биография писателя всеволода иванова
Всеволод Иванов: биография, творчество, карьера, личная жизнь
Содержание статьи
Рожденный свободным
В созвездии российских писателей и поэтов имя Всеволода Вячеславовича Иванова занимает свое достойное место. Ранжировать инженеров человеческих душ и тружеников пера по табели о рангах не принято. Один написал десяток романов, а другой только пару текстов. Но оба затронули важные для цивилизации темы. Значит их книжки достойны стоять рядышком на одной полке. Будущий писатель появился на свет 24 февраля 1895 года в русской семье. Родители проживали в станице Лебяжье, расположенной на просторах Семипалатинской губернии.
Отец, человек сложной судьбы, много лет работал на приисках. Старался на золоте, олове и слюде. Больших капиталов не нажил, но к концу жизни служил уездным учителем. Мать выросла в семье поляков, сосланных в Сибирь за участие в восстании против самодержавной власти. Детство Севы Иванова не назовешь безоблачным. Он успел окончить четыре класса церковно-приходской школы, когда скончался отец. Вот и все его образование. В станице можно было прокормиться подаянием. Паренек оказался перед жестким выбором: либо умирать со стыда, либо отправиться «в люди».
Не имея востребованной специальности, ему не стукнуло и четырнадцати лет, Иванов отправился в Омск «пешим ходом». В большом городе возможностей «пристроиться» гораздо больше чем в сельской местности. Важно отметить, что Всеволод рано выучился читать. Точнее сказать, складывать буквы в слова. Мальчик читал все, что попадалось на глаза – вывески магазинов, название улиц, надписи на папиросных пачках и спичечных коробках. После продолжительных поисков достойного занятия, его приняли подсобным рабочим в типографию. Именно здесь Иванов написал свои первые осмысленные заметки и очерки.
В 1915 году на страницах местной газеты стали появляться первые публикации бойкого репортера, который подписывался как Всеволод Тараканов. Через год он послал несколько рассказов Максиму Горькому и получил одобрение. Интересно отметить, что свою первую книжку, которая называлась «Рогульки», Иванов набрал собственноручно и отпечатал в типографии, на своем рабочем месте. Когда в 1917 году Россию потрясли революционные события, начинающий писатель принял в них активное участие. Ему даже пришлось выпускать газету «Вперед», в которой он опубликовал несколько статей против Советской власти.
В семье пролетарских писателей
Во время Гражданской войны Иванов сумел своевременно сориентироваться и перешел из армии Колчака в ряды Красной Армии. Успел повоевать в рядах партизан. За это время писателю приходилось не только наблюдать за людьми и событиями, но и участвовать в них самому. Вернувшись в Омск, Иванов с головой окунулся в литературный процесс. В 1921 году его командировали в Петроград от редакции газеты «Советская Сибирь». В городе на Неве готовился к печати первый литературно-публицистический журнал «Красная новь». Повесть Иванова «Партизаны» была опубликована на первых страницах.
Успехи и достижения
На учредительном съезде союза писателей СССР, который прошел в 1934 году, Всеволода Иванова избрали председателем правления Литературного фонда. Административная деятельность мало отразилась на творческом процессе. Иванов, обладая колоссальной работоспособностью, успевал везде. Его пригласили в поездку на строительство Беломорско-Балтийского канала. По результатам поездки коллективом авторов написана книга. Когда началась война, Иванов не поехал в эвакуацию, несмотря на имеющуюся возможность. Его приняли на должность военного корреспондента в газету «Известия».
Иванов мотался по фронтам, набирая материалы для газетных статей. В свободные от командировок в действующую армию дни, работал за письменным столом над будущими книгами. Писатель в ранге специального корреспондента дошел до Берлина и расписался на стене рейхстага. Он не преувеличивал свой вклад в разгром врага. О романе «При взятии Берлина» фронтовики отзывались с большим уважением. В 1946 году Иванов писал репортажи с Нюрнбергского процесса, под рубрикой «Там, где судят убийц».
Сюжеты личной жизни
Сюжеты из своей личной жизни Всеволод Иванов вставлял в свои произведения. Он трижды связывал себя узами брака. Первая супруга оставила его и уехала с чешским офицером из Омска во время Гражданской войны. В союзе с Анной Весниной родилась дочь Мария. Через пять лет семья распалась. В третий раз писатель женился на Тамаре Кашириной. Муж и жена прожили под одной крышей всю оставшуюся жизнь. Воспитали сына Вячеслава, который стал лингвистом.
В последние годы своей жизни писатель читал лекции в Литературном институте. Всеволод Иванов скончался в августе 1963 года после тяжелой болезни. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Всеволод Иванов – «первая бомба» русской советской литературы
Всеволод Иванов, заявивший о себе как литераторе в самом начале двадцатых годов прошлого столетия, на всем своем большом писательском, длиною в полвека пути отличался неповторимой творческой индивидуальностью. Его книги были наполнены особым своеобразием и поэтикой, он мог работать в разных жанровых и тематических направлениях. Да и вообще его произведения сразу же стали убедительнейшим аргументом в споре о том, способна ли начинавшая делать первые шаги советская проза соперничать в художественной силе и мастерстве с прозой предреволюционной.
В текущем году, в конце февраля, исполнилось сто двадцать пять лет со дня рождения одного из первопроходцев советской литературы, а это, согласитесь, хорошая, хотя и несколько запоздалая возможность, не только вспомнить, все же подзабытое сегодня имя, но и порассуждать над его многогранным творчеством.
В русской советской литературе Всеволоду Вячеславовичу Иванову действительно, без всяких преувеличений, принадлежит особое место. И не только потому, что он был в числе тех, кого следует считать ее зачинателями, а и потому, что умел работать в литературе споро, интенсивно, не боясь существенно перерабатывать ранее написанные вещи, постоянно при этом осваивая новые темы, соединяя в них реальное и фантастичное, находясь в непрерывном поиске, совершенствуя стиль письма, делая его более доступным, лаконичным и привлекательным. Иванов – мастер оригинальный, а, следовательно, и неповторяемый. Новеллист, создатель самобытных романов, драматург, сценарист, страстный, способный подмечать тонкие психологические грани своих героев прозаик, очеркист, автор множества статей и эссе. Художник слова, оставивший нам – все меньше и меньше читающим и интересующимся подлинной, высоконравственной советской литературой современникам, богатейшее наследство. Увы, практически не востребованное…
Он прожил непростую, но интересную жизнь. Ушел же из нее несколько рановато, тяжелый недуг, неизбежный и фатальный исход которого родные пытались от него скрыть, не давал никакой возможности с ним побороться. Безусловно, проживи он дольше, смог бы и потрудиться более основательно. Хотя и так его творческой плодовитости можно лишь по-доброму позавидовать. Посему и знал он не понаслышке о существе славы и признания, обременения которых никогда не испытывал. С молодых-то лет. В последние же годы жизни все более критично воспринимал себя, испытывая некоторую, свойственную чутким и находящимся в безоглядном поиске натурам неудовлетворенность.
В одной из последних его дневниковых записей присутствуют такие, во многом и характеризующие Иванова как личность неординарную слова:
«Мне 68 лет. Первые свои статьи и стихи я стал писать с 1913 года, то есть пятьдесят лет тому назад (данная запись без даты приходится на апрель 1963 года. – Р.С.). Шесть лет спустя я выпустил свою первую книгу рассказов «Рогульки», два года спустя я был уже в Петрограде, и там издательство «Космист» напечатало мою повесть «Партизаны». С той поры я много выпустил книг. Я пишу их историю потому, что они имеют огромную ценность (то есть я думаю, что имеют – втайне думаю – но я, по-видимому, ошибаюсь, ошибаюсь и поэтому предпочитаю об этом не говорить, да и что толку?).
Чему бы я хотел научить молодых авторов? Упорству. Я не думаю, что любви к искусству нужно учить, любовь есть любовь, ее нужно добиваться.
Я был очень ленив, честолюбив (один из своих романов я начал фразой: «Вся моя семья отличалась удивительным тщеславием», – это в значительной степени о себе), хвастлив, влюбчив, вообще во мне много дурных качеств. Хорошо, что я их осознал. Но всегда (то есть почти всегда) отдавал долги, никого не убивал, не писал доносов, старался не клеветать, не воровал и был очень влюблен в искусство».
Конечно, писатель поскромничал. Да и поругал себя по сути несправедливо. И в первую очередь в вопросе собственной работоспособности, которая была необычайной. Еще при жизни, при том, что публиковались далеко не все его произведения, дважды издавались собрания сочинений писателя. Первое в семи томах в 1928 –1931 гг., а второе в 1958–1960 гг. в восьми томах. Широко переиздавались произведения Иванова и после его смерти: во второй половине семидесятых годов вышло восьми томное собрание сочинений, постоянно, отдельными книгами издавались ранние произведения, с начала восьмидесятых начинают печатать ранее не издававшиеся романы «Кремль» и «У». Суммарные тиражи издания книг писателя в советские годы, исчислявшиеся семизначными цифрами, трудно по нашим нынешним меркам даже представить.
Времена, как известно, не выбирают. Скорее наоборот. Так случилось и с Всеволодом Ивановым, выходцем из семьи сельского учителя небольшого поселка Лебяжье Семипалатинского уезда (ныне Павлодарской области Республики Казахстан), прошедшим через многие испытания, бывшим с 14 лет работником лавки, а затем и куплетистом, клоуном, борцом, скитальцем, решившим двинуться с казахских степей аж в Индию (в ней он все-таки побывает в 1959 году), и дошедшим до Ташкента (в этот прекрасный город он попадет во время эвакуации в годы ВОВ) и Бухары, позже – наборщиком типографии в Кургане, ну и, наконец – бойцом Красной гвардии и заведующим отделом Омского губисполкома, имевшим тогда уже и небольшой писательский опыт. Впрочем, на писательской ниве заявит о себе он чуть позже, уже по приезде в феврале 1921 года в голодный, холодный и измученный крайней нуждой Петроград. Тогда-то и продолжится, начатая в Сибири работа над прославившими его «Партизанскими повестями», среди которых и самое известное, фактически главное, звездное и навсегда вписавшее Иванова в состав первого, наиболее почетного пантеона советской литературной славы произведение – повесть «Бронепоезд 14-69».
«Партизанские повести» – цикл из трех самостоятельных повестей: «Партизаны», «Бронепоезд 14-69», «Цветные ветра» и между ними нет прямых тематических и сюжетных связей. И в тот же час, все они, взятые вместе только и обеспечивают полное созвучие авторского замысла. Создавались и печатались повести одна за другой с февраля 1921 по март 1922 года. Примечательно и то, что в процессе выхода в свет первой повести наблюдалось заметное участие самого А.М. Горького, которому сразу по написании и передал Вс. Иванов повесть «Партизаны».
Реакция пролетарского классика была конкретной и обнадеживающей: «Всеволод Вячеславович. Рассказ – удался, хотя – чуть-чуть длинноват. Беру его с собой в Москву, оттуда привезу Вам денег. Работайте дружище! Вы можете сделать очень хорошие вещи».
Что касается вознаграждения, то писатель в действительности «получил «огромный» гонорар, на всю сумму которого смог купить не то одну, не то две буханки хлеба».
Великий писатель, основоположник нашей могучей советской литературы присматривался к творчеству молодого автора с первых его шагов. Он же и опубликовал в 1917 году в петроградском «Сборнике пролетарских писателей» два ивановских рассказа: «На Иртыше» и «Дед Антон». Да и в январе 1921 года, когда Иванов выдвинулся в Петроград, на его командировочном удостоверении было указанно, что он «Командируется в распоряжение М. Горького». В последующем у них сложатся добрые отношения. Никогда не забудет Иванов и того, как Горький помог ему выжить в голодном Петрограде, организовав молодому сотруднику Пролеткульта так называемый «профессорский» поек и всячески способствуя налаживанию его быта. Два десятилетия, начиная с первого письма написанного Ивановым осенью 1916 года, писатели будут в переписке, публиковавшейся в советское время. Не обходилось и без встреч. Был Иванов и в числе тех советских писателей, которые во главе с Алексеем Максимовичем в конце октября 1932 года на его московской квартире встречались, с целью обсуждения задумки о создании единого писательского союза страны со Сталиным. Принимал активное участие писатель и в организации работы по проведению Первого Всесоюзного съезда советских писателей, состоявшегося в августе 1934 года. На нем Иванов выступал с речью и был избран в состав Правления, став одним из ближайших помощников Горького по руководству писательским союзом.
С подачи Горького, согласившегося редактировать редакционно-художественный отдел недавно созданного журнала «Красная новь», повесть «Партизаны» и появилась в его первом номере. Редактор журнала А.К. Воронский, направляя второй номер этого издания писал Алексею Максимовичу: «С очень большим трудом, но все-таки не безуспешно работаю над объединением вокруг журнала группы молодых литераторов Всеволод Иванов – молодчина. Здорово у него выходит. И развивается он очень быстро…»
И «Бронепоезд 14-69» и две другие партизанские повести были написаны ритмично, в них просматриваются лирические и эпические нотки, присутствует богатая метафоричность. Героев, представлявших партизанский лагерь (события в повести разворачиваются в сентябре 1919 года в трех направлениях: в белом бронепоезде, партизанском лагере, в городе – в орбите подпольного революционного комитета), а также председателя ревкома Пеклеванова, мы видим цельными, могучими, полными решимости в отстаивании народных интересов в борьбе с колчаковцами и интервентами. Иванов дает читателю возможность осознать и ту непреложную истину, что спаянность крестьян, их, пока еще не совсем осознанная, скорее стихийная потребность в социальной справедливости, а также ненависть к белым и чужакам, помноженная на все более крепнувшую веру в большевиков, и дает им возможность, при недостаточной организованности и слабом вооружении, тем не менее одерживать победы. В этом отношении повесть можно однозначно воспринимать и как художественный документ той бурной революционной эпохи.
Ведь писатель знал, о чем пишет. События гражданской войны в Сибири им переживались не со стороны. Он в них участвовал. Правда, в политическом плане он не был тогда еще всецело зрелым строителем нового общества, осознающим все текущие перипетии, превратности и замешательства, встававшие на его пути. Несколько же ранее, с первыми порывами революционных ветров, пришлось ему обдумывать и разбираться – за что ратуют большевики, а куда зовут и ведут эсеры в купе с меньшевиками. Вопросы были ой какими не праздными. Но их, настырно и чопорно подсовывала сама жизнь. И деваться от них было некуда.
Убедительно и красочно выписан в «Бронепоезде 14-69» и главный герой повести – Никита Вершинин, вожак партизан, энергичный, земной человек, реалист и своеобразный философ, чуждый романтическим порывам, с первых же страниц повести наводящий страх на представителей старой, отжившей России. Вершинина выдвигают в руководители за его разумность, правдивость, степенность, способность трезво оценивать текущую обстановку и вести за собой. Прекрасно понимает он и то, что свершается на его глазах. Ради счастья будущих поколений и ведет он партизан в жестокий бой с белогвардейщиной идя на захват бронепоезда. Не покидает его и боль за гибнущих людей, думает он и том, можно ли оправдать гибель ближних во имя счастья пока еще призрачного и далекого. Самое же существенное в том, что и сегодня Вершинину хочется верить, он, как и прежде олицетворяет собой революционную правду и подлинные народные чаяния. Образ этот, так талантливо выписанный Ивановым, несомненно, значим во всей советской прозе.
О том, почему для показа им задуманного писатель выбрал не Сибирь, которую знал и любил, а Дальний Восток, он годы спустя вспоминал: «Действие, может быть, проиграет в некоторой точности, рождаемой личными наблюдениями, – я никогда не был на Дальнем Востоке, – зато выиграет, во-первых, в ширине и размахе – море, корабли интервентов, полный, окончательный разгром белогвардейщины, – во-вторых, в актуальности. Влияние моих друзей, пролеткультовцев, поэтов, перекладывавших в стихи лозунги тех дней, помогло мне сделать повесть политически актуальной. Влияние «Серапионовых братьев», любивших в литературе фантазию и остроту формы, помогло мне написать ее стремительно, большими мазками.
Может быть, никогда в моей литературной жизни не было более удачного воздействия на творчество сочетания дружества поэзии, политики и, разумеется, молодости!»
Упомянутое «влияние «Серапионовых братьев» в действительности оставило свой неизгладимый след в творческое судьбе писателя. Эта литературная группа, в которую входили, ставшие впоследствии маститыми писателями, и так называемые «приверженцы слова» – К. Федин, М. Зощенко, М. Слонимский, Н. Никитин (к ним принадлежал и Вс. Иванов) и пропагандирующие сюжетную прозу В. Каверин, Л. Лунц, противилась и формализму, и, как отмечала М. Шагинян, ратовала за «психологизм, реалистическую манеру письма, линейную композицию (не закругляют повествование, а разворачивают его по линии), преобладание темы над фабулой, «содержания над занятностью». «Брат Алеут», как именовали в группе Иванова, занял в ней особое место. «Серапионы» признавали в нем не только яркую человеческую индивидуальность, но и дюжий талант литератора. Такого же мнения придерживался и сотрудничавший с ними будущий крупнейший филолог, литературовед и критик В. Шкловский, с которым у Иванова сложатся хорошие отношения.
Продолжим же разговор о повести «Бронепоезд 14-69». По подсчетам исследователей творчества писателя, он трижды ее редактировал, а точнее, переписывал заново. Последний, увеличенный в объеме вариант датирован 1957 годом. Он то более всего и издавался в последующие годы.
Повесть была переведена на иностранные языки. Первый перевод уже в 1925 году появился в Германии. Приглянулась повесть также читателям Чехословакии и Франции. Вызвала позднее она интерес в Японии и США. Широкое издание повести за рубежом пришлось на вторую половину 50-х и вплоть до конца восьмидесятых годов ушедшего столетия.
Откликаясь на просьбу руководства МХАТ, испытывавшего острую нехватку в своем репертуаре современных революционных пьес, писатель в 1927 году создает и одноименную пьесу. Поставленным спектаклем по ней прославленный театр отметил тогда десятилетие Октябрьской революции. В работе над спектаклем были задействованы самые выдающиеся его творческие силы. Общее руководство постановкой пьесы осуществлял сам К.С. Станиславский, непосредственно ставил пьесу – И.Я. Судаков. Великолепен был и актерский состав: В. Качалов в роли Вершинина, Н. Хмелев играл Пеклеванова, Н. Баталову досталась роль Васьки Окорока, М. Прудкин сыграл капитана Незеласова. Оказал поддержку этому начинанию и отвел в сторону некоторые нападки на театр со стороны недоброжелателей нарком А.В. Луначарский.
Спектакль имел большой и долговременный успех. «На пьесе моей «Бронепоезд» люди зело умилялись и плакали, и я сам был растроган», – писал Иванов Горькому в январе 1928 года. В период с 1927 по 1935 гг. пьеса будет идти на сцене МХАТ 327 раз.
«Бронепоезд 14-69» во мхатовской постановке был показан делегатам XV съезда ВКП (б). Показателен отзыв видного деятеля большевистской партии, уделявшего значительное внимание вопросам культуры, Ем. Ярославского, бывшего делегатом этого съезда: «Я сам сибиряк и потому могу судить о том, правильно или неправильно показаны типы сибирского крестьянства. По-моему, Первый МХАТ это сделал хорошо. Он показал сибирских крестьян со всеми их особенностями, со всеми достоинствами и недостатками».
В том же году пьесу поставил и Ленинградский театр драмы. Так начиналось триумфальное шествие пьесы по театрам страны, растянувшееся на десятилетие.
В 1932 году пьеса «Бронепоезд 14-69», переведенная на французский язык, ставится в Париже.
По новой редакции пьесы, подготовленной Ивановым специально для МХАТ, театр в 1963 году вновь успешно ставит эту знаменитейшую пьесу.
Не раз предпринимались и попытки экранизации этой, ставшей классической повести. В 1931 году режиссер Я. Протазанов поставил по мотивам повести фильм «Томми». Неоднократно по предложениям ряда киностудий готовил сценарии по «Бронепоезду» и Всеволод Вячеславович, но не один из них поставлен не был. И лишь в 1973 году режиссером Ю. Чулюкиным по мотивам партизанских повестей и рассказов писателя был создан фильм «И на тихом океане…»
Нашел свое отображение «Бронепоезд» и в музыкальном искусстве. В 1955 году известный русский советский композитор Д. Кабалевский пишет оперу «Никита Вершинин». В том же году опера (либретто С. Ценина) ставится в Большом театре СССР.
Не обходилось в жизни писателя и без того, что ему не раз приходилось быть объектом необоснованной и деструктивной критики. Еще в 20-х годах прошлого столетия рапповцы третировали Иванова, называя попутчиком, выискивая с завидной дотошностью в его произведениях о революции «кулацкие настроения». С горькой иронией писал он по этому поводу в 1929 году М. Слонимскому: «Но, каково, Миша, – ты стал «левым попутчиком», а я «правым»?» В тридцатые же годы, по бытовавшей тогда пресловутой схеме о разделении всех книг о революции на две группы – «стихийников» и «сознательных», Иванова, вместе с Л. Сейфуллиной, А. Веселым, И. Бабелем, Б. Пильняком относили к первым, поэтизировавшим «стихийность» народного революционного движения. Ко вторым, отображавшим якобы «сознательность» революционного процесса приписывали А. Серафимовича, Д. Фурманова, А. Фадеева. При всей надуманности такого подхода к литературе о революции тех первых лет, эти штампы укоренились надолго. И в более поздние годы в адрес Иванова направлялись упоминания о этой «стихийности».
На самом деле, как это и бывает у настоящих художников, движимых невидимой, подсознательной силой искусства, все было значительно проще – мастер работал с тем материалом, который на то время захватывал его мысль и чувства. Потому-то и рождались из-под его пера такие разные и композиционно, и тематически, и жанрово, произведения, будь то роман о обреченности уходящего мира «У» или одноименный роман о герое гражданской войны Пархоменко, иль роман о жизни юноши из сибирской провинции начала XX века «Похождения факира», не говоря о том, что своей отдельной жизнью жила драматургия и публицистика писателя.
И эта многоликость была разбавлена в какой-то мере фантастичными или «таинственными» произведениями из фактически философского цикла, состоящего из таких вещей, публиковавшихся посмертно, как «Медная лампа», «Сизиф – сын Эола», «Эдесская святыня», «Опаловая лента», «Пасмурный лист», «Агасфер» и др. Нельзя не отметить и то, что в творчестве Иванова была и масса задумок о написании ряда романов, таких как роман «Ситцевый зверь» о гражданской войне на Дальнем Востоке, романов «Казаки» и «Северсталь», наброски которых реализовались в новеллах или публиковались в периодике, а рукописи уничтожены самим автором. Остались в архиве писателя и незаконченные произведения. В общем-то наследие его столь велико и многогранно, а художественный мир так богат и неподражаем, что несмотря на то, что в советские годы были опубликованы серьезные исследования о творчестве писателя, и сегодня, с позиций совершенно иного социально-экономического уклада, вновь пристально изучить все словесное богатство, оставленное Ивановым было-бы далеко не лишним.
Нельзя не отметить и публицистические работы Иванова. Им написаны сотни статей и эссе, являвшихся отдельным, ничуть не менее важным направлением в творчестве. Работал он и как литературовед. Известны его работы под рубрикой «Открыватели путей», посвященные таким выдающимся именам в мировой литературе, как Гоголь, Шолом-Алейхем, Бальзак, Анатоль Франс. Писал Иванов и о современниках. Оставил он и прекрасные воспоминания и, если так можно сказать, путевые заметки. В первую очередь те, которые писал, находясь под впечатлением от своих поездок по стране, и прежде всего по Сибири и Казахстану, осуществленных в пятидесятые годы прошлого века.
Особое место занимают его очерки и статьи военного времени. Их, преимущественно, печатала газета «Известия». Выходили они в отдельных изданиях, печатавшихся в Ташкенте и позже в Москве.
В 1943–1945 годах писатель несколько раз выезжал на фронт. Весной 1943-го по направлению газеты «Красная звезда» – на Западный фронт под Вязьму, в этом же году – на место великого сражения – Орловско-Курскую дугу, а в 1945 году – на I Белорусский фронт. Все увиденное им запечатлевалось в начале в дневниках, а потом появлялось и в периодической печати.
После Победы пришлось Всеволоду Вячеславовичу быть и в числе тех советских писателей, кому было поручено присутствовать на историческом суде народов над главными фашистскими преступниками. В ноябре – декабре 1945 года он напишет потрясающей эмоциональной силы очерки «Там, где судят убийц (На Нюрнбергском процессе)». Эти очерковые записи ценны не только тем, что написаны очевидцем и в них дается общий фон того грандиозного события. Их уникальность все же в другом. Тонкий психолог, знавший людскую породу и умевший обратить внимание на саму манеру поведения, мимику, жесты, речь, Иванов смог создать психологическую зарисовку этих нелюдей.
Приведу один такой пример: «Я записывал оглашаемый документ. Когда я поднял глаза, чтобы отдохнуть, мой взор встретился со взглядом Геринга. Он сидел в своем френче, облокотившись о перегородку, наклонив голову, и глядел на нас пристально, не сводя глаз. Разумеется, он не знал, что это места русской прессы и что он смотрит на советских писателей. Сквозь нас, сквозь эти стены он направлял свой ненавидящий взор на весь мир, на все человечество. Каким пыткам, каким истязаниям он хотел бы подвергнуть всех нас, дай только ему силу в его мозгу теперь столько придумано для нас казней, столько пожаров и разорений, столько мук и терзаний… Этот взгляд, с которым я встретился случайно, говорил о чудовищной ненависти, которая не утихла и которая не утихнет, пока ее не перехватит веревка».
Думается, что в год 75-летия Великой Победы и Нюрнбергского трибунала было бы крайне полезным как можно большему числу сограждан прочитать эти очерки, а возможно их и опубликовать в массовых печатных и электронных изданиях. Их историческая и художественная значимость нисколько не поблекла, они по-прежнему актуальны.
В последние годы жизни, Всеволод Иванов, беспартийный большевик, кавалер двух орденов Трудового Красного Знамени, продолжая заниматься литературным творчеством, без которого земного существования своего не представлял, успевал еще трудиться и в Литературном институте им. Горького, где ему поручали ответственную миссию председателя государственной экзаменационной комиссии. Он увлеченно работал с молодежью. Ей свои напутствия он обращал в мае 1959 года и с трибуны Третьего Всесоюзного съезда писателей. Верил он и дальнейшее развитие советской литературы. Призывал он тогда же и к высокой взыскательности, «изысканию творческих индивидуальностей, таящихся в народе», по сути ко всему тому, что можно всецело отнести и к самому писателю, художественное дарование которого не перестает удивлять всех тех, кто и сегодня обращается к творчеству великолепного сказателя революционной поры и первых четырех десятилетий великой Советской эпохи.
Отзываясь на кончину Вс. Иванова великий Л. Арагон напишет: «Для людей моего поколения он остается создателем «Бронепоезда», прочитанного нами в серии «Молодые русские писатели» в издании «Нувель ревю франсез» или увиденного на сцене Интернационального театра, которым в тридцатые годы руководил Леон Муссинак. Можно ли себе представить историю советской литературы и даже литературы XX века в целом без «Бронепоезда»! Нет, это было бы просто невозможно».
Не обойтись без этого славного имени и нам, тем кому по-настоящему дорога наша Россия.