-Петровском монастыре шла всенощная. Когда стали раздавать вербы, то был уже десятый час на исходе, огни потускнели, фитили нагорели, было всё, как в тумане. В церковных сумерках толпа колыхалась, как море, и преосвященному Петру, который был нездоров уже дня три, казалось, что все лица — и старые, и молодые, и мужские, и женские — походили одно на другое, у всех, кто подходил за вербой, одинаковое выражение глаз. В тумане не было видно дверей, толпа всё двигалась, и похоже было, что ей нет и не будет конца. Пел женский хор, канон читала монашенка».
В 1876 году Павел Егорович, отец будущего писателя, вынужден был признать себя несостоятельным должником и бежать в Москву, куда вскоре перебралась и остальная семья. В детстве Антон был вынужден выполнять долговые обязательства отца, продавая оставшиеся вещи, и одновременно зарабатывать на жизнь репетиторством. Тяжелые впечатления детства и юности найдут позже отражение в рассказах Чехова о детях. Вспомним хотя бы такие его рассказы, как “Ванька”, “Спать хочется”.
«Ванька» «А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятенка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьет чем попадя. А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда ребятенок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности. Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру. »
«Спать хочется» «Ночь. Нянька Варька, девочка лет тринадцати, качает колыбель, в которой лежит ребенок, и чуть слышно мурлычет: Баю-баюшки-баю, А я песенку спою. Ребенок плачет. Он давно уже осип и изнемог от плача, но всё еще кричит и неизвестно, когда он уймется. А Варьке хочется спать. Глаза ее слипаются, голову тянет вниз, шея болит. Она не может шевельнуть ни веками, ни губами, и ей кажется, что лицо ее высохло и одеревенело, что голова стала маленькой, как булавочная головка».
Обучение Чехова началось в греческой школе в Таганроге; 23 августа 1868 года Антон Чехов поступил в приготовительный класс таганрогской гимназии. Мужская классическая гимназия была старейшим учебным заведением на юге России (основана в 1806 году как коммерческая, с 1866 года — классическая). В гимназии формировалось его ви́дение мира, любовь к книгам, знаниям и театру; здесь он получил свой первый литературный псевдоним «Чехонте́», которым его наградил учитель Закона Божьего Фёдор Платонович Покровский; здесь начались его первые литературные и сценические опыты.
Первая драма «Безотцовщина» была написана 18-летним Чеховым в период учёбы в гимназии. Гимназический период Чехова был важным этапом созревания и формирования его личности, развития её духовных основ. Гимназические годы дали Чехову огромный материал для писательской работы. Самые типичные и колоритные фигуры появятся позже на страницах его произведений.
Музыка и книги пробуждали в юном Антоне Чехове стремление к творчеству. Большую роль в этом сыграл таганрогский театр, основанный в 1827 году. Впервые в театре Антон побывал в 13 лет, посмотрел оперетту Жака Оффенбаха «Прекрасная Елена» и вскоре стал страстным поклонником театра. Позднее в одном из своих писем Чехов скажет: «Театр мне давал когда-то много хорошего… Прежде для меня не было большего наслаждения как сидеть в театре…» Не случайно герои его первых произведений, таких как «Трагик», «Комик», «Бенефис», «Недаром курица пела», были актёрами и актрисами.
«Вняли ее мольбам и, посоветовавшись, приняли ее в труппу на амплуа «сплошной графини», — так называли маленьких актрис, выходивших на сцену обыкновенно толпой и игравших роли без речей. Сначала Маша играла горничных и пажей, но потом, когда г-жа Беобахтова, цвет лимонадовской труппы, бежала, то ее сделали ingénue. Играла она плохо: сюсюкала, конфузилась. Скоро, впрочем, привыкла и стала нравиться публике. Феногенов был очень недоволен. — Разве это актриса? — говорил он. — Ни фигуры, ни манер, а так только. одна глупость. » «Трагик»
В 1884 году выходит первый сборник рассказов Антона Павловича Чехова, благосклонно встреченный критикой, – “Сказки Мельпомены”, в который вошли шесть рассказов из жизни людей театра.
«Он и она» «Ее можно видеть на карточках, которые продаются. Но на карточках она – красавица, а красавицей она никогда не была. Карточкам ее не верьте: она урод. Большинство видит ее, глядя на сцену. Но на сцене она неузнаваема. Белила, румяна, тушь и чужие волосы покрывают ее лицо, как маска. На концертах то же самое. Играя Маргариту, она, двадцатисемилетняя, морщинистая, неповоротливая, с носом, покрытым веснушками, выглядывает стройной, хорошенькой, семнадцатилетней девочкой. На сцене она менее всего напоминает самое себя». «Посмотрите, какая она актриса! Сколько глубокого смысла кроется в каждом ее движении! Она понимает все: и любовь, и ненависть, и человеческую душу… Недаром театр дрожит от аплодисментов».
В 1879 году он окончил гимназию в Таганроге. В том же году он переехал в Москву и поступил на медицинский факультет Московского университета (ныне Первый МГМУ им. И. М. Сеченова), где учился у известных профессоров: Николая Склифосовского, Григория Захарьина и других. С 1882 года, будучи студентом, он уже помогал врачам больницы при приёме пациентов. В 1884 году Чехов окончил курс университета и начал работать уездным врачом в Чикинской больнице.
«Палата № 6» «С другой же стороны, ему отлично известно, что за последние 25 лет с медициной произошла сказочная перемена. Когда он учился в университете, ему казалось, что медицину скоро постигнет участь алхимии и метафизики, теперь же, когда он читает по ночам, медицина трогает его и возбуждает в нем удивление и даже восторг. В самом деле, какой неожиданный блеск, какая революция! Благодаря антисептике, делают операции, какие великий Пирогов считал невозможными даже in spe 1. Обыкновенные земские врачи решаются производить резекцию коленного сустава, на сто чревосечений один только смертный случай, а каменная болезнь считается таким пустяком, что о ней даже не пишут. Радикально излечивается сифилис. А теория наследственности, гипнотизм, открытия Пастера и Коха, гигиена со статистикой, а наша русская земская медицина? Психиатрия с ее теперешнею классификацией болезней, методами распознавания и лечения — это в сравнении с тем, что было, целый Эльборус. Теперь помешанным не льют на голову холодную воду и не надевают на них горячечных рубах; их содержат по-человечески и даже, как пишут в газетах, устраивают для них спектакли и балы».
Становление В 1887 году он отправился в путешествие на юг, в родные места; позже он ездил по «гоголевским местам», в Крым, на Кавказ. Поездка на юг оживила воспоминания Чехова о проведённой там молодости и дала ему материал для «Степи», первого его произведения в толстом журнале — «Северный вестник»
Сахалин На исходе 80-х годов Чехов испытывает неудовлетворенность собственными “малыми делами” – медицинской практикой в провинции, строительством школ и библиотек. А после смерти брата он ощущает внутреннюю опустошенность. Ему начинает казаться, что он остановился в своем развитии и не видит никаких дальнейших перспектив. Под впечатлением этих пессимистических настроений Чехов решает отправиться на Сахалин, чтобы в путешествии набраться новых впечатлений.
Сахалин Весной 1890-го Чехов отправился в путешествие. Путь через Сибирь занял 82 дня, за которые Чехов написал девять очерков, объединённых под общим названием «Из Сибири». На Сахалин Чехов прибыл 11 июля. За несколько месяцев пребывания на нём Чехов общался с людьми, узнавал истории их жизни, причины ссылки и набирал богатый материал для своих заметок. Он провёл, по собственным словам, полную перепись населения Сахалина, заполнив несколько тысяч карточек на жителей острова. Администрация острова строго запретила общаться с политическими заключёнными, но писатель нарушал этот запрет.
В следующие 5 лет Чехов писал книгу «Остров Сахалин». Что касается художественного творчества, путешествие на Сахалин, по собственному признанию Чехова, оказало огромное влияние на все его последующие произведения.
Поздние годы С 1892 по 1899 годы Чехов проживал в подмосковном имении Мелихово, где сейчас работает один из главных чеховских музеев. За годы «мелиховского сидения» было написано 42 произведения. Позднее Чехов много путешествовал по Европе.
В 1888 году Антон Павлович Чехов (уже всероссийски признанный писатель) становится лауреатом Пушкинской премии, а в 1900 году – почетным академиком. Это звание писатель получил одновременно с Л. Н. Толстым. Правда, вскоре Чехов выходит из академии вместе с В. Г. Короленко в знак протеста, когда туда по распоряжению Николая II отказались принять М. Горького.
Новый этап в творчестве Чехова связан с его занятиями драматургией. Вначале он переделывает некоторые свои рассказы в пьесы, однако они имели не очень большой успех, как это случилось с его пьесой “Иванов”. Настоящим провалом стала и постановка первой оригинальной пьесы Чехова “Чайка”. Только Московский Художественный театр, оценивший простоту, естественность и внутренний подтекст пьесы, смог воплотить авторскую концепцию. С тех пор “Чайка” стала символом театра, а Чехов – его постоянным автором. Две последующие пьесы – “Дядя Ваня” (переделанная из водевиля “Леший”) и “Вишневый сад” (1904 г.) – были восторженно встречены зрителями и критикой.
В конце 1898 писатель купил в Ялте участок земли. На участке был разбит сад и построен дом по проекту архитектора Л. Н. Шаповалова. Последние годы Чехов, у которого обострился туберкулёз, для поправления здоровья постоянно живёт в своём доме под Ялтой, лишь изредка приезжая в Москву
В связи с обострением туберкулеза состояние его здоровья резко ухудшилось. По совету врачей он отправился на лечение в курортный немецкий городок Баденвейлер. Здесь 2 июля 1904 года Антон Павлович Чехов скоропостижно скончался.
9 июля 1904 года и состоялись похороны. В Успенской церкви Новодевичьего монастыря прошло отпевание. Погребён Чехов был тут же за Успенской церковью на монастырском кладбище, рядом с могилой своего отца. На могиле был поставлен деревянный крест с иконкой и фонариком для лампадки.
Иван Бунин. Гармония страдания
К 145-летию писателя. Публикация литературно-художественного исследования. Часть 1
Вторая редакция, июль 2014 года, без изменения содержания, с разбивкой по главам и комментариями, дополнительной необязательной главой
(«Жизнь Арсеньева». Художественный мир. Пафос.
Инстинкт истины. Творческий космос)
«. Что года
Горестей, изгнанья! Неземное
Сердцем он запомнил навсегда»
( «Князь Всеслав», 1916 г.)
И.А. Бунин
В. Г. Белинский
«Одним словом, его всегда надо было понимать как-то очень сложно. » (И.Л. Толстой, слова об отце)
И.А. Бунин, «Освобождение Толстого»
Глава Первая,
вступительная, в которой предлагаются некоторые предварительные условия умного воззрения на Русскую литературу и книгу «Жизнь Арсеньева»
Причина и следствие Русской литературы
Творчество И.А. Бунина пока еще больше исследований ему посвященных. Так вселенная всегда больше наших представлений о ней. Датой своего рождения, 1870 год, он непосредственно связан с русской литературой XIX века; годы его творческой зрелости совпадают с периодом означенным как «серебряный век» русской литературы; дата создания его последних произведений и его кончины, 1953 год, позволяет причислить его к нашим современникам, к представителям русской литературы «нашего века».
«Дни вечно памятные мне. »
Предположим, что мир земного бытия есть художественное произведение
Все выше сказанное, вероятно, нельзя считать обоснованием избранного направления, предложенная работа сама по себе одновременно является и этим обоснованием. Предположим, что наше краткое вступление лишь обозначенный повод для разговора о творчестве И.А. Бунина.
Процесс творчества имеет аналогию с процессом деторождения
Нужно нам узнать истинные начала нашей природы
Рассказы «Зеркало» и «Восемь лет» (ранее печатавшийся также под заглавием «В хлебах», «Сон Обломова-внука», «Далекое»), как отмечено автором в позднейших публикациях, являются вариантами «Жизни Арсеньева»[3]
Гоголь, ознакомившись с появившимся в печати отрывком из «Семейной хроники», писал Аксакову: «Мне кажется, что если бы вы стали диктовать кому-нибудь воспоминания прежней жизни вашей и встречи со всеми людьми, с которыми случилось вам встретиться, с верными описаниями характеров их, вы бы усладили много этим последние дни ваши, а между тем доставили бы детям своим много полезных в жизни уроков, а всем соотечественникам лучшее познание русского человека. Это не безделица и не маловажный подвиг в нынешнее время, когда так нужно нам узнать истинные начала нашей природы. «. Слова, выделенные курсивом, вряд ли позволяют говорить о случайности. И Аксаков своим опытом, и Толстой своим гением ощутили затаенную в эпохе и необходимость, и возможность постижения «истинных начал. природы» человека.
В предощущении Гоголя лишь проявилась закономерность возникновения трилогий Аксакова и Толстого. Но начала «празамысла» не только в Гоголе.
История души человеческой
«Освобождение Толстого» второй том «Жизни Арсеньева»
Итак «Жизнь Арсеньева» и органическое следствие русской литературы, и этап ее развития (последнее требует более серьезных доказательств, и они будут представлены по ходу работы). Для нашего исследования это предположение дает возможность объяснять Художественный мир «Жизни Арсеньева», не только исходя из творчества Бунина, но и учитывая традиции и опыт русской литературы.
Исследовательское пространство данной работы и посвящено, в первую очередь, попытке постигнуть таинства Художественного мира «Жизни Арсеньева», его невидимую структуру, а не ее внешние проявления. «Художник не может описать, не связав отдельных частей, не выделив одни и не оставив в тени другие. Художник дает сложное соотношение элементов, дает какое-то движение их»[21]. Именно на определении соотношения элементов Художественного мира «Жизни Арсеньева», на постижение законов их движения сосредоточенно внимание предлагаемого исследования.
Определив Художественный мир «Жизни Арсеньева» в целом, как космическое пространство, необходимо представить и конкретное значение, и место Художественного мира в тексте «Жизни Арсеньева».
Сюжет и Событие
(экскурс в бессюжетное Русской литературы)
Так что же такое бессюжетность «Жизни Арсеньева»? Развитие традиций «телефонной книги», или все-таки русской литературы? На этом стоит остановится подробнее.
Ни Аксаков, ни Толстой, ни есть открытие «бессюжетного» в русской литературе. Белинский пишет о романе Пушкина «Евгений Онегин»: «Многие находили и теперь еще находят, что тут нет никакого содержания. «[32], то есть и сюжета тоже? И далее: «Один великий критик даже печатано сказал, что в «Онегине» нет целого, что это просто поэтическая болтовня о том, о сем, а больше ни о чем»[33]. Сравним это мнение с дневниковой записью Бунина: «. начать книгу, о которой мечтал Флобер. «Книгу ни о чем», без всякой внешней связи, где бы излить свою душу, рассказать свою жизнь, то, что довелось видеть в этом мире, чувствовать, думать, любить, ненавидеть. » (27 октября/9 ноября 1921 г.)[34]. Обратим внимание: Бунин понимает «Книгу ни о чем», как Книгу о жизни. Дата дневниковой записи свидетельствует, что она сделана в непосредственной близости от дня рождения Бунина, через год после того, как он объявил о замысле «Жизни Арсеньева». Что такое «Жизнь Арсеньева», как не Книга о жизни? Однако за долго до этого Бунин писал Телешову (1899 год): «К черту сюжеты, не тужься выдумывать, а пиши, что видел. «[35]. Письмо Миролюбову 1901 год: «Это у нас еще старых вкусов много все «случай», «событие» давай»[36].
Наблюдения ума зрелого над самим собою. Четыре эпохи развития
1. «Младенчество свое я вспоминаю с тихой печалью» (II часть, I книги, стр. 9).
2. «Детство стало понемногу связывать меня с жизнью. » (III часть, I книги, стр. 11)
3. «Так начались мои отроческие годы. » (XVI часть I книги, стр. 40)
4. «Это было уже начало юности. » (XV часть II книги, стр. 92)
Учитывая все сказанное можно обратиться уже к непосредственному рассмотрению элементов Художественного мира «Жизни Арсеньева» и законов их движения.
Глава Вторая,
Первые строки «Жизни Арсеньева»
Русская литература о Бессмертии души
«Пируйте же, пока еще мы тут!
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто дальний сиротеет;
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея
Мы близимся к началу своему. «[53],
«. в искре небесной прияли мы жизнь,
Нам памятно небо родное,
В желании счастья мы вечно к нему
Стремимся неясным желаньем. «
Сокровенная душа, которая всегда чудится человеческой душе в мире, окружающем ее
Детство стало понемногу связывать меня с жизнью
«Детство стало понемногу связывать меня с жизнью. «. Обратим внимание на слово «связывать». Значение его не только соединять, но и лишать свободы, ограничивать возможность действия. Сравним с «Освобождением Толстого». Бунин цитирует строки «Первых воспоминаний» Толстого и, далее, пишет:
— Подчинение и потом опять освобождение.
В чем главное отличие одной человеческой жизни от другой? Не в той ли или иной мере ее «подчинения» и «освобождения»? И вот рождается человек, который на всю жизнь запоминает боль, жалость, грусть, испытанную им на самом пороге «подчинения», при переходе «вниз», и вообще нечто такое, что недоступно обычной человеческой памяти:
Вот первые мои воспоминания (которые я не умею поставить по порядку, не зная, что было прежде, что после, о некоторых даже не знаю, было ли то во сне или на Яву). Вот они: я связан; мне хочется выпростать руки, и я не могу этого сделать, и я кричу, плачу. И памятны мне не крик мой, не страдание, но сложность противоречивость впечатления. Мне хочется свободы, она никому не мешает, и я, кому сила нужна, я слаб, а они сильны. (конец цитаты)[61].
Не так ли желает свободы душа, попав в полон земной плоти? Далее Бунин продолжает уже от себя: «»Связывают». Впоследствии он будет неустанно все больше «развязываться», стремится назад, к «привычному от вечности»[62].
Образ матери. Правда зрения
В Художественном мире «Жизни Арсеньева» образ матери занимает особое место. В отличие от отца, например, которого герой «. не только заметил и почувствовал, но и разглядел. «[68], мать он не разглядывает. Она для него так же ясна и необъяснима, как Бог, и он так же чувствует ее. Вероятно, не случайно и то, что из Мира людей, мать наиболее близко расположена к Богу. Впервые касаясь образа матери, в конце IV части книги I, автор открывает нам одну из особенностей построения Художественного мира «Жизни Арсеньева». В сжатом текстовом пространстве соседствуют первое впечатление о явлении или предмете и глубокое знание о нем. Такое соединение позволяет дать мгновенную с точки зрения восприятия картину явления или сущности предмета. Если следовать предложенному нами образу вселенского, космического строения Художественного мира «Жизни Арсеньева», то эффект этот можно представить следующим образом: при взгляде на ночное небо, мы видим «тесноту «звезд, кажется, что все они расположены рядом, на самом же деле расстояние между ними огромно. Так же огромно, как расстояние от первого ощущения матери до горькой муки непонимания: «Ужели та, чей безглазый череп, чьи серые кости лежат где-то там, в кладбищенской роще захолустного русского города, на дне безымянной могилы, ужели это она, которая некогда качала меня на руках?» В том случае, когда мы смотрим на небо и видим две расположенных рядом звезды, мы имеем дело с оптическим эффектом именуемом «обман зрения». В Художественном же мире «Жизни Арсеньева» подобное видение дает совершенно обратный эффект, который можно назвать «правдой зрения», или «объективностью восприятия» Эффект этот не есть открытие Бунина, он, в какой-то мере присутствует в любом воспоминании, однако, лишь у Бунина подобный эффект доведен до уровня значимой части Художественного мира.
«Взгляни на звезды: много звезд
В безмолвии ночном
Горит, блестит кругом луны
Ту назови своей звездой,
Что с думою глядит
И взору шлет ответный взор,
Так и мы, доколе были в детстве, были порабощены вещественным началам мира (К Галатам, 4:3)
Русская литература. Мир природы. Языческое и христианское. Мера соотношения
(экскурс в якобы «пантеистическое» Русской литературы)
Валентина Зандер (Калашникова): Иногда видели его в дальней пустыньке, куда он уходил для более уединенной молитвы; видели, как он, сидя у своей старой келии, кормил огромного медведя. В пустыни, в лесу преподобный принимал людей, сидя на завалинке своей хижины. Творил он также молитву и в лесу перед Ликом Богоматери, поставленным на вековой сосне. [87]. То есть, уходя в Мир природы, о. Серафим Саровский, чувствовал себя ближе к Богу (но тоже чувствует и герой «Жизни Арсеньева»).
Запомним сам этот принцип: «поглощение», далее мы к нему еще вернемся, и обозначим некоторые закономерности.
Бог Игорю из плена путь кажет. Освобождение князя Игоря. из плена язычества?
Теперь обратимся к литературе. «Слово о полку Игореве. » традиционно считается сочетающим в себе языческую и христианскую культуру. Каково существо этого сочетания?
Нет никакой отдельной от нас природы, что каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни
«Пока человек естества не пытал
Горнилом, весами и мерой
Но детски вещаньям природы внимал,
Ловил ее знаменья с верой;
Покуда природу любил он, она
Любовью ему отвечала:
О нем дружелюбной заботы полна,
Язык для него обретала»[94].
Несомненно, что Баратынский говорит о том языке природы, который был ведом и автору «Слова о полку. «. Важно, с каких позиций оценивать этот язык. И «вран», и «волк» предупреждают человека. Но что такое эти предупреждения в своем существе?
«В пустыне безлюдной он не был одним,
Не чуждая жизнь в ней дышала.
Но чувство презрев, он доверил уму;
Вдался в суету изысканий.
И сердце природы закрылось ему,
И нет на земле прорицаний»[95]
Основательность наших предположений можно подтвердить и примерами из творчества Тютчева. Стихотворение Баратынского «Приметы» создано в 1839 году. А Тютчев в 1835 пишет:
Не то, что мните вы, природа:
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык. [98]
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
У Толстого, в одной из ранних редакций «Детства. «, 16 глава имеет название: «Что я увидел в зеркале и секли ли нас в детстве». Что же видит в зеркале герой Толстого? «Я увидел в зеркале белокурого мальчика. с припомаженными висками и торчащими вихрами на макушке. Вид этого мальчика в зеркале был мне очень неприятен. Володя смотрел на меня. Он, верно, понял, что мне должно быть неприятно знать, что я дурен»[102]. Видно, что внешность имеет для героя Толстого более серьезное значение, чем для героя «Жизни Арсеньева». Почему? У Толстого более история становления человека, чем его души. И осознание героем своего облика есть более осознание внешности, что и важно для человека, чем осознание плоти, как оболочки души. И поскольку речь идет только о внешнем, момент узнавания героем себя в зеркале у Толстого незначим и исключен им из окончательной редакции романа. У Бунина же наоборот рассказ «Зеркало» есть среди «давних набросков «Жизни Арсеньева» «(таков подзаголовок рассказа). Впечатления героя от своей внешности в рассказе нет вообще. Информационное поле рассказа почти полностью посвящено таинству зеркала. Герой рассказа даже начинает отсчет своего сознательного бытия от того момента как осознал свое отражение в зеркале. Для героя «Жизни Арсеньева» тоже важен сам момент осознания тела, лишь, как оболочки души, означающий этап формирования Личности.
Знакомство с Миром интеллектуальным позволяет Арсеньеву осознать временную и пространственную беспредельность бытия. От рыцарского блеска Средневековой Европы до первобытного зноя Африки. Обратим внимание, что для Толстого в годы «его высшей мудрости не осталось ни града, ни отечества, ни мира. » Арсеньев постигает в обратной последовательности и первоначально ему открывается именно весь мир, отечество будет уже потом. Закономерность соблюдается.