Боюсь что мне станет плохо
Боюсь выходить из дома, страшно, что станет плохо. Я даже с друзьями не могу встретиться
Анастасия, здравствуйте, я взяла Вашу тему, прошу Вас ознакомиться с условиями консультации ниже.
Вы пишете о страхе. Как Вы сами предполагаете, с чем он связан? Чего Вы так боитесь?
Спасибо за ответ. Страх выйти на улицу связан с тем, что мне ранее было плохо именно вне дома, как с работы ехала, и по началу такая тревожность была имеено как ехать на работу, но в дальнейшем, по тихонечко переросло в то что тревожность возникает сразу как выхожу за дверь квартиры. И был период когда у меня это все немного прошло, то есть в определённые места я могла спокойно ходить, ездить, а в некоторые по-прежнему нет, и так получилось что мне надо было обязательно съездить туда, куда мысленно было тяжело ехать. В итоге случилась паническая атака, после чего выход даже во двор для меня стресс, и чем дальше от дома тем хуже, что не смогу быстро вернуться домой.
И ранее на самых первых порах обращалась к психотерапевту, но все что мне тогда было сказано это пейте этот рексицин и все. Ну и тогда мне ещё сказали что это агорафобия. После того момента даже и не хотелось больше обращаться за помощью, но теперь уже просто нет сил терпеть, надоело. К тому же скоро сессия, на которую я не могу не пойти
Страх выйти на улицу связан с тем, что мне ранее было плохо именно вне дома
Расскажите пожалуйста об этом. Что больше всего пугает Вас? Как Вы себя ощущаете в этот момент? Что происходит с телом? Как Вы обычно справляетесь со своим состоянием? Есть ли рядом с Вами родные или знакомые, которые могли бы Вас в этот момент поддержать?
Я сама не понимаю что меня так пугает. В голове все прекрасно понимаю что нельзя так делать, что я не правильно себя веду, что все ж хорошо будет, раньше ходила, так что ж мне сейчас мешает это делать. Но это только в голове, стоит только выйти за дверь как тут же сердце бьётся бешено, коленки подаашиыаеются, сил совсем нет, слабость, сразу хочется прилечь, ну и начинает подташнивать, кружится голова. Справляться с этим состоянием на данный момент никак вообще не получается, на улицу я теперь хожу только в магазин, который находится на первом этаже в моем доме. Раньше когда такое состояние появлялось в более слабой форме, я просто заставляла себя и терпела. Выходя на улицу я стараюсь сделать все максимально быстро, чтобы поскорее вернутся домой, сейчас мне очень мысленно тяжело вне дома чего-то ждать, или стоять в очереди, сразу начинаю больше переживать из-за чего становится плохо. Где-то ранее читала что многим помагает когда с ними на улицу выходит кто-то из близких, мне же наоборот, в это время я начинаю чувствовать себя совсем плохо чем когда одна, понятия не имею почему так происходит.
В голове все прекрасно понимаю что нельзя так делать, что я не правильно себя веду, что все ж хорошо будет, раньше ходила, так что ж мне сейчас мешает это делать.
То есть мало того, что Вы боитесь, Вам страшно, так Вы ещё и в голове своей на себя пытаетесь давить.
Кто-то когда-то в детстве видимо Вас научил себя заставлять делать то, что страшно и неприятно. Обычно такое давление и ложное вдохновение не помогает.
Стоит только выйти за дверь как тут же сердце бьётся бешено, коленки подаашиыаеются, сил совсем нет, слабость, сразу хочется прилечь, ну и начинает подташнивать, кружится голова.
А есть какие-то мысли в голове по этому поводу? С чем больше связаны Ваши ощущения? С Вашим телом (новые ощущения, поток свежего воздуха, страх что с Вами что-то случится и т.д.) или это связано с людьми, которые могут Вас увидеть или что-то подумать, сказать?
«Каждый день сижу на работе и мне так плохо, что кажется, будто умру». Минчанка 10 лет живет с паническими атаками, но не сдается
Первый раз Ольга почувствовала себя нехорошо в 17 лет. На паре в колледже у нее резко поднялось давление, а потом появился панический страх смерти. Дальше приступы стали повторяться все чаще, бесконечные вызовы скорых, долгие обследования и походы по врачам. Только через год ей поставили правильный диагноз, назначили лекарства, но они лишь немного облегчают состояние. Как это — жить каждый день со страхом смерти и не сойти с ума…
Ликбез
Паническая атака — характерная черта панического расстройства. Это необъяснимый, мучительный для больного приступ тяжелой тревоги, сопровождаемый беспричинным страхом в сочетании с различными вегетативными (соматическими) симптомами.
«Все началось на ровном месте»
Миниатюрная красивая 28-летняя Ольга улыбается и просто излучает позитив. Внешне жизнь девушки тоже позитивная: диплом преподавателя английского и испанского языков, работа в отделе продаж IT-компании, любимый муж, друзья, спорт и путешествия. Но мало кто знает, что каждый день происходит у нее внутри.
— В моей жизни ничто не предвещало беды. Полная семья, да, детство не было безоблачным, отец иногда выпивал, могли быть скандалы, но в более взрослом возрасте уже никаких таких проблем не было. Пишут, что панические расстройства возникают из-за каких-то сильных стрессов. У меня таких стрессов не было. Мне вообще кажется, что все началось на ровном месте, — рассказывает девушка. — Первый приступ со мной случился в 17 лет. Я тогда училась в колледже на первом курсе. Однажды на паре мне стало очень плохо: потемнело в глазах, я почти ничего не видела.
Ольга попросила подругу отвести ее в медпункт. Там вызвали скорую, врачи которой поставили студентке диагноз «гипертонический криз» и забрали в кардиологию. В больнице Оле сделали кардиограмму и взяли анализы. Все было в порядке, и девушку отпустили домой. Через неделю приступ повторился.
— Снова тахикардия, помутнение в голове, казалось, что вот-вот потеряю сознание. В этот момент думать невозможно, накрывает дикий страх того, что ты сейчас умрешь, — вспоминает она. — Как описать еще? Представьте, что вы сидите в комнате и возле вас ходит лев. Вы напряжены и постоянно думаете, нападет он или нет.
Этот страх постоянно с вами. Другие люди его не замечают. Они думают, что все у вас хорошо. Ты же не будешь кричать всем, что страшно…
Потом приступы повторялись все чаще и чаще. В итоге такие состояния накрывали Ольгу ежедневно, могло быть и несколько приступов в день. Дважды в неделю, когда девушке было совсем невмоготу, родные вызывали скорую. Изначально Ольга и ее родные думали, что это проблемы с сердцем или с нервной системой. Но обследования и анализы не показывали ничего, что могло бы вызывать подобные приступы. Врачи разводили руками и не решались ставить никаких диагнозов. В итоге участковый кардиолог отправила Ольгу в больницу. Девушка считает, что от безысходности.
— Там лежали дети с судорогами, у некоторых была опухоль мозга. В общем, мне стало еще страшнее, — вздыхает минчанка. Но именно там она встретила девушку с такими же, как у нее, симптомами.
— Мне стало легче. Я думала, что раз врачи не знают, что со мной, то я, наверное, болею какой-то неизвестной науке болезнью, — рассуждает она. В отделении неврологии Ольге сделали компьютерную томографию головного мозга и нашли кисту. Нейрохирург сказал, что она врожденная и оперировать ее не нужно. — В общем-то, ничего страшного в этой кисте не было, но интерн, который на тот момент работал в больнице, меня напугал, сказав, что киста — это опасно и из-за нее может быть эпилепсия. Я, конечно, снова начала волноваться. Тем более что у меня перестало прыгать давление, а начала болеть голова. Я-то видела эти приступы у других пациентов. Думаю: «Ну вот что меня ждет».
С сердца Ольга переключилась на голову. Повторные анализы, КТ, МРТ — врачи не находили ничего. Целый год жизнь девушки была сплошным кошмаром. С ним она пыталась жить и учиться в колледже.
Честно, я боялась, что в конце концов или умру, или сойду с ума.
«Я сразу испугалась и очень не хотела ложиться в психиатрическое отделение»
Где-то спустя год в один из приездов скорой врач бригады посоветовала ей успокоительные и занятия с психологом. Ольга пошла к психологу в поликлинику. После занятий ей и правда становилось легче. Потом она решила пойти в психоневрологический диспансер.
— Я пришла по своей инициативе, сказала, что мне нужен врач, делайте со мной что хотите. Меня отправили к психотерапевту. После встреч с ним я почувствовала пусть небольшое, но облегчение, — рассказывает минчанка. В конце концов именно психотерапевт сказал ей, что у нее симптомы панического расстройства. Ольга выдохнула, наконец-то стало понятно, что с ней. Девушке выписали антидепрессанты.
— Стоят они посильно: 20—30 рублей за месячный курс, так что не очень бьют по бюджету, — добавляет она. Впервые за год Ольга начала чувствовать себя человеком, атак стало меньше, она могла спокойно выйти на улицу, встретиться с друзьями. Казалось, ну все, наконец-то жизнь налаживается.
Через 9 месяцев курс закончился, и еще полгода все было вроде как неплохо. Но потом приступы стали появляться все чаще. И в итоге атаки накрывали каждый день.
— Наверное, бывают случаи, когда с болезнью можно справиться психотерапией или одним курсом антидепрессантов, но у меня было не так, как и у большинства людей с такими расстройствами, — вздыхает Ольга. — Было разочарование, что опять все повторяется…
Она снова пришла к психотерапевту, ей снова назначили курс таблеток и уговорили лечь в психиатрическое отделение 10-й больницы на 21 день.
— Конечно, я сразу испугалась и очень не хотела в такое место ложиться, — грустно улыбается девушка. — Но когда стала понимать, что со своим состоянием нужно что-то делать, то решила лечь. Потом оказалось, что все не так страшно. Во-первых, лечение там анонимное, после него тебя не ставят на учет. Во-вторых, в этом отделении не лежат люди с серьезными психическими отклонениями. У кого-то бессонница, у кого-то такие же панические атаки, у кого-то просто депрессия или невроз. Люди, про которых ты бы никогда не подумал, что с ними что-то не так.
— Очень помогла работа с психотерапевтами и групповая терапия. Ты слушаешь истории людей и иногда думаешь, что у тебя по сравнению с некоторыми все в порядке, — добавляет она. — Ты понимаешь, что таких, как ты, очень много. Но они ведут нормальный образ жизни, и они сами — адекватные люди.
Потом снова курс антидепрессантов. Но, по словам Ольги, проблема в том, что они все равно не купируют приступы полностью, а только облегчают состояние.
— Симптомы просто немного утихают, но все равно страшно и тревожно. Все равно каждый день ты живешь с постоянными мыслями, что ты можешь в любой момент умереть. Что тебе станет плохо в транспорте или на работе, или на собеседовании. Что о тебе подумают. Так вот сидишь на работе и думаешь, что будет, — рассказывает девушка. — У меня так было, когда я училась в университете. Ничего особенного, мне просто стало плохо. Все засуетились, бегали возле меня. Пока скорая приехала, мне стало лучше. На следующий день приходили спрашивали: «Оля, как дела, как ты себя чувствуешь?» А для меня это было неприятное внимание. Ты как будто показываешь людям, что ты слабый.
«Вы не выглядите как человек, которому плохо»
За 11 лет Ольга перепробовала множество различных препаратов, несколько раз лежала в больнице, сталкивалась с разным отношением врачей — как с хорошим, так и с плохим.
— У нас, к большому сожалению, очень часто даже врачи не понимают, с чем они работают, — считает минчанка. — Например, я прихожу в поликлинику к участковому психотерапевту и рассказываю о своем самочувствии. Говорю, что мне плохо. Она мне отвечает, что мне не может быть плохо, потому что я пью антидепрессанты: «Вы не выглядите как человек, которому плохо». И таких ситуаций было много.
А ведь может быть и другое отношение. После колледжа я работала преподавателем английского и испанского языков. Во время работы я возила детей в Испанию в приемные семьи. Я там находилась все лето. Естественно, и там я себя чувствовала периодически плохо и обращалась к врачам. Так вот в Испании для врача главное — это качество жизни, чтобы ты чувствовал себя хорошо сегодня. У нас, к сожалению, не так.
Девушка говорит, что на сегодня единственными препаратами, которые улучшают ее качество жизни, являются транквилизаторы. И если ее друзьям с паническим расстройством в Италии и Испании эти препараты разрешают принимать хоть круглогодично, то в Беларуси добиться постоянного применения транквилизаторов нельзя. Врачи выписывают их с большой осторожностью, так как они относятся к психотропным и вызывают привыкание.
— Кроме антидепрессантов мне выписывали еще и нейролептики. Они вообще делают тебя овощем, затормаживают мышление, вызывают сонливость. Ты не можешь нормально и полноценно работать и жить. Они притупляют, и тебя клонит в сон и не хочется ни о чем думать. Это не жизнь, — объясняет девушка. — Пока препараты, которые мне помогают, — это транквилизаторы. Врачи мне советовали принимать их только тогда, когда атака будет очень сильной, в крайних случаях. Я принимала, и мне становилось хорошо моментально. Я чувствовала себя человеком сразу же. Потом я стала задумываться: если я каждый день себя чувствую плохо, то почему я не могу чувствовать себя хорошо каждый день, когда такая возможность есть?
Ну и пусть будет привыкание, почему я его должна бояться? Ведь вылечиться я уже не смогу никогда, мне всю жизнь придется сидеть на таблетках. Почему мои знакомые в Италии и Испании с такими же диагнозами могут жить полноценной жизнью, а я — нет?
Последний год Ольга писала обращения в Минздрав, Администрацию президента, пыталась добиться для себя возможности выписывать транквилизаторы постоянно без перерывов.
— После одной из жалоб меня позвали на специальную комиссию, чтобы пообщаться и решить вопрос. Во время разговора один из членов комиссии сказал: «Вы же понимаете, что для вас нет волшебных таблеток». Я объясняла, что мне плохо, что я сижу на работе и мне так плохо, что кажется, будто я умру. На что он мне сказал: «Ну так умрите». На этом консультация и закончилась. Я так растерялась, что сразу никак не отреагировала. Но уже дома, когда пришла в себя, подумала, что на такое нужно было бы отреагировать очень жестко. Мне лично повезло, у меня были хорошие врачи, и я знаю, что помощь есть. А если к такому врачу человек придет впервые? Чем закончится его поход?
Ольга собирается продолжать борьбу за качественное лечение для себя и дальше. По ее словам, в первую очередь нужно менять отношение врачей, от которых зависит очень многое.
— Хотелось бы, чтобы медики думали о качестве жизни пациентов и назначали действительно помогающие препараты, — отмечает девушка.
«Раньше я очень стеснялась своей проблемы»
Сейчас паническое расстройство дочки семья Ольги воспринимает как что-то обычное. Мама может даже пошутить на эту тему. Ольга говорит, что раньше было не так.
— Мама сначала воспринимала все болезненно, но потом смирилась и приняла, — рассказывает девушка. — Муж, друзья, некоторые коллеги на работе — они все меня поддерживают. И это очень важно. Но понимаете, люди, у которых не было таких приступов, они никогда не поймут. Я сейчас замужем, я пытаюсь поделиться своими переживаниями с мужем. Он действительно очень старается меня понять. Он очень много прочитал об этом, очень много гуглил, изучал, чем это лечить, как с этим жить. Но муж не может понять меня, потому что сам этого не испытывал.
Сейчас Ольга работает полный рабочий день, занимается спортом, ходит к психотерапевту и мужественно проживает каждый день со своими страхами.
— Раньше я очень стеснялась своей проблемы. В западных странах об этом говорят открыто, эта тема не табу. Сходить после работы к психотерапевту — это как сходить к стоматологу. У нас же отношение в обществе настороженное и отрицательное, — рассказывает Ольга. — Сейчас о моих проблемах знает не только семья, но и друзья, коллеги. А в целом, я считаю, что нужно менять отношение к этой проблеме, больше внимания уделять психологическому здоровью. Это не что-то постыдное, это такая же болезнь, как и остальные.
Не стыдно кому-то рассказать, что вы чувствуете, не стыдно сходить к психотерапевту, не стыдно лежать в психиатрическом отделении или в отделении пограничных состояний.
Потому что людей с такой ситуацией, как у меня, становится очень много. Я все чаще и чаще слышу истории про панические расстройства у знакомых знакомых и так далее.
Читайте также:
Наш канал в «Яндекс.Дзен»
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!