до чего ж мне одиноко
Текст песни Лейся, песня — Вот увидишь, я влюблюсь тебе на зло
Оригинальный текст и слова песни Вот увидишь, я влюблюсь тебе на зло:
До чего ж я невезучий, до чего ж я невезучий
Так хотел тебя увидеть и опять не повезло
Чем себя напрасно мучить, я влюблюсь в другую лучше
Вот увидишь, вот увидишь я влюблюсь тебе назло
Словно плыл рекой широкой, словно плыл рекой широкой
И на самой середине унесла вода весло
От надежды мало проку. До чего ж мне одиноко
Вот увидишь, вот увидишь, я влюблюсь тебе назло
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло
Ты другой уже не станешь, ты другой уже не станешь
Убедить хочу я сердце в том что все давно прошло
Только сердце не обманешь даже если повторяешь
Вот увидишь, вот увидишь я влюблюсь тебе назло
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло.
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло.
Перевод на русский или английский язык текста песни — Вот увидишь, я влюблюсь тебе на зло исполнителя Лейся, песня:
To what am I unlucky, how am I unlucky
So I wanted to see you again and no luck
The torment yourself in vain, I am in love with another better
You’ll see, you’ll see I’m in love you luck
Like a broad river floated like sailed wide river
And the middle of the water took a paddle
From Hope little use. To what am I alone
You’ll see, you’ll see I’m in love you luck
You’ll see, you’ll see, you’ll see
I’m in love you luck
You’ll see, you’ll see, you’ll see
I’m in love you luck
You’re not going to have another, you are not going to have another
Convince heart I want is that all long gone
Only the heart can not be fooled, even if you repeat
You’ll see, you’ll see I’m in love you luck
You’ll see, you’ll see, you’ll see
I’m in love you luck
You’ll see, you’ll see, you’ll see
I’m in love you luck.
You’ll see, you’ll see, you’ll see
I’m in love you luck
You’ll see, you’ll see, you’ll see
I’m in love you luck.
Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Вот увидишь, я влюблюсь тебе на зло, просим сообщить об этом в комментариях.
До чего ж я невезучий, до чего ж я невезучий.
До чего ж я невезучий, до чего ж я невезучий:
Так хотел тебя увидеть и опять не повезло
Чем себя напрасно мучить, я влюблюсь в другую лучше
Вот увидишь, вот увидишь я влюблюсь тебе назло.
Словно плыл рекой широкой, словно плыл рекой широкой
И на самой середине унесла волна весло
От надежды мало проку. До чего ж мне одиноко
Вот увидишь, вот увидишь, я влюблюсь тебе назло.
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло
Ты другой уже не станешь, ты другой уже не станешь
Убедить хочу я сердце в том что все давно прошло
Только сердце не обманешь даже если повторяешь
Вот увидишь, вот увидишь я влюблюсь тебе назло.
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло
Вот увидишь, вот увидишь, вот увидишь
Я влюблюсь тебе назло.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Вычеркнутые строфы
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.
Одинокая бродит гармонь:
То пойдет на поля, за ворота,
То обратно вернется опять,
Словно ищет в потемках кого-то
И не может никак отыскать.
Веет с поля ночная прохлада,
С яблонь цвет облетает густой…
Ты скажи, гармонист молодой.
Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,
Что ж ты девушкам спать не даешь?!
Песня была написана композитором Борисом Мокроусовым еще в 1946 году, но вначале было стихотворение Михаила Исаковского «Снова замерло все до рассвета. «. Михаил Васильевич занес его в свою тетрадь летом 1945 года. Заглянув в рукопись поэта (спасибо Российскому государственному архиву литературы и искусства), я увидел, что стихотворение на две строфы длиннее песни.
Но стоит прочитать вычеркнутые строфы, чтобы увидеть: поэт писал стихи куда более глубокие, чем те, что были опубликованы и стали песней.
Вот эти, так и оставшиеся в рукописи строфы:
Отчего мне и сладко, и больно
В эту пору в родимом краю?
Отчего я вздыхаю невольно,
Как заслышу гармошку твою?
Словно жду я тебя втихомолку,
Хоть и знаю, что ты не придешь.
Что ж ты бродишь всю ночь по поселку,
Что ж ты девушкам спать не даешь.
Первое послевоенное лето. Притихший, наполовину обезлюдевший поселок. Женщины, которые до утра прислушиваются: не скрипнет ли калитка, не послышатся ли родные шаги. Девушки, ждущие с фронта женихов, грезят своими ребятами и им слышится гармонь, на звук которой они выбегали до войны.
Гармонь слышится, но не видится. Вернулась в поселок долгожданная мирная жизнь, да жизнь-то без милого не мила. «Больно в эту пору в родимом краю. «
Лежит за иконами у матери гармониста столько раз оплаканная грубая бумажка с нещадными словами «пропал без вести» или «погиб», полученная, быть может, еще в 41-м или 42-м, а сердце не верит. И годами, десятилетиями, до последнего удара сердце будет шептать в ночи: «Жду я тебя втихомолку, хоть и знаю, что ты не придешь. «
В великих русских стихах, написанных в советское время, мне часто видится фреска, искаженная утратами, наслоениями, цензурными подмалевками. У Бориса Слуцкого есть такие строчки:
Был печальный, а стал печатный
Я выбросил только слог.
Большим жертвовать я не смог.
Бородино
— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений.
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой.
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
Письмо к женщине
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь —
Корабль в плачевном состоянье.
Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.