для чего устанавливают памятники
Для чего устанавливать памятник на могилу
Практически все могилы украшены памятниками. Многие всё же полагают, что традиции нужно поддерживать и спешат установить таковые, когда приходит время. Купить памятник в Минске не составит труда. Он может кардинально отличаться по размеру, форме и материалу изготовления. Можно отдать предпочтение стандартному проекту, а можно создать нечто эксклюзивное. Выбор за каждым. Понятно, что оригинальный памятник из натурального камня буде стоить дороже.
Почему принято устанавливать памятник? Прежде всего, как было сказано выше, это традиция. Многие продолжают это делать ввиду того, что предки поступали аналогичным образом. Не стоит забывать, что памятник также выступает в роли идентифицирующего фактора. Отыскать могилку среди бесчисленного множества других – бывает непросто, особенно с годами. Без памятника просто не обойтись. Кроме того, это своего рода дань ушедшим родственникам. Так люди показывают свою любовь и признательность. Памятники могут быть украшены снимками родственников, эмоциональными обращениями, выполненными в виде различных фигур или человека в полный рост. Возможностей масса.
Кроме того, наличие надгробного памятника – это возможность оставить некоторый след в истории. Часто люди забывают о своих корнях, а с годами вспоминают. Хорошо, когда отыскать могилу просто. Достаточно прочитать информацию на теле памятника, чтобы убедиться в том, что здесь лежит конкретный человек.
Со временем имена и фамилии забываются. Однако на памятнике они будут жить очень долго. Понятно, что это возможно лишь в том случае, когда изделие качественное. Очень важно сохранять информацию о человеке. Чем таковой больше, тем лучше. В настоящем существует множество носителей данных. Однако памятник – это источник, который сможет противостоять различным негативным последствиям, и выстоять перед ненастьями.
Традиция устанавливать на могилу памятник вряд ли в ближайшей перспективе станет пережитком прошлого. Может измениться форма подачи, но вот суть останется прежней. Изготовление памятников доверяйте исключительно проверенным представителям рынка.
Для чего устанавливают памятники
Вы никогда не задумывались, почему уже много веков появляются все новые и новые памятники, причем и умершим, и живым?
Наша память очень коротка, а жизнь идет своим чередом, постоянно возникают новые герои, случаются новые события, как хорошие, так и плохие… И именно памятники не дают забыть о самых важных вехах в истории.
Крайне редко в современных условиях памятники или мемориалы возникают на бюджетные средства, чаще всего финансирование их идет методом сбора народных денег, на средства меценатов, или благотворительных фондов. Одним из таких фондов в Оренбурге является «Регионразвитие», одним из направлений которого, как раз и яв-ляется увековечивание памяти людей и событий.
По инициативе и за счет средств Фонда в центре города в 2012 году построен мемориал основателю Оренбурга и первому губернатору Оренбургской губернии Ивану Неплюеву, колоннада которого открывает прекрасный вид и перспективы на уникальный архитектурно-исторический комплекс «Гостиный двор» и здание первой оренбургской таможни. Памятник, стоявший на этом месте до 2012 года практически заброшенным, был отреставрирован и поднят на пьедестал.
Кстати, у представителей Фонда есть и планы реконструкции сквера за колоннадой, здесь будет построен каскад фонтанов, ведущий в памятнику императрице Елизавете Петровне, а в руках она должна держать тот самый Именной указ об учреждении Оренбургской губернии. А ведь действительно, память российской императрицы, благодаря которой и родилась Степная Пальмира, сейчас в городе практически никак не увековечена, за исключением, пожалуй, Елизаветинских ворота на Набережной Урала.
31 августа 2013 года также при финансовой поддержке Фонда был открыт мемориал, посвящённый освобождению города Оренбурга от воинского постоя. Находится памятник в районе Пушкинского бульвара, близ Введенской церкви. Это копия когда-то разрушенного обелиска, восстановленная до мелочей по сохранившимся чертежам и фотодокументам.
Справка. До 1821 года жители Оренбурга обязаны были предоставлять свои дома при необходимости под расположение воинских частей. Эго негативно сказывалось на архитектуре города: люди не желали строить большие дома, они в любой момент могли быть изъяты у хозяев для обеспечения военных нужд. В 1821 году императором Александром I был подписан указ, освобождавший Оренбург от воинского постоя. В честь этого события в городе был установлен памятник-обелиск памятника «Освобождение города от воинского постоя». Первый памятник был установлен в 1822 году на Александровской площади (ныне сквер им. Ленина на Советской улице) возле здания Городской думы (ныне Музей изобразительных искусств), позднее стелу перенесли на набережную Урала.
В обновлённым вариант памятника включены три элемента из белого камня, сохранившиеся от первоначальной стелы, но есть и дополнения: три бронзовые доски с изображениями плана Оренбурга, документа о «Привилегии городу Оренбургу императрицы Анны Иоанновны» и указа о заложении города в третий раз. Кстати, этот мемориал стал подарком Фонда городу в честь 270-летия Оренбурга.
По инициативе Фонда в сквере, названном в честь Владыки Леонтия, был открыт и памятник «Оренбуржцам — героям Первой мировой войны». Эта стела, высотой шесть метров, которую венчает мозаичная икона, изображающая Георгия Победоносца, гордо возвышается над сенью парковых деревьев. Мемориал посвящен солдатам, казакам, генералам, офицерам, принимавшим участие в Первой мировой войне.
Совершенно уникальным и удивительным проектом Фонда является строительство храма Казанской иконы Божией Матери в поселке Берды. Этот храм, в будущем семикупольный, станет поистине одним из самых красивых и торжественных в Оренбурге, уже сейчас к нему пристроена колокольня, звоном возвещающая прихожан и жителей поселка о церковных праздниках. Здесь Фонд не ограничился меценатством. В основе росписи храма — академическое письмо и работы Васнецова, над которыми трудились художники из Почаева. Росписью занимался и президент Фонда. Центральная храмовая икона Казанской Божией Матери и «Несение креста» — это его главные работы.
Памятники своим величием дают эмоциональный заряд, внушают уважение к истории страны, помогают сохранять значимое прошлое. Они призваны воспитывать в нас, обычных людях, чувство гордости за предков. Между памятниками и обществом существует невидимая связь, позволяющая не забывать наше прошлое, постоянно возвращаться к истории города и страны.
Источник: «Легенды губернии. Все дело в людях» / ред. коллегия Е.Чернова, А.Жураковская, А. Севостьянов [и др.]. — Оренбург : «АиФ в Оренбурге», 2017, стр. 66-67.
Для чего устанавливают памятники
Кто и зачем ставит себе памятники при жизни
Анастасия Гнединская
Каждый год предприниматель из Шатуры Александр Еремеев приезжает на небольшое кладбище в деревне Лузгарино. Здесь могилы его родителей, бабушки. А с недавних пор — и его собственная. Год назад бизнесмен изготовил и установил себе надгробие. «Чтобы у детей потом голова об этом не болела». Памятники с открытой датой смерти есть почти на всех кладбищах — стоит только присмотреться. Чаще всего их заказывают одинокие люди, которых просто некому хоронить. Но есть и те, кто заранее хочет увидеть, как они будут выглядеть на гранитной плите, или подобрать достойную эпитафию.
Обозреватель РИА Новости послушала истории людей, которые при жизни поставили себе вполне рукотворные памятники. На будущих могилах.
«Владелец гранитной мастерской отговаривал»
«Еремеев Александр Степанович» — указано на черной гранитной плите. С нее нам улыбается седовласый мужчина с букетом. Рядом стоит сам Александр Степанович — тоже улыбается. На свою «могилу» он приезжает регулярно. Говорит, что даже цветы приносит.
Александра Степановича в подмосковной Шатуре знают многие: он возглавляет местную фирму по подключению кабельного телевидения. В городе о нем отзываются как о «большом оригинале». Но такого не ожидал никто.
«Почему все так удивляются? — недоумевает бизнесмен. — Фараоны вон себе гробницы еще в молодости начинали возводить. И ни у кого это вопросов не вызывало. Я человек неверующий, несуеверный. В том, чтобы позаботиться о себе заранее, не вижу ничего предосудительного».
Год назад Александр Степанович приводил в порядок семейное захоронение в деревне Лузгарино Шатурского района: поднял покосившиеся плиты, залил бетоном, заказал гранитный колумбарий. А заодно решил и себе поставить памятник: «Чтобы вся семья лежала в одном месте, а захоронение было единым ансамблем».
Фото выбирал по принципу «чем веселее, тем лучше». В итоге остановился на том, где он держит огромный букет гладиолусов. «Придут ко мне родственники — а я их встречаю с улыбкой. И с букетом цветов», — моделирует будущее бизнесмен.
Эпитафия родилась за рюмкой коньяка. «Сидели с ребятами, выпивали. Я все думал, чего бы такого на своем памятнике написать. Перебирал одну фразу за другой. Но меня смущала неискренность большинства распространенных эпитафий. Вы не задумывались над тем, что многие из них лживы?
Идешь иногда по кладбищу, читаешь: «Будем помнить тебя вечно», «Мы о тебе скорбим». А могилка неухоженная, запущенная. Зачем такое писать? Просто чтобы соблюсти ритуал?
Я решил, наоборот, обратиться к своим родным. На моей плите выведено: «Спасибо, что помните». И скромно, и назидательно».
— Не было соблазна написать о себе что-то высокопарное? Из серии «был прекрасным человеком, хорошим другом»?
— Да вы что, какое право я имею о себе так говорить? А потом — для всех хорошим не будешь. Обязательно найдется кто-то, кто скажет, что вранье написано на моей могильной плите. Мне это надо?
— А размер как выбирали? Не хотели повыше, помассивнее?
— Нет, моя плита не выделяется. Там же мои родители похоронены. Нескромно это.
Александр Степанович признается: в его окружении идею восприняли холодно. «Дети не особо оценили. Не понимают они, что им потом будет легче: не надо искать мастерскую, продумывать эскиз, эпитафию. Да и подъездных путей к нашему погосту нет. Они замучались бы машину искать».
Но сильнее всего от изготовления надгробия отговаривал владелец гранитной мастерской, где Еремеев сделал эксклюзивный заказ. «Он очень верующий человек, говорил, что лучше лишний раз Господа не гневить. В итоге я в ультимативной форме сказал: «Не хочешь делать, пойду к конкурентам». Он сдался».
По тону Александра Степановича невозможно понять, шутит он или говорит серьезно.
Вот и на вопрос, ухаживает ли он за своим надгробием, отвечает: «А как же? И цветы приношу. Могу и чокнуться со своим портретом, когда родных поминаю. А что в этом такого? Не у каждого есть возможность выпить с самим собой. »
Первые несколько месяцев в городе его то и дело «хоронили». «Люди же у нас не умеют читать надписи на могилах, — возмущается собеседник. — Видят мой портрет на кладбище — и давай названивать знакомым. Мол, горе какое, Степаныч наш еще неделю назад ко мне в магазин заходил, а сегодня смотрю — на кладбище лежит. Хорошо, хоть до соболезнований родным не доходило…»
«Свое фото на памятнике заклеил целлофаном»
Сотрудники гранитных мастерских замечают: такие клиенты редко, но встречаются. Чаще всего памятники при жизни заказывают одинокие люди. «Я раза три такие надгробия делал, — рассказывает директор гранитного цеха из Донецка Ростовской области Виталий К. Этот некогда шахтерский город сейчас считается «столицей» траурного производства. Памятники здесь заказывают со всей России.
«Один раз, помню, обратилась женщина из Липецкой области. Такая моложавая, интересная. Я ее соседям плиту привозил. Подошла ко мне, спросила, могу ли я и ей такую изготовить. И протянула свою фотографию двадцатилетней давности».
Гранитных дел мастер вспоминает, что пытался заказчицу отговорить. Но все доводы разбила ее единственная фраза: «Хочу знать, какой я с памятника буду на людей смотреть». Надгробие женщина обернула полиэтиленом и поставила в гараже. Переживала лишь об одном: что племянники не найдут денег, чтобы установить монумент на могиле после ее кончины.
Еще один памятник с открытой датой смерти уехал в город Скопин Рязанской области. Заказал его пенсионер, не так давно потерявший жену. «Плита была разделена на две части: на одной стороне — портрет супруги, на другой — его самого, — объясняет Виталий. — Плиту дедушка сразу попросил установить. Но свое изображение заклеил черным целлофаном — чтоб посетители раньше времени его не хоронили».
К слову, судьбой необычных заказчиков Виталий интересовался несколько лет назад. И на тот момент владельцы памятников были живы.
«Я умерла вместе с Сергеем»
Ольга М. почти каждый месяц приходит на могилу к сыну. Приносит живые цветы, протирает надгробный памятник. Рядом — плита с ее именем. На двух надгробиях выбита одна дата смерти — 22 июня 2017 года. В этот день сын Ольги Сергей Ушаков, молодой альпинист, сорвался со скалы во время занятия с учениками. Ему было всего 23 года. Ольга не скрывает: 22 июня в половине восьмого вечера вместе с сыном умерла и она. А памятник — лишь попытка быть ближе к погибшему.
«У Сережи было так много увлечений, что рассказать обо всех в телефонном разговоре просто невозможно, — звонкий голос женщины теплеет. — Он был волонтером, ездил в детские дома. Причем выбирал самых сложных ребят. Создал свой турклуб «Против ветра». Мамы часто просили его помочь избавить детей от компьютерной зависимости. И Сережка брал ребят в поход. Но настоящей страстью сына были горы. Я даже не знаю, откуда у простого липецкого мальчишки такое увлечение. Из походов Сережа возвращался с горящими глазами. Я никогда ему не запрещала, понимала, что для него это жизнь».
Сергей с друзьями восходил на Эльбрус — самую высокую вершину России. За день до трагедии вернулся из похода к горе Ушба (4700 метров). А в день похорон должен был повести группу на Архыз. Молодой человек сорвался в родном Липецке — с десятиметровой высоты.
«У нас в городе есть место под названием Каменный лог — очень красивые невысокие известковые скалы. В 2017-м эту природную достопримечательность решили облагородить. Сереже поручили сделать там скалодром. Двадцать второго июня он проводил занятие по скалолазанию. Пошел провешивать страховочную веревку. Когда стоял на краю, хрупкая порода, видимо, осыпалась. Дети внизу только увидели, как сначала посыпались камни, потом упал Сережа. Умер он мгновенно. На глазах друзей и девушки, которую впервые привел знакомить со своей компанией».
Для чего устанавливают памятники
Для чего устанавливаются памятники? Как бы это сегодня ни мотивировали, не забудем, что таковая традиция идет из глубокой древности. Первыми памятниками — до появления письменности и развитой художественной культуры — были так называемые идолы, а также всевозможные «примитивные» изображения, в том числе знаменитые «наскальные», о предназначении которых до сих пор спорит почтенная научная братия.
Как объясняли необходимость памятников в древности, и объясняли ли вообще, мы мало знаем. Так как переводы старинных текстов на современные языки неадекватны из-за того, что менталитет переводчиков слишком далек от сознания авторов текстов, да и сами языки перевода никак не совпадают со структурой, в особенности с семантикой, древних языков.Чтобы убедиться в этом, достаточно даже не филологу сравнить церковнославянскую и русскую псалтирь — фактические разночтения (ежели кто понимает) ужасны. Ну так что же делать? Остается удовлетвориться гипотетическими соображениями, основанными, конечно, на том массиве фактов, который уже имеется.
На наш взгляд, памятник служил для общения с иным миром и для поклонения ему, ибо был земной обителью, уважительно предлагаемой потусторонним душам, духам, божествам для посюстороннего пребывания, коль скоро они этого пожелают. Несколько примеров. Именно для указанной выше цели, видимо, служили «наскальные» и прочие изображения животных как бы в виде платы за их убийство (это могут быть и тотемы) — дух убитого животного может переселиться в его изображение. Роль упомянутых обителей играли (и играют) мумии, мощи и личные предметы святых у православных и католиков, надгробия разного вида, дома, статуи, портреты, иконы, триумфальные арки, стелы, монументы, родовые и семейные вещи — реликвии, антиквариат, музейные вещи. Письменные памятники имеют ту же функцию — это очевидно, если речь идет о священных текстах, но даже в обыкновенной книге и ее аналогах, как и в картинах, в своеобразной форме, как предполагается, реально присутствует и проникает в нас дух ее творцов. Несомненно, что известная библейская максима (Бытие 1; 26) о том, что Бог создал человека по своему образу и подобию, аналогичного рода: всякое творение хранит дух творца (в данном случае «дух» — это «образ и подобие»; в Библии (Бытие 2; 7) сказано: «. и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою»).
В современную эпоху считается, что любой памятник предназначен для сохранения памяти о людях и событиях, но при этом память разумеется не более как психологическое явление. Часто говорят также об эстетической ценности памятников, причем эстетическое чувство здесь сводится к субъективно-психологическому эффекту. Обычно же людям вообще хватает упрощенных, высушенных утилитаристских мотиваций, которыми нынче почти все обосновывается. Если даже привести самые разительные опровержения, этот общий «бренд» не поколебать. Скажем, пусть нам попробуют объяснить, отчего с таким упорством некоторые, как правило старые, люди добиваются возведения памятников Сталину. А ведь, пожалуй, «объяснят» — стариковской приверженностью советизму и тем, что «это ведь наша история» и т. п. поверхностными словесами. Если же мы попробуем указать на память как на некий активно-духовный феномен, который является далеко на только исключительным продуктом индивидуальной психики, то нас вряд ли поймут. И уж точно нас сочтут «не в своем уме», если мы станем утверждать, что чувство единства с предками, особенно родовыми, чувство, на котором всегда был основан реальный патриотизм, возбуждается и поддерживается духовно-душевным общением с ними (в церковной практике такое общение допускается только со святыми, а с остальными опосредуется через Бога). Тем не менее мы склонны предполагать, что и сегодня, — что бы там ни думали, ни говорили, — памятники имеют то же значение и назначение, что в древности: с их помощью живущие не только общаются с умершими, но и поклоняются им. Так осуществляется, — не просто «психологически», а реально и действенно, — связь с прошлым, с родной землей, так человек подлинно пребывает в истории. Когда же памятники сокрушают и заодно переименовывают города, площади и улицы, то не только потому, что люди не желают более общаться с прошлым и поклоняться ему, а из страха перед его духовной силой. Мистика? — да, пожалуй; ну и что? Неужели многотысячелетняя традиция основана всего лишь на красивом заблуждении, а нынче столь продвинутый тусклый здравый смысл — это истина в последней инстанции?
Монументы должны порождать гордость за предков
УТОПЛЕННЫЕ, ВЗОРВАННЫЕ, ЭМИГРИРОВАВШИЕ
Меня с детства коробила песня: «Сами взорвали «Кореец», нами потоплен «Варяг». И сколько у нас памятников «Варягу» и его командиру Рудневу? Десятки! В центре Петербурга памятник эсминцу «Стерегущий» – два матроса топят свой же корабль. Севастополь – памятник затопленным кораблям. Новороссийск – памятник кораблям, затопленным в 1918 году по приказу Ленина и т.д.
Уникальное советское орудие калибром 406 мм: в других странах к нему водили бы экскурсии
Сейчас появляются новые памятники. Например, в Севастополе установили памятную доску в честь моряков, уведших корабли из Севастополя в ноябре 1920 года. Святая правда – увели грамотно: все, что могло ходить, – все 140 кораблей, и почти все удачно распродали в 1921–1922 годах. А с линкоров, крейсеров и эсминцев, которых брать никто не захотел, продали пушки и снаряды, большая часть которых в 1941 году оказалась в руках немцев и финнов.
На мой же взгляд, нашим школьникам надо внушать, что они потомки победителей, а не битых генералов и титулованных мучеников. Вернемся к той же военно-морской истории. Где памятники Алексею Орлову, сжегшему турецкий флот при Чесме? Где памятники князю Потемкину-Таврическому – создателю Новороссии и Черноморского флота?
Критерием создания памятника тому или иному лицу должна быть конкретная польза государству Российскому, а не его политические взгляды и тем более не интимная жизнь.
Почему в Лондоне давно стоят памятники и Карлу I и Оливеру Кромвелю? Второй отрубил голову первому, зато сын короля приказал вынуть из могилы прах Кромвеля и отправить его на виселицу. А памятники-то стоят!
А сколько во Франции и в Италии памятников Наполеону, улиц и площадей, носящих его имя? Десятки, а может, и сотни! Культ Наполеона есть и будет в обеих странах, а вот партия бонапартистов во Франции не набрала ни одного процента избирателей. Здравомыслящие люди во Франции прекрасно понимают, что гром наполеоновских побед – это «бренд» Франции.
У нас правители и деятели культуры не понимают этой разницы и насмерть стоят против возведения памятников Верховному главнокомандующему и главе ГКО. Зато памятники Жукову и другим маршалам – пожалуйста, в любых количествах. Следуя их логике, следует снести все памятники Петру Великому и возвести памятники Меншикову, Шереметеву, Апраксину и прочим. Они-де вопреки Петру выиграли Северную войну. А царь, мол, был «зверь на троне» – тысячами казнил стрельцов, уничтожил десятки тысяч донских и запорожских казаков, на костях «Питербурх» построил и тому подобное.
Стране нужны памятники полководцам и воеводам – победителям типа князя Святослава. «Иду на вы» и «Мертвые сраму не имут» должен знать каждый школьник.
Почему нет памятников нашим славным ушкуйникам? Они громили норвежцев на Студеном море, ходили за Урал, уничтожили десятки татарских городов на Каме и Волге. Сейчас некоторые казанские историки пишут о «геноциде татарского народа», учиненном ушкуйниками. Это, конечно, перебор. Но почему бы в Астрахани не поставить памятник воеводе Прокопу, с полусотней ушкуев с боями прошедшему всю Волгу и взявшему Астрахань? А на дворе был 1375 год, до Куликовской битвы оставалось еще пять лет.
Ах, татары обидятся?! Так пора бы вспомнить, что с 1250 по 1600 год русские и татары гораздо чаще сражались бок о бок, чем друг против друга. Почему бы не поставить на реке Шелонь памятник татарской коннице, поставившей точку в споре между Москвой и Господином Великим Новгородом?
Не грех бы поставить памятник и Степану Разину, но не «вождю восставших крестьян», а победителю персидского шаха. Я сам читал гневные письма Петра I, укорявшего нерадивых командиров в ходе Персидского похода. Мол, сколько у вас войска и каковы результаты? А как Разин с немногими казаками бил полчища персов!
Напрочь забыли у нас походы донцов и запорожцев на Синоп, Трапезунд, Варну и Стамбул. Мало того, запорожских казаков отдали на откуп оранжевым русофобам. А с какой стати? Запорожцы никогда не называли себя украинцами, а только русскими людьми. Говорили они только по-русски, и сейчас в Киеве старательно переводят их грамоты на украинский новояз. Запорожские казаки несколькими волнами с конца XVIII по середину XIX века переселились на Кубань. Риторический вопрос: чьи же они «лыцари» – русские или «незалежные»?
У нас напрочь забыли героя двух русско-турецких войн (1768–1774 и 1787–1791 годов) греческого корсара Ламброса Качониса. Это его воспел Байрон в поэме «Корсар». С Ушаковым на Черном море сражалось только две трети оттоманского флота, а треть безуспешно ловила Качониса в Средиземном море. Екатерина Великая подарила Ламбросу большой участок земли в Крыму. Там он основал поселок, назвав его в честь своего родного города Ливадией. Но сейчас о Качонисе не знают даже ливадийские экскурсоводы. Памятник Качонису будет и памятником тысячам греков, погибшим под русскими знаменами в 1769–1855 годах.
У нас нет памятников рейду каспийских моряков в иранский порт Энзели в мае 1920 года. А ведь они вернули угнанные белыми и англичанами десятки наливных и транспортных судов. Именно эти суда спасли советскую республику от топливного голода – ведь тогда коммуникация Баку–Астрахань была единственным путем доставки нефтепродуктов. А заодно наши военморы турнули англичан с берегов Каспия, выполнив завет Николая I, заявившего, что «никогда британский флаг не будет на Каспийском море».
А сейчас вместо памятника нашим морякам либеральные историки поливают их грязью, называя авантюристами, бандитами, агрессорами и т.д.
Пора бы раз и навсегда решить вопрос: какие герои нужны нашей молодежи? Адмиралы-самотопы или лихие капитаны и атаманы, наводившие ужас на неприятеля? Ну а если кто-то из них вел себя немного некорректно, то давайте обратимся к опыту «просвещенных мореплавателей». Вон, в Англии знаменитый пират Фрэнсис Дрейк и адмирал Горацио Нельсон являются самыми главными национальными героями. А кто из британских школьников знает, как сей Горацио сжег нейтральный город Копенгаген и расстрелял или сжег заживо тысячи пленных неаполитанцев?
Смоленская земля с начала XIV века и до 1919 года десятки раз подвергалась нашествиям поляков и литовцев. Но в Смоленской области нет ни одного памятника сотням тысяч людей, погибшим под польскими саблями. Зато построили пышный мемориал в Катыни и готовятся к постройке мемориала господину Качинскому.
16 сентября 1609 года по 3 июня 1611 года, то есть 21 месяц, город Смоленск вел неравную борьбу со всей Речью Посполитой. Помощи смолянам ждать было неоткуда. В сентябре 1610 года московские бояре во главе с Романовыми и Салтыковыми впустили польские войска в столицу и целовали крест царевичу Владиславу. За всю Русь дрался один город.
И что же произошло 16 сентября 2009 года, в день 400-летия начала Смоленской обороны? Да ровным счетом ничего! Две недели назад я был в Смоленске и расспросил местных экскурсоводов, будет ли отмечаться 3 июня 2011 года – 400-летие падения города? Ответ: ничего не знаем, ни копейки на это не отпущено.
Зато огромные средства идут на подготовку к празднованию 1150-летия Смоленска. Откуда сия дата? Оказывается, в летописном известии о призвании варягов упомянут Смоленск. Но многие серьезные историки считают летописное известие о призвании варягов подделкой. Главное же другое: культурных слоев IX века в ходе многочисленных раскопок в Смоленске не найдено. Они начинаются с 950-х годов. Ряд историков предполагают, что древний Смоленск находился в другом месте, например, в районе Гнёздово.
Как видим, юбилеи обороны Смоленска и основания города не сопоставимы по своей достоверности и по своей исторической значимости, я уж не говорю о «круглости» дат. Так пусть смоляне празднуют свой внутригородской праздник, а 400-летие обороны Смоленска должно быть юбилеем общегосударственным. Пусть кто-нибудь скажет, что 21-месячная оборона города не была образцом мужества и героизма!
Крондштадский форт «Александр I» – куда больших размеров, чем знаменитый форт «Байярд», но при этом несравненно менее известный
Сейчас, в век Интернета, наряду с ко всему безразличными дебилами у нас хватает и умных школьников. И маленькая ложь – подделки на монументах – наносит огромный вред патриотическому воспитанию молодежи. Особенно когда экскурсоводы рассказывают, что именно этот танк Т-34/85… освобождал город Дмитров, Киев или Смоленск.
Серьезнейшей проблемой сейчас стали нерушимые памятники советской эпохи – бетонные береговые батареи, подземные командные пункты, шахты для межконтинентальных баллистических ракет и т.д. Замечу, что на постройку одной 305-миллиметровой двубашенной батареи уходило больше бетона, чем на весь комплекс Днепрогэса. Расстояние между башнями составляло свыше 50 м. Башни располагались на огромном бетонном основании – 130 м по фронту и 70 м в сторону моря. Там на глубине от 6 до 10 м, под трехметровым бетонным перекрытием, был целый город с дизель-генераторами, системами очистки воздуха, душевыми, санузлами, лазаретом, а в советское время и с «ленинской комнатой» (на самом деле это не комната, а огромный зал). Снаряды и полузаряды подвозились из погребов к орудиям по узкоколейной железной дороге. Подъем их и досылка в канал орудия осуществлялись полностью автоматически.
Таких батарей у нас осталось четыре. Две из них в полуразрушенном состоянии на мысе Херсонес под Севастополем и в форту Красная Горка на южном берегу Финского залива. Первую разрушили немцы в 1942-м, а вторую – свои по приказу Никиты Хрущева в начале 1960-х годов. Зато еще две батареи – № 30 в Любимовке под Севастополем и «Ворошиловская» на острове Русском под Владивостоком – почти в идеальной сохранности – хоть сейчас могут открыть огонь. Батарея № 30 по соглашению с Украиной будет нам принадлежать еще четыре десятка лет.
Сейчас полным ходом идет продажа частным лицам свыше 20 фортов Кронштадта, которые строились со времен Петра Великого. Форты имеют огромную историческую ценность и представляют собой уникальные памятники архитектуры.
Десятки бетонных береговых батарей разбросаны по побережью Кольского полуострова и в горле Белого моря. Десятки таких же батарей находятся на Дальнем Востоке от границы с Кореей до Чукотского полуострова. Они брошены военными. Мародеры частично сняли металлические конструкции, а частично они остались в полной сохранности из-за своей малой доступности.
ПОНЕВОЛЕ ВСПОМНИШЬ ЗАГРАНИЦУ
А что происходит с аналогичными объектами в Европе и Америке? Там береговые батареи и форты всех времен тщательно сохраняются и стали музеями под открытым небом. И, что любопытно, содержание береговых батарей не только не ложится тяжким бременем на бюджет государства, а наоборот, пушки и бетон приносят хороший доход туристическому бизнесу.
Обратим внимание, во многих странах сохраняются не только национальных реликвии, но и береговые батареи бывшего врага. Вроде бы у норвежцев должны были остаться тягостные воспоминания обо всем, что связано с германской оккупацией 1940–1945 годов. Но тем не менее норвежцы обратили в музеи самые большие германские береговые батареи и опять же получают с них немалый доход.
А вот жители британского острова Гернси в проливе Ла-Манш в 1947 году на общем собрании решили снести 305-миллиметровую германскую батарею «Мирус». Кстати, пушки на ней были с нашего линкора «Александр III». Пушки отправили на металл, кое-что из бетонных сооружений удалось снести, а большинство так и осталось. И теперь эти развалины показывают туристам, а местные жители проклинают своих отцов за скудоумие.
Уроком нам служат финны, устроившие в русской крепости Свеаборг музей. Там сохранились в неприкосновенности русские форты и десятки пушек калибра 280, 229 и 152 мм.
Возникает естественный вопрос: почему же эти уже существующие исторические памятники не сделать туристическими центрами и не получать с них валюту, не говоря о патриотическом воспитании молодежи? Ответ очевиден. Проблема в том, кто и когда будет оную валюту получать. Одно дело, когда валюта будет идти государству, понемногу, зато в течение многих десятилетий, а другое – когда она пойдет местным чиновникам сразу и немедленно. Вот продадут исторические памятники под коттеджи и усадьбы «новых дворян» и получат зелененькие и розовенькие на блюдечке с голубой каемочкой.
В принципе автор не против продажи второстепенных исторических объектов частным лицам. Но делать это надо так, как это делается в Западной Европе в течение многих десятилетий. То есть внешний вид должен идеально сохраняться, должен быть обеспечен регулярный доступ всех желающих экскурсантов за умеренную плату. Так, орудийные казематы и башни должны оставаться в неприкосновенности, и если ремонтироваться, то только оригинальными материалами. Ну а, скажем, в казармах, на складах и в иных подсобных помещениях фортов можно устраивать и рестораны.
Особое беспокойство вызывает самый крупный артиллерийский полигон России – «Ржевка» под Петербургом. Там сохранились в целости и исправности пушки-монстры калибра 406 и 356 миллиметров, а также десятки сухопутных и морских орудий, изготовленных с середины XIX по конец ХХ века. Полигон уцелел лишь потому, что чиновники Петербурга и Ленинградской области не могли поделить его между собой. Но, судя по всему, пушки и другие уникальные сооружения полигона пойдут на лом со дня на день.
Чем закончить статью? Не знаю! То, что хочется сказать о наших военных и гражданских чиновниках, — цензура не пропустит. Остается только развести руками…