Благодарю за то что скверный гость
Спасибо Людмиле Шарга за память.
Борис Рыжий. Сорок шесть всего.
И вечных двадцать шесть.
8 сентября 1974, Челябинск — 7 мая 2001, Екатеринбург
О снеге. И просто из любимого, наугад.
*
Пока я спал, повсюду выпал снег —
он падал с неба, белый, синеватый,
и даже вышел грозный человек
с огромной самодельною лопатой
и разбудил меня. А снег меня
не разбудил, он очень тихо падал.
Проснулся я посередине дня,
и за стеной ребёнок тихо плакал.
Давным-давно я вышел в снегопад
без шапки и пальто, до остановки
бежал бегом и был до смерти рад
подруге милой в заячьей обновке —
мы шли ко мне, повсюду снег лежал,
и двор был пуст, вдвоём на целом свете
мы были с ней, и я поцеловал
её тогда, взволнованные дети,
мы озирались, я тайком, она
открыто. Где теперь мои печали,
мои тревоги? Стоя у окна,
я слышу плач и вижу снег. Едва ли
теперь бы побежал, не столь горяч.
(Снег синеват, что простыни от прачек.)
Скреби лопатой, человече, плачь,
мой мальчик или девочка, мой мальчик.
*
Начинается снег, и навстречу движению снега
поднимается вверх — допотопное слово — душа.
Всё — о жизни поэзии и о судьбе человека
больше думать не надо, присядь, закури не спеша.
Закурю, да на корточках, эдаким уркой отпетым
я покуда живой, не нужна мне твоя болтовня.
А когда после смерти я стану прекрасным поэтом,
для эпиграфа вот тебе строчка к статье про меня:
Снег идёт и пройдёт, и наполнится небо огнями.
Пусть на горы Урала опустятся эти огни.
Я прошёл по касательной, но не вразрез с небесами,
в этой точке касания — песни и слёзы мои.
*
В России расстаются навсегда.
В России друг от друга города
столь далеки,
что вздрагиваю я, шепнув «прощай».
Рукой своей касаюсь невзначай
её руки.
Длинною в жизнь любая из дорог.
Скажите, что такое русский бог?
«Конечно, я
приеду». Не приеду никогда.
В России расстаются навсегда.
«Душа моя,
приеду». Через сотни лет вернусь.
Какая малость, милость, что за грусть —
мы насовсем
прощаемся. «Дай капельку сотру».
Да, не приеду. Видимо, умру
скорее, чем.
В России расстаются навсегда.
Ещё один подкинь кусочек льда
в холодный стих.
. И поезда уходят под откос,
. И самолёты, долетев до звёзд,
сгорают в них.
*
А грустно было и уныло,
печально, да ведь?
Но всё осветит, всё, что было,
исправит память —
звучи заезженной пластинкой,
хрипи и щёлкай.
Была и девочка с картинки
с завитой чёлкой.
И я был богом и боксёром,
а не поэтом.
То было правдою, а вздором
как раз вот это.
Чем дальше будет, тем длиннее
и бесконечней.
Звезда, осенняя аллея,
и губы, плечи.
И поцелуй в промозглом парке,
где наши лица
под фонарём видны неярким —
он вечно длится.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Благодарю за то что скверный гость
Мальчишкой в серой кепочке остаться,
самим собой, короче говоря.
Меж правдою и вымыслом слоняться
по облетевшим листьям сентября.
Скамейку выбирая, по аллеям
шататься, ту, которой навсегда
мы прошлое и будущее склеим.
Уйдём — вернёмся именно сюда.
Как я любил унылые картины,
посмертные осенние штрихи,
где в синих лужах ягоды рябины,
и с середины пишутся стихи.
Поскольку их начало отзвучало,
на память не оставив ничего.
Как дождик по карнизу отстучало,
а может, просто не было его.
Но мальчик был, хотя бы для порядку,
что проводил ладонью по лицу,
молчал, стихи записывал в тетрадку,
в которых строчки двигались к концу.
2001
Тайга — по центру, Кама — с краю,
с другого края, пьяный в дым,
с разбитой харей, у сарая
стою с Григорием Данским.
Под цифрой 98
слова: деревня Сартасы.
Мы много пили в эту осень
агдама, света и росы.
Убита пятая бутылка.
Роится над башками гнусь.
Заброшенная лесопилка.
Почти что новый “Беларусь”.
А-ну, давай-ка, ай-люли,
в кабину лезь и не юли,
рули вдоль склона неуклонно,
до неба синего рули.
Затарахтел. Зафыркал смрадно.
Фонтаном грязь из-под колёс.
И так вольготно и отрадно,
что деться некуда от слёз.
Как будто кончено сраженье,
и мы, прожжённые, летим,
прорвавшись через окруженье,
к своим.
Авария. Лицо разбито.
Но фотографию найду,
и повторяю как молитву
такую вот белиберду:
душа моя, огнём и дымом,
путём небесно-голубым,
любимая, лети к любимым
своим.
1998
Борис Рыжий
Благодарю за всё. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодарю, что скверный гость,
я всё-таки довольно сносно встречен –
и для плаща в прихожей вбили гвоздь,
и целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За всё, за всё. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу,
За всё, за всё. За мутную зарю.
За хлеб. За соль. Тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю,
за то, что вы не слышите ни слова.
Борис Борисович Рыжий – русский поэт, родившийся 8 сентября 1974 года в Челябинске, в семье доктора геофизических наук Бориса Петровича Рыжего и матери Маргариты Михайловны, всю жизнь протрудившаяся врачом-эпидимиологом. В 1980 году переехал в Свердловск. В 14 лет начал заниматься боксом, но тяжелая травма глаз, полученная на одной из тренировок, не позволила будущему поэту построить свою успешную карьеру на ринге. В том же возрасте Борис Рыжий становится очевидцем самоубийства своего соседа, который выбросился из окна. Это трагическое обстоятельство навсегда изменило будущего поэта: из беззаботного свердловского юнца, он превратился в серьезного мужчину, чье мировоззрение совершило оборот на 180 градусов. Поменялось все, начиная с обывательской аксиологии, заканчивая философскими размышлениями о жизни и смерти, музыке и тишине. Всю свою недолгую жизнь поэт старался ответить на вопрос, что руководит человеком, который решает добровольно покинуть этот мир: страх и страсть, как у бунинского Мити («Митина любовь») или отвага, как у пастернаковского Стрельникова Павла Павловича («Доктор Живаго»)? Как и у всякого великого поэта, мы можем выделить две линии судьбы Бориса Рыжего. Обычно литературоведы начинают искать метафизическую составляющую там, где ей совсем не место. Официальные литературоведы выделяют внутреннюю и внешнюю конфронтации лирического героя поэта. Это могло бы сработать с Пушкиным, Лермонтовым, Мандельштамом, Пастернаком и Симоновым. Но здесь совершенно другой случай, редкий и необычный. Можно скачать, что качественные метаморфозы в развитии поэта Рыжего произошли магическим образом, на стыке двух стихий, если угодно. Подобно опытному хироманту мы можем проследить за этими превращениями и потому на некоторое время отойдем от литературной и лингвистической составляющей, а обратимся в мир цыганского навыка «холодного чтения», основанного на хиромантии. Одни считают это оккультной наукой (так как задействованы знания из астрологии, физиогномики, парапсихологии, биоэнергетики). Мы же будем считать это эзотеризмом, Пифагор, Платон и Аристотель называли это тайным учением, передаваемое только некоторым ученикам. Хиромантия – это эзотерическая система гадания об индивидуальных особенностях человека, пережитых и грядущих событиях в жизни. Для гадания используется человеческая ладонь, в большинстве случаев, можно проследить жизнь человека, «прочитав» его и с той, и с другой стороны. По левой руке (пассивной) – можно определить прошлое человека и его характер. По правой (активной) – судят о будущем, которое вытекает из совершенных поступков.
«Россия — старое кино. Когда ни выглянешь в окно —
на заднем плане ветераны сидят, играют в домино.
Когда я выпью и умру, сирень замашет на ветру
и навсегда исчезнет мальчик, бегущий в шортах по двору.
7 мая 2001 года Борис Рыжий был найден в доме у родителей мертвым. Его тело обнаружили повешенным на балконной двери. В пишущей машинке была найдена записка, которая вскоре пропала, на ней было написано: «Я всех любил без дураков. Ваш Борис». Умерев в 26 лет, Борис Рыжий оставил в память почитателям 1000 стихотворений, несколько сборников и надежду, что все в этой жизни может измениться к лучшему. В России он известен, прежде всего, среди ценителей современной русской литературы, интересующихся андеграудными авторами (Башлачев, Дягилева, Егор Летов). Но в Голландии стихи Бориса Рыжего знает каждый третий житель страны, несколько популярных рок-групп перевели его лирику и написали к ней музыку, сняли биографический фильм. Сам поэт говорил: Ведь поэзия – роскошь, я настаиваю на этом. Или я не прав? А слава, что слава… Слава – это для теноров, как могла бы сказать Ахматова. Я так думаю».
Фонетический уровень лирического произведения представлен в виде звукописи, в частности, широкого использования ассонанса и аллитерации. Разберемся для начала с активным использованием гласных звуков. В первом, втором и третьем катрене упор автором делается на повторе гласных звуков и, е, о, а. Гораздо реже можно встретить упор на ю, у. Использование ассонанса Рыжим не случайно. Если в первой строфе ему нужно было задать тон деликатного разговора с собеседником тет-а-тет» и мягко подвести читателя к откровенности (Благодарю за все. За тишину… За свет звезды, что спорит с темнотою. Благодарю за сына, за жену. За музыку блатную за стеною). То уже начиная со второй строфы и заканчивая последним катреном автор разгоняет темп стихотворения и вместе с тем его сердечный жар становится гораздо сильнее, он не стесняясь в выражениях может подвергнуть сомнение существование Бога, тут же обвиняя себя во всех смертных грехах, оставаясь при этом в долгу только перед жизнью и смертью. Музыкальность гласных звуков использована во второй строфе, где частым повторением звуков о, и создается тесное взаимодействие между читателем и автором, неожиданно оказавшимися близкими друзьями в тесной квартире по улице Титова 44 (я все-таки довольно сносно встречен, и для плаща в прихожей вбили гвоздь и целый мир взвалили мне на плечи). Начиная с третьей строфы, автор смягчается, когда из мира взрослого переносится благодаря памяти и воображению в мир детских и юношеских грез, фантазий, удачное вкрапление смягчающегося гласного е обеспечивает внутренний баланс, некую нирвану лирического героя (Не за вниманье, вовсе, за терпенье. За осень. За ненастье. За грехи. За неземное это сожаленье ) Далее смягчение прерывается и можно более детально рассмотреть, как автор иронично относится к этой исповеди, заигрывая со смертью, словно призывая ее, насмехаясь над собой за свое ребячество. Активное использование гласных а, о обеспечивает финальному пассажу подобие церковной молитвы, ведь и там активное использование гласных достигает своей цели катарсиса, акустическая характеристика высоты и силы позволяет автору сконцентрировать внимание читателя на строчках (За то, что не могу, чужое горе, помня, жить красиво… За то, что я вас всех благодарю, за то, что вы не слышите не слова). В конце так и напрашивается молитвенное восклицание благодарения Бога «аминь», использование гласных позволило смягчить текстовую составляющую, придать звучности и стройности. В результате чего стих больше напоминает исповедальную молитву автора, чем просто благодарение судьбы.
Как и его любимые поэты, Борис Рыжий восхищается силой гласных звуков (Мандельштам и Слуцкий). Использование аллитерации носит, скорее условный характер. Поэт восхищается музыкой и чистотой поэзии, нет ничего чище, чем образование гласных звуков, в которых усматривается чистота и легкость. Вечный мотив у Бориса Рыжего музыка (Григ, Бах, Шопен, даже приблатненный шансон у поэта не вызывает отторжения). Согласные звуки для него это сплошной шум, сотрясание воздуха, вносящие за собой хаотичное движение, подобно сквозняку, взъерошившему письменный стол, заваленный нужными бумагами. Мандельштам, Бродский, Пастернак не слишком любили аллитерацию, считали довеском. У Рыжего часто повторяющимися согласными являются з, ж, ш, ч, щ. Также сочетание ст. Можно встретить анафору в постоянном повторении в каждой строфе предлога «за». Обратимся к использованию согласных звуков, использование таких звуков как з, ж, ш и сочетания ст придают стихотворению дополнительный шум, который можно сравнить только с экранным «белым» шумом, тем не менее использование ассонанса смягчает такой шум, придает мелодики стихотворения стык шума и голоса(Я все-таки довольно сносно встречен и для плаща в прихожей вбили гвоздь и целый мир взвалили мне на плечи).
В третьей строфе Борис Рыжий использует фигуру оксюморона (за неземное это сожаленье), казалось бы, что логичнее всего было бы использовать « за неземное наслаждение», но в этом и весь психологизм поэта, даже в счастливые минуты, он не может отделать от этого злосчастного принципа «помни, что смертен» – это и заставляет его обратиться к данной фигуре речи. У Рыжего оксюморон используется для накала собственной страсти, очередной иронии и насмешки над собой. Его эмпирический опыт, гораздо мягче рационализма, это не дает ему раскрыться до конца, почувствовать себя счастливым. На самом деле, «счастливый поэт» – тоже оксюморон, потому что поэт всегда несчастен, даже улыбаясь. Иначе он просто коммерция и попса, а не внутренний слом и надрыв, заставляющий меняться. Можно сказать, что Рыжий делает риторическое обращение к Богу, а возможно и к близкому другу на собственной кухне, выпивая и выпуская дым в кровавый закат. Нам неизвестного, кого благодарить за эту жизнь, поэтому Рыжий делает бесплодную попытку совершить для себя постыдное действие (поблагодарить Бога).
Лирическое произведение состоит из шести строф. В этот раз Рыжий разделил это для удобства, чтобы в каждой строфе выделить ключевые положение своего обращения, не пропустить важных вех в своей автобиографии. Обычно в произведениях Рыжего редко встречаются катрены. Размер, которым написано стихотворение: пятистопный ямб. Не использован трехстопный ямб, потому что он короткий и больше подходит для юмористических произведений. Не использован четырехстопный, так как он в поэзии Рыжего не раскрыт так сильно, как пятистопный. Именно пятистопный ямб позволяет поэту сделать цезуру(ритмическую паузу, чтобы не нагнетать ритм, а спокойно подводить читателя к основному текстовому уровню( Благодарю за все. //(пауза) За тишину. ) В лирическом произведении шесть строф.
Первая строфа – четыре строки, четверостишие. Рифмы: тишину-темнотою-жену-стеною. Рифмовка: ABAB–перекрестная, мужская рифма. Вторая строфа – четыре строки, четверостишие. Рифмы: гость-встречен-гвоздь-плечи, ABAB–перекрестная, женская рифма. Третья строфа – четыре строки, четверостишие. Рифмы: стихи–-терпенье-грехи-сожаленье, ABAB–перекрестная, мужская и женская. Четвертая строфа – четыре строки, четверостишие. Рифмы: его-знает-ничего-бывает, ABAB–перекрестная, мужская и женская. Пятая строфа – четыре строки, четверостишие. Рифмы: могу-красиво-долгу-молчалива,, ABAB–перекрестная, мужская и женская. Шестая строфа – четыре строки, четверостишие. Рифмы: зарю-крова-благодарю-ни слова, ABAB–перекрестная, мужская и женская.
Прагматический характер лирического произведения Бориса Рыжего испытывает на себе влияние меланхолического настроения Лермонтова, Слуцкого, Бродского, Мандельштама. Несмотря на всю ироничность к своей судьбе, Борис Рыжий испытывает состояние тоски и грусти от невозможности справиться с нахлынувшими чувствами. Он предчувствует свой скорый уход из жизни, потому что смена формации всегда дается с болью поэтом, у них с мясом выдирают то, что составляло их истинное вдохновение. После Бориса Рыжего так и не появилось истинных поэтов, он остался последним из той когорты поэтов, которым было стыдно называть себя поэтами, они стеснялись этого, чего не скажешь о современных мнимых поэтессах. Борис Рыжий отдавал должное жизни, но постоянно не забывал о смерти, которую увидел и с тех пор старался спастись от нее бегством в лирике, семье. Такая фрустрация имела эффект плацебо. До сих пор неизвестно, что подтолкнуло поэта совершить самоубийство, но одно известно точно: он всех любил без дураков. Но еще больше Ирину и маленького Артема, ради которых жил творил и старался наслаждаться каждым мгновением.
Борис Борисович Рыжий.
*Борис Борисович Рыжий (8 сентября 1974, Челябинск — 7 мая 2001, Екатеринбург) — Русский поэт.
*В 14 лет начал писать стихи и в то же время стал чемпионом Свердловска по боксу среди юношей. Всего им было написано более 1300 стихотворений, из которых издано около 350.
*Покончил жизнь самоубийством (повесился). Предсмертная записка звучит так: «Я всех любил. Без дураков». 10 мая 2001 года похоронен на Нижне-Исетском кладбище (участок 5A).
*По утверждению Евгения Рейна, «Борис Рыжий был самый талантливый поэт своего поколения»
*Стихи Бориса Рыжего переведены на многие европейские языки, а в Голландии любовь к нему так велика, что популярная рок-группа De Kift записала две песни на его стихи.
*В 2008 году голландским режиссёром Алёной ван дер Хорст был снят документальный фильм «Борис Рыжий», получивший приз Silver Wolf на 21 Международном Фестивале Документального Кино в Амстердаме (International Documentary Festival Amsterdam, IDFA) и приз за лучший документальный фильм на Эдинбургском кинофестивале 2009 года (Edinburgh’s International Festival, EIFF).
* * *
. Вчерашний дождь тебя откинул
от спекшихся в тумане окон,
седых волос закинув гриву
за ржавый гребень горизонта.
Мне остается только волос
твой разыскав, зажать в ладони
и заглянуть в глазницы окон,
услышав чей-то черствый голос:
«Все оказалось много проще,
воспринимай как божий дар
вчерашний дождь, швырнувший клочья
твоих небес на тротуар».
Стих отличается от прозы
не только тем, что сир и мал.
Я утром ранним с камня слезы
ладонью теплой вытирал.
* * *
Так кончается день на краю окна.
Так приходит сон, и рифмуешь наспех
«ночь» и «прочь». Так стоит на столе бокал.
Так смеется небо однозубой пастью.
Так глядишь на мир через жабры век:
как сложна хиромантия троп, дорог.
Бог жизнь подарил тебе, но затем,
чтобы ты умереть не колеблясь мог.
1995. Август. Екатеринбург
Олегу Дозморову от Бориса Рыжего
Закурю да на корточки эдаким уркой отпетым
я покуда живой, не нужна мне твоя болтовня.
А когда после смерти я стану прекрасным поэтом,
для эпиграфа вот тебе строчка к статье про меня:
Снег идёт и пройдёт, и наполнится небо огнями.
Пусть на горы Урала опустятся эти огни.
Я прошёл по касательной, но не вразрез с небесами,
в этой точке касания – песни и слёзы мои.
. От тех, кто умер, остаётся
совсем немного, ничего.
Хотя, откуда что берётся:
снег, звёзды, улица. Его
любили? Может, и любили.
Ценили? К сожаленью, нет.
Но к дню рождения просили
писать стихи. Он был поэт.
А как же звёзды? Разве звёзды?
Звезды’? Конечно же, звезды’!
Когда сложить всё это, просто
получим сгусток пустоты.
Но ты подумай, дом поэта.
Снег, звёзды, очертанья крыш —
он из окошка видел это,
когда стоял, где ты стоишь.
чтобы ангелу было
через что прилететь.
Листьев рваную медь
оборвать белокрыло.
Говорю, улыбаясь:
«На холодном ветру. »
Чтоб услышать к утру,
Как стучат, удаляясь
Не вели бухого до кровати.
Вот моя строка:
без меня отчаливайте, хватит
— небо, облака!
Жалуйтесь, читайте и жалейте,
греясь у огня,
вслух читайте, смейтесь, слёзы лейте.
Только без меня.
Ничего действительно не надо,
что ни назови:
ни чужого яблоневого сада,
ни чужой любви,
что тебя поддерживает нежно,
уронить боясь.
Лучше страшно, лучше безнадежно,
лучше рылом в грязь.
* * *
Не вставай, я сам его укрою,
спи, пока осенняя звезда
светит над твоею головою
и гудят сырые провода.
Звоном тишину сопровождают,
но стоит такая тишина,
словно где-то чётко понимают,
будто чья-то участь решена.
Этот звон растягивая, снова
стягивая, можно разглядеть
музыку, забыться, вставить слово,
про себя печальное напеть.
Про звезду осеннюю, дорогу,
синие пустые небеса,
про цыганку на пути к острогу,
про чужие чёрные глаза.
И глаза закрытые Артёма
видят сон о том, что навсегда
я пришёл и не уйду из дома.
И горит осенняя звезда
* * *
Как будто эти улицы, мосты
вдруг растворились. Город, я и ты
перемешались, стали паром, паром.
Вот вместо слов взлетают облака
из уст моих. И речь моя легка,
наполнена то счастьем, то кошмаром.
* * *
Не в августе, а в сентябре
деревья сбрасывают листья,
покачиваясь на ветру.
Так безотраден и так пре-
красен парк, что, оглянись я,
расплачусь сразу и умру.
Летит листва, я не забыл
любовный шёпот, шелест платья
и падающий сапожок.
Угаснул юношеский пыл,
и неизвестно, в чьи объятья
теперь ты падаешь, дружок.
Не в сентябре, а в октябре
стоят одни под небесами
деревья в белом серебре,
покачиваясь на ветру.
Ужель тебя отдали сами
мои хладеющие ру?
1997
* * *
Россия. Глухомань. Зима.
Но если не сходить с ума,
на кончике карандаша
уместится душа.
Я лягу спать. А ты пари
над бездною, как на пари,
пари, мой карандаш, уважь
меня, мой карандаш.
Шальную мысль мою лови.
Рисуй объект моей любви
в прозрачном платье, босиком,
на берегу морском.
У моря, на границе сна
она стоит всегда одна.
И море синее шумит,
в башке моей шумит.
И рифмы сладкие живут,
и строчки синие бегут,
морским подобные волнам,
бегут к её ногам.
1998
* * *
А что такое старость? Это
парк в середине сентября,
позавчерашняя газета
под тусклым светом фонаря.
Влюблённых слипшиеся пары,
огни под кронами дерев.
И тары-бары-растабары
шурует дождик нараспев.
Расправив зонтик кривобокий,
прохожий шлёпает во тьму
и сочиняет эти строки,
не улыбаясь ничему.
1999
Исчезли фартучки, манжеты,
А с ними весь ажурный мир.
И той скамейки в парке нету,
Где было вырезано «Б. Р.».
Я сиживал на той скамейке,
Когда уроки пропускал.
Я для одной за три копейки
Любовь и солнце покупал.
Я говорил ей небылицы:
Умрём, и всё начнется вновь.
И вновь на свете повторится
Скамейка, счастье и любовь.
Я не настолько верю в слово,
Чтобы как в юности, тогда,
Сказать, что всё начнется снова.
Ведь не начнётся никогда.
1999
* * *
. Три дня я ладошки твои целовал
и плакал от счастья и горя.
Три дня я «Столичной» хрусталь обливал
и клялся поехать на море.
И парила три дня за окошком сирень,
и гром грохотал за окошком.
Рассказами тень наводя на плетень,
я вновь возвращался к ладошкам.
Три дня пронеслись, ты расплакалась вдруг,
я выпил и опохмелился.
. И томик Григорьева выпал из рук,
с подушки Полонский свалился.
И не получилось у нас ничего,
как ты иногда предрекала.
И чёрное море три дня без меня,
как я, тяжело тосковало.
По чёрному морю носились суда,
и чайки над морем кричали:
«Сначала его разлюбила она,
он умер потом от печали. »
1997
Когда же вновь определю,
что это я, а не иначе,
я горько жалуюсь, и плачу,
и слёзы лью, и слёзы лью.
Когда идёшь вдоль чёрного канала
куда угодно, мнится: жизни мало,
чтоб до конца печального дойти.
Твой город спит. Ни с кем не по пути.
Так тихо спит, что кажется, возможно
любое счастье. Надо осторожно
шагать, чтоб никого не разбудить.
О, господи, как спящих не простить!
Как хочется на эти вот ступени
сесть и уснуть, обняв свои колени.
Как страшно думать в нежный этот час:
какая боль ещё разбудит нас.
1996, июнь
* * *
В России расстаются навсегда.
В России друг от друга города
столь далеки,
что вздрагиваю я, шепнув «прощай».
Рукой своей касаюсь невзначай
её руки.
Длинною в жизнь любая из дорог.
Скажите, что такое русский бог?
«Конечно, я
приеду». Не приеду никогда.
В России расстаются навсегда.
«Душа моя,
В России расстаются навсегда.
Ещё один подкинь кусочек льда
в холодный стих.
. И поезда уходят под откос,
. И самолёты, долетев до звёзд,
сгорают в них.
1996, апрель
* * *
Век на исходе. Скоро календарь
сойдёт на ноль, как счётчик у таксиста.
Забегаешь по комнате так быстро,
как будто ты ещё не очень стар.
Остановись, отпразднуем сей день.
Пусть будет лень,
и грязь, и воздух спёртый.
Накроем стол.
И пригласим всех мёртвых.
Век много душ унёс. Пусть будут просто
пустые стулья. Сядь и не грусти.
Налей вина, и думай, что они
под стол упали, не дождавшись тоста.
1993
* * *
Много видел. Не много жил,
Где искусством почти не пахло.
Мало знал. Тяжело любил.
Больше боли боялся бессилья и страха.
Моё тело висит, словно плащ на гвозде,
на взгляде, который прикован к звезде.
И она не мала. Далека.
Я далёк от людей. Я стою у окна
и ищу в себе силы
не сдаваться и ждать.
И в округе до чёрта камней.
Хватит, чтобы кидать.
Или строить могилы.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+