дни затмения стругацкие о чем
Дни затмения
Художественный фильм
До событий, ознаменовавших закат социалистического строя и крах советской империи, оставалось еще четыре года. Когда же все это свершилось, многие вспомнили «Дни затмения» как фильм-пророчество. Хотя в этот раз, как и всегда, Сокуров не делал ни политического, ни социального фильма.
Заброшенный азиатский город, тающий в солнечном мареве, как мираж в пустыне. На экране так выразительна, так убедительна пластическая метафора азиатского социализма, безжизненного, как пустыня, двусмысленного, как мираж. И вместе с тем взята реальная точка подлинного географического и биографического пространства: город, где прошла ранняя юность Сокурова, где в момент съемок фильма еще жили его родители, где не забылось чувство культурного и духовного вакуума. Не случайно действие, которое в повести Стругацких разворачивалось в Ленинграде, в фильме перенесено в Среднюю Азию.
Чрезмерность звучаний, смешение непонятных для зрителя языков рождают воспоминания священной истории о вавилонском столпотворении. Библейский и социальный, исторический и современный мотивы органично и пластично переплетаются в фильме, подчиняясь логике режиссерского видения и мышления. Пустыня против города. Несколько раз в фильме появляется его макет. И эта разница масштабов изображения человека и города, города и пустыни вносит в фильм дыхание эпоса и звучание трагедии. Пески, горы дики, красивы по-своему, пугающи. Природа растревожена и в ответ на то, что совершают люди, насылает на них то землетрясение, то солнечное затмение. Точно репетирует конец света.
Использование широкого экрана, затяжных панорам, наплывов, глубинных кадров со сверхкрупным изображением на переднем плане постоянно раздвигает пространство действия и восприятия до масштабов вселенских, космических. Камера оператора Сергея Юриздипкого держит этот масштаб. Изобразительный почерк то аскетично репортажей, то подчеркнуто живописен.
На первый взгляд обычные молодые люди из поколения, которое формировалось в застойные времена. Это к ним обращена речь Брежнева на очередном съезде комсомола, звучащая по радио. Режиссер включает ее большим фрагментом, чтобы можно было еще раз услышать эти «великие» банальности, агрессивную демагогию и поразиться тому, что это миллионами воспринималось всерьез. Набор слов, легший в основу целой серии анекдотов, голос, кормящий целое поколение пародистов.
В «Днях затмения» он задает безукоризненно точную меру таких чувств в детях, в детстве. Детский врач Малянов занят исследованием на тему «Ювенильная гипертония в старообрядческих семьях». Его интересует связь болезни детей с нравственным и духовным здоровьем их родителей. Дети бродят по городу, играют, дерутся, плачут. Они очень не защищены и одиноки. Вот идет туркменка с малышом на руках, а мальчик постарше семенит рядом. Женщина вошла во двор и закрыла калитку, не пускает мальчика домой. Он кричит, бьется. Репортажная зарисовка, в которой не известны мотивы поступка матери, таит в себе большую эмоциональную силу. У зрителя рождается боль и стыд перед детьми за взрослых, за себя.
Эта гамма чувств с новой силой возникает в сцене с мальчиком-ангелом, на глазах вырастающей из бытового ряда в духовный. Больной, голодный, избитый мальчик, которого Малянов находит под дверью своей квартиры, оказывается его ангелом-хранителем, принимающим мучения за его грехи. Это посещение светло, кратко и завершается вознесением ангела. Безо всяких фальшивых чудес, просто и строго, одним движением камеры снизу по восходящей и взглядом на землю Оттуда, решает режиссер эту пронзительную сцену.
Библейские мифологемы, подобно фигуре мальчика-ангела, появляются в фильме, придавая его действию духовное и философское измерения. Вот в комнату героя, испугав его сестру, вполз огромный удав. Легко взвалив его на мощные плечи, Малянов относит удава хозяину, соседу-азербайджанцу. И еще шутит: «Вот эта тварь и соблазнила Еву». Он вспоминает про змея-искусителя. И недаром.
Дни затмения / Dni zatmeniya (1988)
Другие названия: «Дни затмения» / «Days of Eclipse» (международное англоязычное название), «День затмения» (названия первой версии сценария).
Продолжительность 139 минут (версия – 133 минуты).
Режиссёр Александр Сокуров.
Автор сценария Юрий Арабов на основе сценария Петра Кадочникова, Аркадия Стругацкого, Бориса Стругацкого и по мотивам повести Аркадия Стругацкого и Бориса Стругацкого.
Композитор Юрий Ханон (специальная премия «Феликс», номинация на «Нику»).
Оператор Сергей Юриздицкий.
Премию «Ника» получил Владимир Персов (звук).
Жанр: драма, научная фантастика
Краткое содержание
Дмитрий Малянов ( Алексей Ананишнов ), окончивший медицинский вуз и попавший по распределению в туркменский городок, расположенный на берегу Каспийского моря и вечно изнывающий от жары, мирно трудится педиатром, параллельно — пишет научно-исследовательскую работу. Он давно привык к мелким бытовым неурядицам, но весть о том, что застрелился сосед — военный инженер Снеговой ( Владимир Заманский ), которого Дмитрий навещал накануне, кажется чрезвычайно странной даже по местным меркам…
Также в ролях: Ирина Соколова (Сестра Дмитрия Малянова), Эскендер Умаров (Вечеровский, геолог), Виктор Беловольский (Губарь), Сергей Крылов (мальчик), Кирилл Дудкин (Глухов), Алексей Янковский (шофер Снегового).
Рецензия
Авторская оценка 5/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
В рефлексии? Или в депрессии.
Игорь Садчиков, долго занимавшийся преподавательской деятельностью во ВГИКе, рассказывал, что в бытность работы в Госкино СССР в сценарной коллегии, куда он входил, циркулировала шутка, что главная задача хорошего редактора – найти в рассматриваемой заявке основную мысль и… вычеркнуть её. Здесь неявно подразумевалось, что будущая кинокартина должна подчиняться логике внутреннего конфликта или, если угодно, самой жизни, а не следовать жёсткой умозрительной, заранее заданной авторами схеме. Александр Сокуров проделал нечто подобное без помощи всякого корректора, причём несколько раз подряд! Ему показалось мало усилий Юрия Арабова, достаточно далеко ушедшего от версии Бориса и Аркадия Стругацких, которые, заметим, адаптировали (совместно с Петром Кадочниковым) перипетии собственной повести «За миллиард лет до конца света» 1 отнюдь не буквалистски. В выпущенном на экраны фильме кинодраматурги могли обнаружить в лучшем случае отголоски своих идей, фрагменты ключевых эпизодов и диалогов… И почитатели творчества выдающихся советских писателей адресовали в целом справедливые упрёки режиссёру. Зачем вообще нужно было прикрываться громкими именами? К чему это демонстративное игнорирование оригинальной философской (проходящей по разделу философия науки) гипотезы о возможном противодействии Гомеостатического Мироздания попыткам проникновения в законы природы? Где тут научная фантастика как таковая. Так, пара-тройка узнаваемых ситуаций (прежде всего – нечётко прочерченная линия с таинственным самоубийством Снегового), да и то помещённых в новый контекст. Несостоятельными представляются и попытки сослаться на авторитет Андрея Тарковского, делавшего упор на полемическое переосмысление исходного текста (будь то «Солярис» Станислава Лема или «Пикник на обочине» тех же Стругацких в «Сталкере» /1979/) – никак не на тотальное отрицание. Впрочем, «Дни затмения» вызывают неприятие даже не данным аспектом.
Товарищ, готовый поддержать
Оставим в стороне споры о природе экранизации и признаем за кинематографистом право на вольное, предельно вольное («по очень, очень отдалённым мотивам») прочтение первоисточника. Те немногие (из далеко не астрономической – всего в 700 тысяч человек – аудитории), что приняли постановку благосклонно, восторгались, надо полагать, не смелой эстетикой кинопроизведения. Почти параллельно вышедшая в отечественный кинопрокат «Красная пустыня» /1964/ позволяла непредвзято убедиться, насколько слабыми были поползновения Сокурова передать то же, что лежало тяжким бременем на душах персонажей Микеланджело Антониони, ощущение тотальной некоммуникабельности – только в реалиях Союза нерушимого республик свободных. Рецензенты неизменно твердят о немыслимом захолустье, о забытом Богом уголке – а на экране я вижу богатейшую древнюю культуру, не отрезанную от большого мира, но и вовсе не сдающуюся под натиском новомодных поветрий (о чём, кстати, прямо говорит Малянов), не поглощаемую, образно говоря, песками времени. И даже скверно обустроенный быт не является правилом: достаточно вспомнить контраст скромного обиталища Дмитрия и прекрасной квартиры его друга. Думаю, истинная причина восторгов сторонников автора кроется в ином. Что ни говори, всегда найдутся немногие, готовые продираться сквозь заунывную и, если так можно выразиться, антизрелищную манеру повествования, с трудом улавливая фабульную нить и угасающий ритм, попутно рассуждая о космическом ракурсе съёмок. Сложный (точнее, намеренно усложнённый) киноязык не то чтобы играет роль ширмы, а, скорее, служит непреодолимым препятствием для среднестатистического зрителя, который поспешит прервать сеанс, оставив радость наслаждаться откровениями творца малочисленным избранным. Именно это заставляет пристальнее всмотреться в то, какими наблюдениями делился режиссёр.
То, что в разгар «перестройки» воспринималось смелым решением, чуть ли не проявлением гражданского мужества художника (что-де и заставило прибегнуть к изощрённой стилистике), ныне видится частью мощной программы манипуляции, нацеленной на узкий сегмент интеллигенции. Приход незваного гостя – дезертира с автоматом Калашникова в руках – читается прозрачным намёком на войну у южных рубежей СССР, тем более что преследующие его солдаты внешне совершенно неотличимы от воинов, нёсших службу в Афганистане. Вечеровский шёпотом рассказывает о тяжкой доле депортированных крымских татар, ни полсловом не обмолвившись о причинах соответствующего решения властей. То жалуется на судьбу, мечтая о времени, когда национальности не будут иметь значения, то недоумённо вопрошает, что его товарищ, русский, делает в чуждой глухомани. Сам же Дмитрий проводит специфическое научное исследование – изучает детей баптистов и старообрядцев, придя к выводу, что в семьях, живущих, следуя нравственным идеалам, болеют гораздо реже. Так «тонко» ставится знак равенства между религиозностью и высокой моралью, недоступной атеистам, какими бы хорошими людьми те ни были. Не говоря уже о такой «мелочи», как навязчивое употребление старого – официально возвращённого в 1990-м году – названия города Горький, да ещё в просторечной форме (Нижний). Или – о большой пятиконечной звезде, выглядящей нелепо на том основании, что снята сзади, из-за чего надпись «Партии Ленина слава» превратилась в набор непонятных знаков… Это не добросовестная фиксация онтологической растерянности, охватившей позднее советское общество – и парадоксальным образом соседствовавшей с активно насаждавшейся сверху верой в спасительность перемен (в разрушение социалистического уклада ради воцарения капитализма). Это – попытка (быть может, неосознанная, но разве оттого легче?) мысленно приблизить дни затмения, ждать себя не заставившие. Причём метаморфозы с послужившим натурой Красноводском, переименованным в Туркменбашы, оказались не самыми страшными.
__________
1 – Впервые появилась, напомним, на страницах журнала «Знание – сила» в 1976-77-х годах.
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме (только тексты)
Дни затмения
Ленфильм
Троицкий мост (кинокомпания)
«Дни затмения» — советский художественный фильм режиссёра Александра Сокурова, снятый в 1988 году по сценарию Юрия Арабова при участии Петра Кадочникова, Аркадия и Бориса Стругацких, по мотивам произведения последних — «За миллиард лет до конца света».
В 2000 году фильм «Дни затмения» был включён в список ста лучших фильмов за всю историю отечественного кинематографа по версии гильдии кинокритиков России.
Содержание
Сюжет
Действующие лица: геолог Вечеровский, военный инженер Снеговой и главный герой, детский врач Дмитрий Малянов, попавший в крайне чуждую для него среду и чужой, враждебно настроенный к нему захолустный туркменский город, почти деревню. Как доктор, он ежедневно сталкивается с множеством людей и непонятной для него, почти «варварской» азиатской действительностью. Вокруг халупы, развалины, убогие дома из глины и фанеры, пыльные просёлочные дороги, лица без выражений и смысла.
Повествование ведётся в полудокументальной манере, где смешаны чёрно-белые и цветные кадры, показана жизнь заштатного городка в Туркмении (съёмки происходили в родном городе Сокурова, Красноводске) на берегу Каспийского моря. Вокруг главного героя десятки больных детей, кошмарные картины психиатрической клиники среди выжженной пустыни: человеческой и реальной. Действие происходит на фоне густого смешения звуков (характерного для ранних работ Сокурова), постоянно в действие картины вторгается ретрансляция радио, симфоническая музыка и многоголосная речь на самых разных и неожиданных языках мира.
Временами доктор ещё пытается что-то писать, и как будто даже лечит детей, но похоже, что смысл жизни для него утерян, а конец света в этом заброшенном углу уже давно наступил. В течение фильма постоянно вторгаются длинные монологи героев, останавливающие развитие сюжета. Затем следует появление больного мальчика (то ли ангела, то ли призрака), задающего недетские вопросы и, наконец, в конце фильма вознесение ангела-хранителя Малянова.
В фильме (в большинстве) заняты непрофессиональные актёры. Кинокартина снималась весной-летом 1988 года в городе Красноводск (Туркмения). Как и в большинстве работ Александра Сокурова, сначала отснятый материал, а затем и смонтированное кино оказалось очень сильно удалённым не только от литературного первоисточника, но и от киносценария (работы Юрия Арабова). Впрочем, никаких возражений от братьев Стругацких не последовало.
Фильм «Дни затмения» Александр Сокуров посвятил ленинградскому врачу — Лидии Яковлевне Русиновой. [1]
В ролях
Награды
Мероприятия в поддержку фильма
1—5 декабря 1988 года в Москве (ДК ЗВИ) со скандальным успехом были проведены четыре симфонических концерта композитора Юрия Ханина «Музыка собак», приуроченных к премьерным дням фильма. [6] Тремя месяцами позднее (в феврале 1989 года) аналогичная акция была проведена также и в Свердловске.
ДНИ ЗАТМЕНИЯ
Полезное
Смотреть что такое «ДНИ ЗАТМЕНИЯ» в других словарях:
Дни затмения — «Дни затмения» … Википедия
ДНИ ЗАТМЕНИЯ — 1988, 2 серии, 125 мин., цв., ш/э, студия “Троицкий мост”. жанр: философская фантастика. реж. Александр Сокуров, сц. Юрий Арабов при участии Аркадия и Бориса Стругацких, Петра Кадочникова (по мотивам повести Аркадия и Бориса Стругацких “За… … Ленфильм. Аннотированный каталог фильмов (1918-2003)
Дни затмения (фильм) — «Дни затмения» Жанр драма Режиссёр Александр Сокуров … Википедия
Июльские дни (1917) — Июльское восстание Невский проспект 4 июля 1917 … Википедия
Июльские дни — Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности … Википедия
Ханон, Юрий — В Википедии есть статьи о других людях с именем Соловьёв, Юрий. Юрий Ханон Оранжерея, 20 … Википедия
Юрий Ханон — Оранжерея, 2004 Основная информация Имя при рождении Юрий Феликсови … Википедия
Ханин Ю. — Ханон, Юрий 2004 Юрий Ханон, Юрий ХанонЪ, до 1993 года Юрий Ханин (наст. имя Юрий Феликсович Соловьёв Савояров[1]; род. 16 июня 1965, Ленинград) советский и российский композитор, лауреат Европейского Оскара (FELIX … Википедия
Ханин, Юрий — Ханон, Юрий 2004 Юрий Ханон, Юрий ХанонЪ, до 1993 года Юрий Ханин (наст. имя Юрий Феликсович Соловьёв Савояров[1]; род. 16 июня 1965, Ленинград) советский и российский композитор, лауреат Европейского Оскара (FELIX … Википедия
Ханин Юрий Феликсович — Ханон, Юрий 2004 Юрий Ханон, Юрий ХанонЪ, до 1993 года Юрий Ханин (наст. имя Юрий Феликсович Соловьёв Савояров[1]; род. 16 июня 1965, Ленинград) советский и российский композитор, лауреат Европейского Оскара (FELIX … Википедия
Дни затмения стругацкие о чем
Я книгу не читал, но в фильме увидел следующее:
Сначала я увидел серый, унылый, загнивший мир в котором все находится в упадке и пребывает в апатии, мир полон мусора (какой бардак везде!) и шума (какой хаос звуков!) и только наш герой пытается что-то делать, двигаться вперед, открывать новое, у него есть своя идея, которой он посвящает всего себя (можно сказать, это его смысл жизни), но в этом «тухлом» мире очень сложно идти вперед, сохранять ясность, всё время что-то отвлекает (все говорят «не пиши»/не делай). А эта неслучайная «тягучесть» фильма как бы погружает тебя в среду апатии и бессилия из которой хочется поскорее выбраться чтобы не «заразиться» от тех кто на экране, стряхнуть этот мусор и начать двигаться, чтобы не загнить.
Но это было только первое впечатление.
Тут я понял что мир в этом фильме не на самом деле бесцветный, это таким бесцветным он кажется нашему герою и лишь временами когда он кушает или идет по улице кадр становится цветным, у него промелькивают хоть какие-то ощущения (а уже лицо встреченного у подъезда резко показывают черно-белым – неинтересный, ничего не значащий человек). Для него мир потерял краски, но он нашел отдушину – он пишет. А краски он потерял, потому что были потеряны естественные ценности. В самом начале фильма мы узнаем, что его не тянет домой и семья ему безразлична, далее мы видим как рушатся ценности его друга. Собака – символ дружбы – взорвалась (остатки висят на стене), ценность родины тоже исчезла (этот нелепый историк с фотографиями, чувства которого к родному краю они не могут понять), в итоге друг уезжает. А этот мальчик – это его нерожденный сын, сын который бы у него мог быть, уже не будет. Может быть это «ценность» семьи и продолжения рода, которая у него промелькнула и он даже попытался сжечь рукописи, но не смог. Ведь ещё тот труп в морге его предупредил что выйдя за круг ты теряешь то что было в кругу и назад дороги нет. И он, возможно, символизировал познание: как он ходил по церкви не понимая что это, как он давал ему читать книги. И герой своим умом вышел за круг и потерял естественные ценности. И мир стал таким серым и он все пишет, пишет, как попытка заполнить пустоту, которая у него внутри и от которой мир потерял краски.
Вот как-то так, сначала врач мне показался положительным героем, а потом я увидел что проблема не в мире, а в нем.
Там ещё много деталей, которые я не запомнил, наверняка можно еще многое «вытащить». Опять же это только моё виденье.