дело магомедовых что дальше
Пришедшему в суд Тимченко отказали в поручительстве за бывшего сенатора
Миллиардер Геннадий Тимченко (занимает шестое место в рейтинге богатейших бизнесменов России журнала Forbes) лично пришел на закрытый судебный процесс по делу братьев Магомедовых и выступил поручителем за одного из братьев — Магомеда, бывшего члена Совета Федерации. Об этом сообщает «Новая газета» со ссылкой на источники. Издание опубликовало стенограмму беседы Тимченко с судьей и прокурорами, заседание состоялось 29 октября.
Адвокат Магомедова Виктория Цилюрик подтвердила РБК, что Тимченко выступил его поручителем.
По данным газеты, Тимченко пришлось ждать четыре часа, пока его впустили в зал судебных заседаний и выслушали. Миллиардер просил суд изменить под его поручительство меру пресечения для Магомедова на не связанную с лишением свободы. Обвинение утверждало, что арестованный может влиять на свидетелей или предпринять попытку покинуть страну.
«Мне кажется, что у меня есть все основания считать наши отношения близкими, товарищескими, дружескими. В свое время они, я имею в виду компания, которой, в частности, тоже владел Магомед Гаджиевич, активно помогала Ночной хоккейной лиге, в которой играет более тысячи команд России, и они делали это достаточно долгое время, помогали развивать наш хоккей, в социальном смысле это имеет большое значение», — сказал Тимченко.
Он также заявил, что может влиять на арестованного. «Мне кажется, я могу сказать, что да, действительно, я могу влиять на него как старший товарищ. В этом смысле, мне кажется, это еще и в, так скажем, национальных традициях у них — уважать старших. Я это помню, это всегда было», — сказал Тимченко.
На вопрос судьи он подтвердил, что готов нести персональную ответственность и обеспечить надлежащее поведение Магомедова, а также его своевременную явку в суд.
Однако Тимченко не смог ответить на вопрос, какую ответственность он несет по закону как поручитель в случае нарушения Магомедовым своих обязательств. Миллиардер пояснил, что не помнит положения Уголовного кодекса на этот счет, а поручительство готовили юристы.
На вопрос, что готов сделать лично Тимченко для обеспечение «надлежащего поведения Магомедова», бизнесмен ответил: «Нет, ну я так думаю, что если я ручаюсь за порядочного, честного человека, то он, понятно, если он такой порядочный и честный, то, соответственно, он будет вести себя соответствующим образом».
Подобных вопросов было несколько. «Я думаю, если у меня будет непосредственный доступ к нему, то я буду с ним на эту тему разговаривать. Если этого не будет, значит, буду общаться с ним через другие каналы: адвокатов, например. Я не знаю, как это будет устроено», — отметил Тимченко на один из них.
В итоге суд не принял поручительство Тимченко.
«Свидетель Тимченко Г.Н. подтвердил свою готовность выступить личным поручителем, гарантировав надлежащее поведение Магомедова М.Г., при этом пояснить суду, каким образом он (Тимченко. — РБК) способен обеспечить надлежащее поведение Магомедова М.Г., свидетель не смог», — огласил судья.
Совладелец группы «Сумма» Зиявудин Магомедов и его брат, бывший сенатор Магомед Магомедов, были арестованы в марте 2018 года, расследование дела началось в 2018 году. Помимо братьев Магомедовых, на скамье подсудимых оказались топ-менеджеры входивших в «Сумму» компаний, которые, по версии полиции, участвовали в махинациях.
Жестко выстроенная вертикаль: как, по версии следствия, братья Магомедовы расхищали 11 млрд бюджетных рублей
24 января стало известно об уходе с поста председателя совета директоров транспортно-логистической FESCO Лейлы Маммедзаде, экс-гендиректора группы «Сумма». Она управляла активами компании все то время, пока братья Зиявудин и Магомед Магомедовы находятся под стражей по обвинениям в создании преступного сообщества и мошенничестве. Отвечая на вопрос о причинах ареста бизнесменов, Маммедзаде говорит, что так до конца и не поняла, что же произошло на самом деле: «Я всегда знала Зиявудина как яркого и талантливого предпринимателя. При этом Зиявудин всегда был и есть не только бизнесмен, но и политик. Поэтому, я думаю, рынок в целом и более опытные люди сообразили быстрее, чем я, что проблема Зиявудина лежит не в области экономики».
Арест Магомедовых весной 2018 года стал для братьев полной неожиданностью. Только что они на самом верху согласовали продажу доли в Новороссийском морском торговом порту и неспешно торговались с «Транснефтью» по сумме сделки. По одной из версий, арест должен был сделать Магомедовых более сговорчивыми.
Сделку с «Транснефтью» братья заключали уже под стражей. За полтора года в СИЗО Зиявудин расстался с акциями и других своих компаний — «Трансконтейнера», Объединенной зерновой компании (ОЗК) и Якутской топливно-энергетической компании (ЯТЭК). Первые две отошли государственному ВТБ, ЯТЭК — структуре бизнесмена, близкого к госкорпорации «Ростех». Тем не менее позиция следствия только ужесточилась. Forbes изучил окончательную позицию обвинения.
Преступное сообщество
В августе Следственный департамент МВД предъявил Магомедовым обвинение в окончательной редакции — создание преступного сообщества и совершение девяти эпизодов мошенничества (статьи 210 и 159 Уголовного кодекса). По совокупности по этим двум преступлениям суды могут назначить максимальный срок в 25 лет лишения свободы.
Магомедовы вступили в преступный сговор не позднее 2010 года «на основе объединявшего их родственного и этнического начала» — так следователи описывают создание преступного сообщества в обвинительном заключении, рассказывает источник, знакомый с материалами уголовного дела.
Зиявудин обладал «глубокими экономическими и правовыми знаниями», а Магомед — «обширными связями в федеральных органах государственной власти и управления». Оба «тщательно скрывали преступные амбиции» и представлялись окружающим и СМИ «в образе исключительно законопослушных успешных предпринимателей».
Базой для преступной деятельности стали компании группы «Сумма», бенефициарами которой, по версии следствия, и выступали братья. В группе и так была «жестко выстроенная вертикаль» органов управления и туда без проблем вписалось преступное сообщество, отмечают следователи. Главными сподвижниками Магомедовых они считают бизнесмена Давида Каплана и бывшего гендиректора компании «Глобалэлектросервис» Эльдара Нагаплова. Оба сейчас находятся в бегах.
Преступное сообщество, по версии следователей, делилось на четыре «структурных подразделения». Два из них формировались вокруг господрядчиков, входивших в «Сумму», — «Глобалэлектросервиса» и «Стройновации». Руководителями «подразделений» выступали Нагаплов и Каплан соответственно. Их основной задачей было хищение средств федерального и регионального бюджетов, считают следователи.
Еще одно «структурное подразделение» было создано вокруг ОЗК, которой тогда руководил Сергей Поляков. По версии следствия, именно он вместе еще с тремя сотрудниками компании заключил фиктивные договоры на покупку сельхозпродукции. Деньги были перечислены, а зерно якобы поставлено не было.
В сообществе следователи выделяют и четвертое подразделение, состоящее «из неустановленных лиц». По версии обвинения, оно занималось созданием и покупкой подставных компаний в Москве и Санкт-Петербурге. Их использовали «для создания видимости законной экономической деятельности» и регистрировали на лиц, «не имеющих постоянного источника дохода, испытывающих материальные трудности и ведущих антиобщественный образ жизни».
Новые хищения
В новом августовском обвинении следователи пересчитали суммы хищения по трем эпизодам и добавили два новых: хищение денег при строительстве двух дорог — автомобильного «Чуйского тракта» и железнодорожного участка Кызыл-Курагино. Таким образом, общая сумма предполагаемых хищений выросла с 2,5 млрд рублей более чем до 11 млрд.
По версии следствия, через договор с Росжелдором «Стройновация» похитила 5,4 млрд рублей при строительстве участка Кызыл-Курагино. А при постройке участка трассы М-52 «Чуйский тракт» компании «Суммы» якобы присвоили 575 млн рублей.
Также до 549,5 млн рублей, или почти в два раза, следователи увеличили суммы хищений при строительстве объекта Федеральной сетевой компании (ФСК) «Призейская-Эльгауголь». В три раза выросли суммы предполагаемых хищений при строительстве аэропорта «Храброво» в Калининградской области (с 429 млн рублей до 1,2 млрд) и намывного острова в Санкт-Петербурге (с 668 млн рублей до 2,2 млрд).
Из финансово-экономической судебной экспертизы по делу Магомедовых (копия есть у Forbes) следует, что по контрактам на строительство «Храброво» и острова в Петербурге госзаказчики перечислили компаниям «Суммы» 1,2 млрд и 2,2 млрд рублей соответственно. Цифры совпадают с данными о фактической оплате с сайта госзакупок. При этом, судя по данным с сайта, заказчик контракта по «Храброво» (Росавиация) подтверждал выполнение работ на 843 млн рублей, а заказчик острова (Комитет по развитию транспортной инфраструктуры Санкт-Петербурга) принял работы на всю оплаченную сумму (2,16 млрд).
В случае с ж/д-веткой Кызыл-Курагино Росжелдор вернул свои 5 млрд рублей аванса, реализовав банковскую гарантию Альфа-банка. Тот же в ходе суда взыскал сумму со «Стройновации». После этого Альфа-банк сообщал, что «Стройновация» погасила долг в 5 млрд рублей.
Удалось ли вернуть свои деньги «Сибмосту», который привлек к стройке «Чуйского тракта» входившую в «Сумму» «ГК Инфраструктура» на субподряд, неизвестно. В 2016 году «Сибмост» попытался через суд взыскать с «ГК Инфраструктура» 984 млн рублей аванса, но не успел, так как подрядчик ушел в банкротство.
Судьба контракта по «Призейской-Эльгауголь» также туманна. В 2011 году Эльдар Нагаплов оценивал весь контракт с ФСК в 10 млрд рублей. Из экспертного заключения следует, что ФСК перечислила «Глобалэлектросервису» 8,3 млрд рублей.
Проанализировав платежи «Глобалэлектросервиса» и «Стройновации», внештатные эксперты (участвовавшие в деле ЮКОСа Всеволод Елоян и Анатолий Лоик) заподозрили компании в «теневом» выводе средств. К подозрительным операциям эксперты отнесли «скрытое кредитование» со стороны господрядчиков других компаний «Суммы», перечисление средств госзаказчиков на счета благотворительного фонда и фиктивных поставщиков. Установить точный объем выведенных средств и доход от операций Елоян и Лоик не смогли, сославшись на то, что этим должны заниматься следователи.
Защитная реакция
Сейчас братья Магомедовы и их адвокаты знакомятся с материалами дела. За время предварительного расследования их набралось более 700 томов. Но ключевые позиции стороны защиты не изменились с момента ареста Магомедовых в марте 2018 года — они настаивают, что невиновны, а дело называют абсурдом.
«Я категорически не согласен с предъявленным обвинением», — говорил во время своего ареста в Басманном суде Зиявудин Магомедов. Он настаивал, что не похищал деньги через госзаказы, а наоборот — инвестировал средства в компании. Так, в ОЗК он вложил 6 млрд рублей и за пять лет добился увеличения выручки с 14 млрд почти до 30 млрд.
«Что касается предприятий инжиниригового блока, [там] есть проблемы», — признавал Магомедов, но настаивал, что может объяснить следствию все задержки со строительством объектов в Калининграде.
Его брат Магомед, говорил Зиявудин, вообще не имел никакого отношения к управлению «Суммой». Это же во время своих выступлений в суде подтверждал и сам Магомед. «Нас обвиняют не пойми в чем. Но я не сказал ни слова неправды. Каждое свое слово готов подтвердить на полиграфе. А следователи готовы сесть на полиграф и ответить за то, что они говорят про нас?» — уже в сентябре 2019 года во время очередного продления ареста в Мосгорсуде спрашивал он.
При этом, если братья хотя бы общались между собой до 2012 года, многие другие так называемые члены преступной группировки не имели с ними никакого контакта.
Об этом, например, заявлял защитник гендиректора «Интэкс» Артура Максидова. «Не доказано, что мой подзащитный общается с Магомедовыми. Он длительное время не работает, является советником в организации», — цитировало РБК выступление адвоката во время ареста Максидова. «Моя компания — микроскопическая в огромном холдинге. €23 000 на зарубежном счету у меня — это немного», — говорил сам Максидов. Он настаивал, что видел только одного из братьев и то всего несколько раз — на совещаниях.
Не знаком с Магомедовыми и бывший начальник службы безопасности ОЗК Роман Грибанов. «Я не знаю их [братьев Магомедовых] вообще, ни одного из них, никогда с ними не встречался», — выступал в суде по обжалованию меры пресечения Грибанов в октябре 2019 года.
Не признает вину и директор ОЗК Сергей Поляков. «Я занимал очень большие должности в больших компаниях. Есть справка, в которой указаны мои доходы. Они большие и поэтому мне не нужно было вести нечестный образ жизни», — заверял менеджер в суде.
Одни в СИЗО, а те беднее: что стало с миллиардерами эпохи Медведева
Одни в СИЗО, а те беднее: что стало с миллиардерами эпохи Медведева
Дело Магомедовых объясняет новый смысл четвертого срока Путина
На наших глазах произошел запуск нового механизма по возврату денег. Люди, ставшие богатыми на госконтрактах или при работе чиновниками, теперь и вкладывать эти деньги должны на территории РФ.
Братьев посадили, чтобы мотивировать вернуть значительную часть средств в Россию. И мотивировать этим примером других.
Дело братьев Магомедовых еще может быть развернуто в обратную сторону по удачному для силовиков старому сценарию имени В.А. Гусинского: НТВ в обмен на свободу по протоколу №6. Здесь в обмен на свободу предлагается вернуть что-то другое. Не думаю, что порт.
Полагаю, что сейчас обе высокие стороны работают над этим. Закон, конечно, никто попирать не будет – кому он вообще сдался, но при определенных условиях с братьев снимут тяжелейшую статью 210 УК (организация преступного сообщества), и там останутся только экономические обвинения. Тоже довольно тяжелого свойства, но вполне предполагающие домашний арест. А дальше – по сценарию Гусинского, творчески доработанному В.П. Евтушенковым. Не договорятся – сценарий будет жестче.
Смыслы
На всякий случай напомню репрессивную логику сроков Путина. 2000–2004 – ЮКОС и Ходорковский. Равноудаление в действии. 2004–2008 – раскулачивание бизнеса, огосударствление всего. 2008–2012 – либерализация УК Медведевым как подготовка (неудавшаяся) жесткого правового регулирования крупного и среднего бизнеса. 2012–2018 – третий срок начался с мощного «болотного дела», потом пошли репостники и всех мастей экстремисты, а закончился сроком для Улюкаева и Белых: оппозиция разгромлена, пошли сигналы «своим». 2018–20… – братья Магомедовы: пора возвращать деньги от госконтрактов в Россию.
Собственно на смысле четвертого срока и остановимся подробно. Смысл сформулирован арестом братьев Магомедовых, но ими не исчерпывается.
Во многих СМИ главенствует как само собой идея, что бизнес братьев Магомедовых связан исключительно с Медведевым и маленькой группой вокруг него: Аркадием Дворковичем и мужем пресс-секретаря Медведева Александром Будбергом.
Это иллюзия, которая не дает заметить важные вещи. Если посмотреть на то, как складывалось состояние братьев, мы увидим, что вклад «группы ДАМ» существенный, но не основной. Кто-то, конечно, помогал братьям стать королями госзаказов. Они смогли установить операционный контроль над Объединенной зерновой компанией, но на этом, пожалуй, крупные победы и заканчиваются.
Понятно, что банк занимался не только обналичиванием: он инвестировал в недвижимость, в частности в компанию «ДОН-строй». Чуть позже братья стали заниматься нефтетрейдингом, их совместная с Ахмедом Билаловым (двоюродный брат) компания «Интерфинанс» управляла в том числе активами госкомпании «Зарубежнефть».
Нефть
Управление активами «Зарубежнефти» – потрясающий успех, но лиха беда начало. Братья Магомедовы подружились с трубопроводным монополистом, «Транснефтью». В начале 2000-х, когда в Приморске (Выборгский район Ленинградской области) компания «Транснефть» стала строить торговый порт, то она стала его строить на земле, которая незадолго до этого была приобретена братьями Магомедовыми. Бывают в жизни счастливые случайности.
Перепродать землю братьям Магомедовым никто не предложил, потому что все опять сложилось счастливо: была создана совместная компания, ООО «Приморский торговый порт», которая управляла деятельностью порта и принадлежала «Транснефти» и братьям Магомедовым 50 на 50. При этом тогда административное влияние и вес братьев были гораздо меньше нынешних – любой олигарх мечтал бы получить такой кусок бизнеса, но не получил.
В 2011 году братья Магомедовы смогли прекрасно распорядиться своей долей в этом порту – это уже был президентский срок Медведева. В начале 2011 года была заключена сделка, по которой компания «Транснефть» одновременно с компанией «Сумма» (снова в паритете 50–50) покупали у трех бывших владельцев Новороссийский торговый порт.
Объединенная зерновая компания, дела которой стали важным пунктом обвинения, тоже покупалась тогда. А сейчас у Александра Винокурова фармацевтический бизнес – совместный с компанией «Ростех».
После «Транснефти» братья Магомедовы попали в число королей госзаказов. На них посыпалось все: Большой театр и стадионы к мундиалю, аэропорты и объекты энергетики. А потом случился 2014 год.
После 2014 года и резкого ухудшения инвестиционного климата в России российские бизнесмены, и без того предпочитавшие хранить средства в иностранной валюте за пределами РФ, приняли решение вкладывать деньги в проекты за рубежом для диверсификации рисков.
Но деньги бывают разные. Есть деньги рыночные, а есть государевы. Например, «Альфа-групп» создала LetterOne в Люксембурге и начала активно инвестировать в нефтегазовый сектор в Европе и в медицину в США. Начали активно инвестировать за рубежом (то есть выводить деньги) и братья. Как все.
В результате российская власть столкнулась с нехваткой инвестиций внутри страны. Крупные бизнесмены предпочитали не рисковать своими деньгами. И власть начала формулировать четкую позицию на понятийном уровне: если ты получаешь значительную часть своего дохода от российского государства, то желательно, чтобы ты и деньги вкладывал на территории РФ. Теперь «желательно» заменено на «обязательно». Это главная мысль четвертого срока.
Как это будет
К Михаилу Фридману и его LetterOne претензий у российской власти пока нет – он не король господряда и никогда не был им. У него, хоть и не без греха, рыночная история. В отличие от братьев Магомедовых.
ФСБ (то есть обновленное руководство СЭБ ФСБ) сейчас занимается активной разработкой ряда крупных российских предпринимателей на предмет вывода ими значительной части средств из России. В первую очередь полученных от контракта с госструктурами.
Дело братьев Магомедовых – это первая ласточка. Смысл этого дела – показать, что правила игры изменились.
Братьев посадили, чтобы мотивировать их вернуть значительную часть средств в Россию. И мотивировать этим примером других.
Люди, ставшие богатыми на госконтрактах или при работе чиновниками, не вняли предупреждениям. Как сказал классик, «кто не понял, тот поймет». Братья Магомедовы стали идеальной мишенью для проведения большого показательного процесса – у них сейчас нет достаточно влиятельных друзей, их друзьям не до них, любое неосторожное движение – и ты больше не в правительстве, и как бы не хуже. А то, что им предъявили при аресте, при желании тянет и на пожизненное. Все всерьез. Впрочем, пока им не предъявили трупы, статья 210 УК отваливается так же легко, как и вваливается. Они знают об этом.
На наших глазах произошел запуск нового механизма по возврату денег. Сейчас происходит его отладка. Это очень важный момент: если братья Магомедовы не найдут способ исправить свою ошибку, по лекалам этого дела возникнут десятки подобных дел – как это было после дела ЮКОСа, закончившегося раскулачиванием бизнеса девяностых с использованием лекал, разработанных именно на этом деле.
А если они найдут выход и окажутся на свободе (как Гусинский или Евтушенков), их опыт тоже сильно пригодится – уже предпринимателям из зоны риска. Но тут нужно помнить, что опыта посадок в России гораздо больше, чем опыта более или менее счастливо закончившихся внесудебных сделок. Перефразируя Толстого, можно сказать, что каждый бизнес несчастлив по-своему, а счастлив одинаково. Отдай и уходи.
Генпрокуратура направила дело братьев Магомедовых в суд
Генпрокуратура направила в Басманный суд Москвы дело совладельцев группы «Сумма» Зиявудина и Магомеда Магомедовых. Об этом сообщается на сайте ведомства.
Братьев обвиняют в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 3 ст. 210 УК (организация преступного сообщества и участие в нем), ч. 4 ст. 159 УК (мошенничество) и ч. 4 ст. 160 УК (растрата).
Ведомство также заявило иск о возмещении ущерба, причиненного государству, на сумму более 5,8 млрд руб. В Генпрокуратуре отметили, что на остальную сумму вмененного Магомедовым ущерба, составляющего 11 млрд руб., иски заявили представители потерпевших.
Зиявудина и Магомеда Магомедовых арестовали в 2018 году. По версии следствия, братья создали преступное сообщество, которое действовало с 2010 по 2016 год, руководителями его структурных подразделений стали доверенные лица предпринимателей Эльдар Нагаплов и Давид Каплан. В качестве материальной базы преступного сообщества Магомедовы использовали юридические лица, входящие в состав группы «Сумма».
19 октября МВД направило дело Магомедовых в Генпрокуратуру. Как сообщил «Коммерсантъ», одновременно адвокаты братьев обратились в ведомство с ходатайствами о возвращении дела на доследование. В них говорилось о неполноте и необъективности проведенного «с явным обвинительным уклоном предварительного расследования» и об основаниях для прекращения уголовного преследования обвиняемых. В частности, отмечала защита, обвинение строится на данных, полученных от засекреченных свидетелей, показания которых находятся в противоречии с показаниями как самих братьев, так и свидетелей со стороны защиты.
Дело Магомедовых насчитывает 721 том, сообщила газета. В нем идет речь о десяти эпизодах хищений и растрат, в частности при строительстве железнодорожной линии Кызыл — Курагино, проведении подготовительных работ при возведении стадиона «Калининград» и «Газпром Арены» в Санкт-Петербурге, реконструкции калининградского аэропорта «Храброво» и т.д. Сами Зиявудин и Магомед Магомедовы отрицают обвинения.
FESCO — последнее прибежище Магомедовых. За два года следствия от империи «Суммы» остался последний актив
Заражение COVID-19 в СИЗО «Лефортово» Зиявудина Магомедова, которое, по мнение адвокатов, могло произойти от инфицированных следователей по «делу братьев Магомедовых», вновь привлекло внимание к судьбе совладельцев этого холдинга и его активов.
Принято считать, что началом конца некогда одной из самых мощных и агрессивных многопрофильных российских компаний стало ослабление аппаратных позиций и последовавшая затем в мае 2018 года отставка вице-премьера Аркадия Дворковича, которого с Зиявудином Магомедовым связывала дружба ещё со студенческих времён. Однако некоторые наблюдатели полагают, что спусковым крючком «дела Магомедовых» стал арест осенью 2017 года во Франции сенатора Сулеймана Керимова, обвинённого в неуплате налогов при покупке недвижимости в Кап д’Антиб и отмывании денег. По версии Telegram-канала @Незыгарь, между Керимовым и Магомедовыми шла борьба за влияние в Дагестане, бизнес-отражением которой стал прямой конфликт вокруг Махачкалинского торгового порта. «В войне все средства хороши» — якобы в частных беседах заявлял Зиявудин Магомедов.
Зиявудин Магомедов
К «сливу» данных французским правоохранителям, по данным паблика, имели отношение американские юристы, сопровождающие офшорные сделки компаний Магомедовых. Источники утверждают, что на самом верху были резко недовольны тем, что разборки двух кланов вышли за границы России, а «дело Керимова» приобрело международный резонанс, имевший негативные последствия для всего российского бизнеса. Соответствует ли эта версия действительности, сказать трудно, но факт остаётся фактом: когда Керимов после снятия с него всех обвинений вернулся в Россию, здесь уже вовсю раскручивалось «дело Магомедовых». А тот факт, что из арестованных братьев «выжимают» все активы до «последней акции», только отражает уровень гнева в Кремле.
К «сливу» данных французским правоохранителям, по данным паблика, имели отношение американские юристы, сопровождающие офшорные сделки компаний Магомедовых.
Другая версия — Магомедовы были экономической базой для политических амбиций Дворковича, который толкал на опрометчивые шаги Дмитрия Медведева. И чтоб никому неповадно было даже среди своих, с хозяйством Магомедовых проводят показательную процедуру.
Зиявудин и Магомед Магомедовы были арестованы в конце марта 2018 года по подозрению в мошенничестве в особо крупном размере и организации преступного сообщества. По версии следствия, они причастны к хищению бюджетных средств, выделенных в рамках подготовки к Чемпионату мира по футболу на строительство стадиона «Арена Балтика» в Калининграде. Затем в деле появились новые обвинения и эпизоды. Всего же следствие насчитало ущерба, нанесённого противоправными действиями братьев, на 11 млрд рублей.
За арестом братьев и отставкой Аркадия Дворковича последовал настоящий «активопад» «Суммы». Первой его ласточкой стало получение ВТБ летом 2018 года 22,25% в капитале основного актива «Объединённой зерновой компании» (ОЗК) (тогда — в составе группы «Сумма») — Новороссийского комбината хлебопродуктов (НКХП).
Затем последовал черёд более лакомых кусков. Осенью 2018 года с орбиты «Суммы» ушёл пакет в 50,1% акций Новороссийского морского торгового порта (НМТП), который приобрела за 750 млн долларов «Транснефть». Глава трубопроводного оператора Николай Токарев и Магомедовы давно с переменным успехом «бодались» за контроль над южными морскими воротами России, но уголовное преследование не оставило Магомедовым выбора.
Тогда же осенью стало известно, что входящая в группу «Сумма» компания FESCO рассталась с «ТрансКонтейнером». Новыми владельцами пакета стали структуры Романа Абрамовича и Александра Абрамова, купившие 0,2% акций оператора, и ВТБ, получивший 24,84% акций. В банке тогда подчеркнули, что привлечённое финансирование позволит снизить долговую нагрузку FESCO. Это замечание подразумевает, что акции «ТрансКонтейнера» ушли за долги.
Другая версия — Магомедовы были экономической базой для политических амбиций Дворковича, который толкал на опрометчивые шаги Дмитрия Медведева.
Затем в феврале 2019 года последовала очередь другого квази-монополиста — «Объединённой зерновой компании». Судя по тому, что 50,1% акций ОЗК, принадлежавших «Сумме», находились в залоге у ВТБ, банк, как и в случае с «ТрансКонтейнером», получил этот пакет за буквально условные деньги.
В сентябре 2019 года «А-Проперти», подконтрольная основателю телекоммуникационного оператора Yota Альберту Авдоляну, объявила о получении контроля над ещё одним активом Магомедовых — Якутской топливно-энергетической компанией (ЯТЭК), крупнейшим поставщиком газа в Якутии. Компания Авдоляна скупила долги ЯТЭК перед банками, прежде всего Сбербанком, и потратила на эти цели, по данным источника в «А-Проперти», сумму, близкую к размеру общего долга ЯТЭК — 14 млрд рублей.
Таким образом, к началу 2020 года от империи «Суммы» остался фактически лишь один значимый актив — транспортная группа FESCO (32,5% группы владеет «Сумма», 23,8% — GHP Group, 17,4% — у TPG), включающая Владивостокский морской торговый порт, железнодорожного оператора «Трансгарант» и оператора фитинговых платформ «Русская тройка». Именно вокруг него сейчас начались основные битвы интересантов.
О возможности продажи FESCO в своё время прозрачно намекала председатель совета директоров компании Лейла Маммедзаде.
В марте 2020 года FESCO избавилось от зернового бизнеса, продав за 3,8 млрд рублей дочернюю компанию «Транс-Грейн» с парком в 4,2 тысячи различных вагонов «Русагротрансу», 50% плюс 2 акции которого принадлежит ВТБ. По мнению экспертов, сделку следует рассматривать как некую оптимизацию активов в преддверии возможной продажи.
И даже победа FESCO в декабре 2019 года на аукционе РЖД по продаже 25% плюс 1 акция «Русской тройки», за которую компания отдала 622 млн рублей, только подтверждает мнение о том, что FESCO, избавляясь от одних активов и покупая другие, структурируется перед потенциальной продажей.
Об этом же свидетельствует «исход» из FESCO и многолетнего её главы Александра Исуринса в «ТрансКонтейнер», и даже сотрудников пресс-службы компании, которые теперь значатся в шишкарёвском Global Ports.
О возможности продажи FESCO в своё время прозрачно намекала председатель совета директоров компании Лейла Маммедзаде. В ответ на ремарку главы ГК «Дело» Сергея Шишкарёва в одном из интервью об интересе группы к FESCO, она заявила о том, что «существует синергия между «ТрансКонтейнером» и FESCO — это брак, заключённый на небесах». Однако её слова были дезавуированы из СИЗО лично Зиявудином Магомедовым. «Я не поручал председателю совета директоров FESCO Лейле Маммедзаде вести с кем бы то ни было переговоры о продаже принадлежащей мне доли в компании, и в настоящее время у меня нет намерения её продавать», — говорилось в заявлении бизнесмена в январе 2020 года.
Сумма арестованного имущества составляет более 100 млрд рублей, что почти в 10 раз перекрывает предполагаемый ущерб, нанесённый братьями.
Твёрдая отповедь от основного владельца FESCO, видимо, повлияла на тактику интересантов, усиливших репрессивный характер давления на подследственных. В марте 2020 года братьям был продлён арест до 30 июня. В мае следствие также отказало в ходатайстве о прекращении их уголовного преследования в части обвинения в организации преступного сообщества. Предшествовало это увольнению из органов в сентябре 2019 года руководителя следственной группы по делу Магомедовых Николая Будило, что также можно считать ещё одним косвенным свидетельством усиления давления на бизнесменов. Обычно из органов с серьёзных позиций не уходят в самом расцвете сил «по собственному желанию», а назначение на высокооплачиваемую, но малозначащую должность заместителя генерального директора по развитию «РТ-Композит» (входит в состав «Ростеха») только усиливает подозрения в том, что Будило не справился с поставленными перед ним задачами.
Открытым пока остаётся вопрос в том, чьим трофеем станет этот последний осколок магомедовского хозяйства. Та же Маммедзаде в интервью РБК интригует, рассказывая об интересе арабской DP World к активу. И действительно, эта компания в январе 2020 года сообщала российскому правительству о планах приобрести 49% FESCO, однако дальше рассылки в стиле директ-мейла по министерствам и ведомствам брошюры под названием «Планы DP World в отношении FESCO» дело не пошло. Кроме того, с учётом «суверенизации» бизнеса, ставшей актуальной после 2014 года, и прохладного отношения российских властей к иностранным инвесторам, подверженным влиянию из Вашингтона, ставка делается на отечественного «производителя».
И пока Зиявудин Магомедов находится в больнице «Матросской тишины» с коронавирусом, следователи занимаются поиском активов братьев, в том числе за границей. По словам адвокатов, уже сейчас под арестом находится практически все личные активы, включая недвижимость, принадлежавшую бывшим жёнам Магомедовых, и активы компаний — в том числе FESCO. Сумма арестованного имущества, активов, банковских счетов бизнесмена и третьих лиц составляет более 100 млрд рублей, что почти в 10 раз перекрывает предполагаемый ущерб, нанесённый братьями.
По масштабам крушение империи Магомедовых сопоставимо с делом ЮКОСа, только общественного резонанса у него нет.
Судя по всему, вопрос с продажей упирается в несговорчивость Зиявудина Магомедова, для которого FESCO остался последним предметом для торга с интересантами его дела, и который он не хочет терять, не получив соответствующих гарантий. Не случайно же менеджмент FESCO использовал один из мощных аргументов, потребовав от Магомедова и TPG вернуть 1 млрд долларов кредитов, которые ими привлекались на выкуп группы в 2012 году. При том, что их доли заложены в ВТБ, скорее всего, Маммедзаде и её покровителями прорабатывается тот же вариант, что и в случае с акциями ОЗК и «ТрансКонтейнера». В последнем случае, как известно, ВТБ был весьма благосклонен к группе «Дело».
Сегодня дело Магомедовых со стороны выглядит так: братья пока неизвестно за что сидят в СИЗО, а их активы уходят на сторону. Надо сказать, что по масштабам крушение империи Магомедовых сопоставимо с делом ЮКОСа, только общественного резонанса у него нет. Потому что общественности нет дела до двух братьев-дагестанцев, которые почему-то стали миллиардерами, хотя полно других дагестанских братьев, которые миллиардерами не стали. Дело «Суммы» не сопровождается масштабными информационными сливами со стороны следствия. Никто не говорит, кого «заказали» братья, к каким страшным преступлениям они причастны, как это было в случае с Лебедевым и Ходорковским. Лёгким испугом (по факту) отделываются и топ-менеджеры «Суммы». Они не проходят как соучастники, а более-менее спокойно переходят на новые места работы безо всякого «карантина». То есть налицо версия: у братьев «отжимают» бизнес в обмен на свободу.
Из этой версии следует ещё одна аналогия. Магомедовы относительно молоды, срок в СИЗО засчитывается как 1:2, так что рано или поздно они выйдут на свободу. И вот тогда можно с 100-процентной уверенностью ожидать миллиардных судебных исков к Российской Федерации в различных международных судебных инстанциях по поводу неправомерного отчуждения собственности и компенсаций. И хотя сейчас это всё проделывается с видимым соответствием нормам и правилам, неизвестно, как на это взглянут в Европе, если Магомедовы, например, заявят о пытках или целенаправленном их заражении коронавирусом.