клиповое сознание что это
Что такое клиповое мышление и как извлечь из него пользу
Содержание
Что такое клиповое мышление?
Клиповое мышление — от англ. clip, «фрагмент текста», «вырезка» — тип мышления, при котором человек воспринимает информацию фрагментарно, короткими кусками и яркими образами, не может сосредоточиться и постоянно перескакивает с одного на другое. Таким людям крайне сложно читать или работать над большими текстами, особенно книгами, смотреть длинные видеосюжеты и фильмы.
Клиповое мышление противопоставляют системному: тому, которое помогает глубоко погружаться и систематизировать информацию, выполняя все операции последовательно.
Как появилось клиповое мышление?
Сам термин стал общеупотребительным в 1990-е годы, когда обилие клипов и рекламы с динамичной нарезкой на ТВ пришли на смену статичной картинке. Чтобы хоть как-то фильтровать весь этот бесконечный поток информации и видеоряда, людям пришлось приспосабливаться и фокусировать внимание все более избирательно. Корни термина лежат в понятии «клиповой культуры», которое ввел социолог Элвин Тоффлер в своей работе «Третья волна» 1980 года.
С распространением интернета и соцсетей, где можно бесконечно листать ленту и кликать по ссылкам, проблема обострилась. Хронометраж большинства роликов на YouTube не превышает 15 минут, а популярные блогеры активно используют быструю смену картинки. Соцсети приучают нас к максимально коротким постам или видеороликам, которые появляются ежесекундно.
Многие платформы и онлайн-СМИ сегодня напрямую зависят от числа кликов и просмотров. Поэтому они идут на все, чтобы побудить пользователей как можно чаще взаимодействовать с их контентом. В ход идут кликбейтные заголовки, яркие коллажи, обилие фото и видео, формат коротких сториз вместо лонгридов.
По мнению Александра Изряднова, сооснователя и CEO Vinci Agency, главные тренды в современном мире контента, которые способствуют развитию клипового мышления, включают в себя:
Те же тенденции проникают и в ТВ-шоу, кино и сериалы: динамичная смена картинки, насыщенные диалоги и разнообразие звуковых эффектов — чтобы «зацепить» внимание зрителя. При этом закадровый голос и монологи практически исчезают, а ТВ и радио-контент рассчитаны на фоновое смотрение. В трейлерах кино и сериалов все это иногда доходит до абсурда.
Клиповое мышление часто связывают с зависимостью от гаджетов. Ее называют одной из главных проблем нового поколения, ведь эта зависимость тормозит процесс обучения, мешает целостному восприятию и порождает поверхностное.
Американский писатель и публицист Николас Карр в статье «Google делает нас глупее?» признается, что из-за регулярного пользования интернетом он с трудом может прочитать больше двух-трех страниц текста. С подобными проблемами столкнулись многие его коллеги и даже медики. На смену вдумчивому чтению газет или книг пришел быстрый просмотр-сканирование текстов в Сети.
Однако зачатки проблемы появились много лет назад, еще до появления интернета. В 1882 году Ницше купил пишущую машинку и научился печатать вслепую. Друзья заметили, что его тексты стали больше похожи на телеграммы: короткие и информативные, состоящие из афоризмов, а не аргументов.
Если копнуть еще глубже, с началом индустриализации и повсеместной автоматизации всех процессов мы тоже стали частью этой бесконечно ускоряющейся системы. Теперь от нас требуется действовать максимально быстро и по четкой схеме, чтобы показать максимум эффективности. К сожалению, эта оптимизация в корне изменила и наше мышление.
Плюсы клипового мышления
Минусы клипового мышления
Клиповое мышление у детей
Дети больше других восприимчивы к клиповому мышлению, что создает огромные трудности при обучении и общении с окружающими. С детства привыкая листать ленту соцсетей или видеосервисов, они полностью игнорируют то, что не вызывает у них интереса с первых секунд. Согласно исследованию Американской академии педиатрии, современный ребенок проводит перед экраном в среднем 7 часов в день, начиная с 2 лет. Примерно так обстоят дела и в России. В Великобритании 40% подростков общаются с родителями в мессенджерах, даже если находятся в соседних комнатах.
Гаджеты и общение в сети вызывают всплеск дофамина — гормона, который отвечает в нашем мозгу за вознаграждение. Причем этот способ гарантирует быстрый и постоянный выброс без особых усилий, в отличие от учебы, где нужно долго и сосредоточенно трудиться. Зависимость от гаджетов в свою очередь приводит к повышенной тревожности. Такие дети не в состоянии занять себя чем-то в отсутствии смартфона или планшета, склонны к частым истерикам и даже агрессии.
Педагоги и психологи советуют, во-первых, перестраивать учебный материал так, чтобы он цеплял внимание детей и удерживал его — за счет интересных видео, ярких иллюстраций и интерактивных игр. Во-вторых, использовать склонность к многозадачности: переключаться между разными форматами подачи материала и видами деятельности, делать регулярные перерывы. И в-третьих — ограничить время использования гаджетов: например, до 3 часов в день, включая учебу. Желательно, чтобы это правило было общим для всех. К примеру, собираясь за столом, вся семья убирает телефоны и не достает их, пока не закончится обед или ужин.
Клиповое мышление лишает современных детей возможности усваивать большие объемы информации, зато помогает лучше взрослых разбираться в технологиях, быстро принимать решения и находить нужные данные.
Тест на клиповое мышление
Выберите описание, которое больше всего подходит вам:
Ответы:
Как избавиться от клипового мышления?
Вот несколько методов:
Клиповое мышление — не деградация, а адаптация. Наш мозг очень пластичен, быстро реагирует на меняющиеся условия и вырабатывает новые свойства. Нужно просто научиться ими пользоваться. К примеру, вместо заучивания огромного объема информации сегодня гораздо важнее уметь быстро ее находить, обрабатывать и использовать для своих задач. Вполне возможно, что у следующего поколения произойдет новый когнитивный скачок, и их мышление будет совсем другим.
Клиповое сознание что это
Дорогие коллеги!
Опыт преподавания в медицинском вузе свидетельствует о разительном отличии современных студентов от их сверстников конца прошлого столетия. Новое поколение будущих врачей живет в условиях единой информационно-коммуникационной среды, особенностью которой является экспоненциальное увеличение количества информации. Бурное развитие информационных технологий привело не только
к трансформации средств коммуникации, возник принципиально новый вид мыслительной деятельности. Появились термины: «экранная культура», «клиповое сознание», «клиповое мышление». Если старшее поколение сохранило понятийное мышление — способность к осмыслению, сравнению, критике, то для «поколения быстрых кнопок» все более характерным становится клиповое мышление — динамичное, мозаичное восприятие информации в сжатой форме, не требующее рефлексии.
Клиповое мышление — это процесс отражения множества различных свойств объектов без учета связей между ними, характеризующееся фрагментарностью, алогичностью, высокой скоростью переключения между отрывками информации и отсутствием целостной картины окружающего мира. Нынешний студент одновременно слушает музыку, общается в «чатах», заходит на интернет-сайты, редактирует фотографии, разговаривает по скайпу. Казалось бы, что здесь плохого? Умение быстро переключаться «разгружает» мозг от избыточной информации. Однако «люди экрана» не могут длительно фиксировать внимание, адекватно воспринимать объемные тексты. Сосредоточенности хватает на 10—15 минут, после чего в памяти остаются лишь отдельные факты.
При клиповом мышлении происходит постоянное «обновление» информации, исчезает необходимость запоминать и осмысливать, все увиденное быстро теряет свое значение. Поверхностное потребление информации не позволяет анализировать, решать сложные задачи, усваивать многоплановые тексты. Глубокий мыслительный процесс заменяется визуальными, быстро сменяющими друг друга, раздражителями, напоминая судорожное переключение пультом телевизионных каналов (зеппинг). Поскольку информация воспринимается фрагментарно, без анализа и синтеза, вербальное общение примитивно — скудный словарный запас, неумение четко и грамотно выразить свою мысль, обильное цитирование мемов из социальных сетей и кинофильмов, частое употребление слов-паразитов: «короче», «типа», «ну», «как бы», а также «мекания» (заполнение пауз, возникающих при спонтанной речи). Типичное рассуждение: «Вот, блин, зачем думать самостоятельно, если можно спросить Google или Yandex?»
Перед высшей медицинской школой стоит непростая задача. Проблема заключается в том, что преподаватели — в основном «люди книги», а студенты — «люди экрана», и им надо понимать друг друга. Критиковать бесполезно, это не научит правильно мыслить, наоборот, снизит самооценку и интерес
к учебе. Там, где осознают опасность клипового мышления, разрабатывают специальные тренинги, учат фиксировать внимание на одном предмете. Самый простой и доступный метод — чтение художественной литературы. В отличие от телевидения и интернета, где восприятием зрителя управляют, при чтении образы человек создает самостоятельно. Чтение позволяет оценить весь контекст, дает возможность анализировать информацию, видеть мир не с одной, а с разных сторон. Книга помогает преодолеть ограниченность субъективного опыта, приобщает к свершениям прошлого и настоящего,
к мыслям и чувствам всего человечества. Без чтения человек замурован в самом себе, становится евнухом духа, влачит жалкое существование троглодита.
Полностью избавиться от клипового мышления вряд ли возможно, его следует сдерживать и корректировать. Клиповое мышление обладает не только недостатками — это развитие одних когнитивных навыков за счет других, пока еще это «младенец в колыбели» и что из него вырастет — покажет будущее. Нужно искать формы и методы учебной работы, адекватные сложившимся обстоятельствам, помочь будущим врачам научиться целостно смотреть на окружающий мир и свою будущую профессию.
профессор Ю. К. Абаев
Автор(ы): Ю. К. Абаев
Медучреждение: Редакция журнала «Здравоохранение»
Психолого-педагогические исследования
О Журнале
«Психолого-педагогические исследования» публикует научные и практико-ориентированные статьи по педагогической, возрастной, специальной, юридической, социальной психологии, психологии здоровья и пр.
Журнал рекомендован Высшей аттестационной комиссией (ВАК) при Министерстве науки и высшего образования Российской Федерации в перечне ведущих научных журналов и изданий для публикации научных результатов диссертационных исследований. Дата включения: 09.02.2016. Группы научных специальностей: 19.00.00 – психологические науки; 13.00.00 – педагогические науки.
Издатель: ФГБОУ ВО «Московский государственный психолого-педагогический университет»
Свидетельство регистрации СМИ: Эл № ФС77-69835 от 29.05.2017
ISSN (online): 2587-6139 ( 2074-5885)
Форма распространения: электронное периодическое издание (ЭПИ).
Периодичность: 4 раза в год
Свободный доступ к выпускам на: https://psyjournals.ru/psyedu_ru/
Журнал находится в свободном доступе.
Условия лицензии: 
Материалы журнала доступны по лицензии Creative Commons С указанием авторства-Некоммерческая 4.0 Всемирная: допускается использовать, копировать, цитировать в некоммерческих целях с обязательным указанием имени автора произведения и источника заимствования.
Рецензирование: Издание осуществляет рецензирование всех поступающих в редакцию статей, соответствующих тематике журнала, с целью их экспертной оценки. Все рецензенты являются признанными специалистами по тематике рецензируемых материалов. Рецензии на поступившие материалы хранятся в издательстве в течение 3 лет. Редакция издания направляет авторам рецензии на поступившие материалы в электронном виде.
Сайт издания: На сайте издания в открытом доступе на русском и английском языках размещаются аннотации, ключевые слова, информация об авторах для всех статей и обзоров, опубликованных изданием за все время существования издания, а также полнотекстовые версии всех статей издания. На сайте на русском и английском языках размещены информация об издательстве ФГБОУ ВО МГППУ (информация об Издателе), главном редакторе, редакционном совете и редакционной коллегии (состав редколлегии), а также контактная информация с описанием тематики журнала.
Официальный адрес сайта издания в сети Интернет: https://psyjournals.ru/index.shtml
РИНЦ издания: Издание зарегистрировано в Российском индексе научного цитирования (страница издания в РИНЦ) и регулярно предоставляет информацию об опубликованных статьях в данный индекс. Двухлетний импакт-фактор издания в системе РИНЦ– 0.820 (дата обращения: 24.09.2018).
Редакционная коллегия/совет издания: В составе редакционной коллегии и редакционного совета 13 специалистов – кандидатов или докторов наук (либо обладателей иностранных научных степеней аналогичного уровня), по основному месту работы занятых проведением научных исследований и/или преподаванием в высших учебных заведениях. Состав редакционной коллегии и/или редакционного совета публикуется в каждом номере издания и на его официальном сайте на русском и английском языках, с указанием ученой степени, ученого звания всех членов.
Оформление статей: В публикуемых материалах указывается информация об авторах, их месте работы и необходимые контактные данные. При опубликовании научной статьи на русском языке обязательным является наличие ключевых слов и аннотации на русском и английском языках. У всех публикуемых научных статей должны быть пристатейные библиографические списки, оформленные в соответствии с правилами издания, на основании требований, предусмотренных действующими ГОСТами. На официальном сайте издания указаны правила направления, рецензирования и опубликования представленных рукописей авторов.
Публикации в журнале «Психолого-педагогические исследования» являются бесплатными для авторов.
Журнал включен в российские и международные базы данных
В международный Реестр ISSN журнал занесен под следующими названиями:
Ключевое название: Psychological-Educational Studies (Online)
Сокращенное название: Psyhol.-Educ. Studies (Online)
При цитировании материалов журнала «Психолого-педагогические исследования» ссылка на первоисточник обязательна.
Без разрешения редакции запрещено воспроизведение материалов в каких бы то ни было изданиях, будь то печатные, электронные или иные. Опубликованные в журнале материалы разрешается использовать только в личных некоммерческих целях – научных, образовательных, учебных и т.п.
Тематика журнала (по перечню отраслей науки и групп специальностей научных работников в соответствии с Номенклатурой специальностей):
19.00.13 – Психология развития, акмеология (психологические науки)
Несомненная научная значимость электронного журнала отражается в тех исследовательских, методологических и философских проблемах современной психологии и психологического образования, поднимаемых и решаемых на его страницах.
Практическая значимость электронного журнала «Психолого-педагогические исследования» состоит в обеспечении широкого круга читателей значимой профессиональной информацией методического, теоретического и организационного характера в области психологии развития, педагогической психологии, психологии образования, семейной, детской психологии, психологии профконсультирования и других актуальных областях психологии. Среди читателей электронного журнала: психологи, педагоги, воспитатели, студенты, аспиранты, работники в области образования.
Электронный журнал «Психолого-педагогические исследования» ставит перед собой, безусловно, своевременные и востребованные в профессиональном сообществе цели:
Свидетельство о регистрации средства массовой информации:
Название: Психолого-педагогические исследования
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-69835 от 29.05.2017
Адрес редакции: 127051, Москва, ул. Сретенка 29
Примерная тематика и (или) специализация: Образовательная, научная, информационная (в сфере психологии), реклама в соотвествии с законодательством Российской Федерации о рекламе.
Форма периодического распространения: сетевое издание
Языки: русский, английский
Территория распространения: Российская федерация, зарубежные страны
Учредитель: ФГБОУ ВО Московский государственный психолого-педагогический университет 
Правила направления, рецензирования и опубликования представленных рукописей:
Феномен клипового мышления: между стереотипом и ризомой.
О.Д. Козлова, А.С. Киндеркнехт
Увеличивающийся темп и объем информационного потока в современной культуре требуют новых подходов к извлечению и переработке информации, что не может не отразиться на изменении как классических представлений о мыслительных процессах, так и на самом процессе мышления.
В российской гуманитаристике новый тип мышления получил название «клипового» [Гиренок 2016] по аналогии с музыкальным видеоклипом,представляющим
«…слабо связанный между собой набор образов» [Пудалов 2011, 36].
В зависимости от целей исследования и предметной области клиповое мышление определяют, как «фрагментарное», «дискретное», «мозаичное» [Гриценко 2012, 71], «кнопочное», «пиксельное» (термин изобретен писателем А. Ивановым [Журавлев 2014,29]), «торопливое», предельно упрощенное[Кошель, Сегал 2015, 17], противопоставляя его понятийному, логическому, «книжному». Семантическая неопределенность (и оттого размытость) понятия «клиповое мышление», отягощенного к тому же негативными коннотациями, побуждают исследователей искать более точный его эквивалент. Так, по мнению К.Г. Фрумкина, правильнее было бы говорить не о «клиповом», но «альтернационном мышлении», (от «альтернация» – чередование) [Фрумкин 2010, 33].
Однако в таком случае мы имеем дело всего лишь с переименованием, поскольку характеристики последнего – фрагментарность, неупорядоченность, навык быстрого переключения между фрагментами информации – попросту совпадают с характеристиками «клипового мышления». Таким образом, мы по-прежнему не приближаемся к прояснению сути рассматриваемого феномена.
Так как новый тип мышления вступает в конфликт с текстовой культурой, составляющей основу традиционного процесса образования, большинство отечественных [Фрумкин 2010;Кошель, Сегал 2015; Венедиктова 2014] и зарубежных ученых [Галёна, Гумбрехт 2016; Моретти 2014] рассматривают «клиповое мышление» в контексте исследований кризиса образования, в частности кризиса культуры чтения, и путей его разрешения.
В эпоху многообразия масс-медиа у человека (и в первую очередь у представителей молодого поколения) неизбежно формируются новые способности: умение воспринимать быстро сменяющие друг друга картинки и оперировать смыслами фиксированной длины.
Вместе с тем постепенно угасают, отходят на второй план способности к пониманию длительных линейных последовательностей, к установлению причинно-следственных связей и к разумной рефлексии. По меткому наблюдению Х.У. Гумбрехта, его собственные и молодого поколения
«…читательские навыки различались не оттенком или степенью, а почти онтологической радикальностью»
Исследователи традиционно выявляют плюсы и минусы нового типа мышления, однако мало кто ставит перед собой задачу соотнесения «клипового мышления» (которое некоторые ученые склонны называть мышлением лишь с большой оговоркой [Горобец, Ковалев 2015, 94]), с другими, близкими к нему типами мышления. Требуется не только систематизация уже имеющихся научных представлений о феномене клипового мышления, но поиск ответа на вопрос: как связано клиповое мышление с иными, зачастую «биполярными» типами интеллектуальной деятельности, и какие возможности изучения данного феномена открываются перед гуманитарным знанием.
Стереотипное мышление и клиповое мышление
Клиповое мышление, понимаемое как мышление образами-картинками, эмоциями, отвергающее причинно-следственные связи и отношения, нередко отождествляется со стереотипным мышлением. Для такого отождествления есть ряд причин.
Во-первых, одним из источников возникновения клипового мышления можно считать массовую культуру и навязываемые ею стереотипы. Известно, что описывая модель «массового человека», Х. Ортега-и-Гассет («Восстание масс» [Ортега-и-Гассет 2003]), Ж. Бодрийяр («В тени молчаливого большинства, или Конец социального» [Бодрийяр 2000]) выводили такие характеристики «человека массы», как самоудовлетворенность, умение «быть ни собой, ни другим», неспособность к диалогу, «неумение слушать и считаться с авторитетом».
Массам преподносят смысл, а они жаждут зрелища. Массам вручают послания, а они интересуются лишь знаковостью. Главная сила массы – молчание. Массы «мыслят» стереотипами. Стереотип – это копия, общедоступное представление, «послание, врученное массам».
Иными словами, стереотипы выступают в роли формул-манипуляторов, снимающих необходимость самостоятельной интеллектуальной деятельности и облегчающих коммуникацию. С точки зрения социологии стереотип представляет собой шаблон, устойчивое оценочное образование, не требующее мышления, но позволяющее ориентироваться на уровне социальных инстинктов.
Очевидно, что мышление стереотипами – это мышление, ограниченное тесным пространством чужой мысли, при котором утрачиваются связи и разрушается целостное истолкование мира.
Стереотип по определению чужд сомнению, которое, в свою очередь, предполагает волю человека («Сомнение – нахождение места моей воли в мире, в предположении, что без этой воли нет и мира» [Мамардашвили]).
Стереотипность как молчаливое принятие освященных традицией чужих посланий, как пустой знак предшествовала клиповому мышлению. Утрата смысла на уровне мышления стереотипами делает несостоятельным разговор о возможности индивидуального, самостоятельного видения, требующего интеллектуального усилия. Стереотипное мышление нашего времени – это мышление слоганами, в которых место семантического слова занимает слово магическое: «О вкусах не спорят!», «Пушкин – наше всё!», «Доброго времени суток!» – список бесконечен. И даже контактно-устанавливающая фраза «Как дела?» является лишь стереотипной этикеткой, не требующей смыслового наполнения.
Во-вторых, отождествлению стереотипного и клипового мышления способствуют такие их характеристики, как иррациональность и спонтанность. Мышление клипами и мышление стереотипами – это очевидное приспособление к нарастающим темпам информационного обмена, своеобразная защитная реакция человека, пытающегося ориентироваться в мощном потоке образов и мыслей (нельзя забывать и о мозаичности городского пространства как среде обитания человека).
Правда, природа иррациональности стереотипного и клипового мышления отличается. Иррациональность стереотипного мышления в основном связана с неумением или нежеланием осмысления, проистекающим из привычки и традиции использования стереотипов. Иррациональность клипового мышления обусловлена необходимостью оперировать смыслами фиксированной длины, заключенными в картинку, в силу того, что на осмысление «нет времени». Экономия времени в этом случае является основополагающим фактором: все успеть и не затеряться в потоке информации, не отстать от времени.
В-третьих, привычка к коммуникации на уровне обмена пустыми знаками – стереотипами и клипами-картинками – в последней трети ХХ в. активно поддерживалась технологиями, благодаря чему сформировался новый тип человека – «homo zapping» [Пелевин] (zapping – практика беспрестанного переключения ТВ каналов).
В этом типе на равных представлены два персонажа: человек, смотрящий ТВ, и телевизор, управляющий человеком. Виртуальная картина мира, в которую погружается человек, становится реальностью, а ТВ – пультом дистанционного управления зрителем, орудием воздействия рекламно-информационного поля на сознание. Человек-телепередача – это особый феномен, который постепенно делается базисным в современном мире, а отличительные черты его сознания – стереотипность и клиповость.
Итак, стереотипность мышления связана с выхолащиванием смысла, заменой семантики магией звучащего слова. Феномен клипового мышления проявляется в замене смысла картинкой, кадром, образом, плоскостным изображением, вырванным из контекста. Клиповое мышление, так же как и стереотипное, линейно, спонтанно, оно рождает управляемое восприятие, чуждо сомнению и не формирует свободного мышления.
Ризоматическое мышление и клиповое мышление
Клиповое мышление имеет общие черты и с ризоматическим мышлением. Последнее воплощает новый тип нелинейных, антииерархических связей, и именно ризому – корневище с его беспорядочностью, хаотичностью, ассоциативностью, случайностью – Ж. Делёз и Ф. Гваттари делают символом постмодернистской эстетики.
Ризоматическое мышление предполагает глубокую индивидуальную сосредоточенность, то самое «пребывание, дление в мысли и несворачивание с нее» [Мамардашвили], в отсутствие которых обрабатываемый материал распадается на клипы – фрагменты, связь между которыми утрачена.
Описывая новый способ мыслительной деятельности, Ж. Делёз и Ф. Гваттари опираются на опыт чтения и приходят к выводу, что только чтение позволяет индивидуально выстраивать пространство текста и обеспечивает формирование не мозаичной, а целостной картины мира [Делёз, Гваттари].
Но о каком чтении здесь идет речь? Если закон книги – это закон отражения, то чтение последовательное и линейное ушло в прошлое вместе с каузальным типом мышления. Право на нелинейное чтение отстаивалось еще в текстах 90-х гг. ХХ в.:
«В то время, когда вы читаете в норме слева направо и сверху вниз, в гипертексте вы следуете звеньями, ведущими вас к разным местам документа или даже кдругому связанному с ним материалу даже без ознакомления с его целым» [Курицын,Парщиков 1998].
Согласно Д. Пеннак, читающий «имеет право перескакивать», «право не дочитывать», поскольку нельзя свести процесс чтения к одной только фабульнойсоставляющей [Пеннак 2010, 130–132]. Когда мы перескакиваем от одного звена сюжета к другому, мы, по сути, выстраиваем собственный текст, внутренне подвижный и открытый для интерпретационного плюрализма. Так формируется ризоматическое мышление – мышление от одной точки бесконечного дискурса к другой, метафорически представленное в образе «сада расходящихся тропок» (Х.Л. Борхес) или «сетевого лабиринта» (У. Эко).
Какая связь существует между клиповым и ризоматическим мышлением? И в том и другом типах мыслительной деятельности важны формы. Формы – это
«…то, что представляется на уровне мышления, когда мы как-то обводим, обозначаем то, что можем заполнить. В Интернете формы обретают могущество, потому что позволяют всем типам аппликаций, выходящим на Интернет (на линию), резервировать и искать своего агента. Формы широко употребляются для стягивания на паутину информации, взятой из бесчисленных контекстов» [Курицын, Парщиков 1998].
Иными словами, формы-клипы есть не что иное, как пульт дистанционного управления сознанием человека, выстраивающего очередной, одновременно и мозаичный, и линейный, текст, тогда как формы-ризомы предполагают «множественность, которую нужно создать» [Делёз, Гваттари], альтернативу замкнутым и линейным структурам с жесткой осевой ориентацией.
Примером ризоматических форм могут служить инсталляция Хаима Сокола с говорящим названием «Летучая трава» и перформансы китайского художника Ай Вэйвэя «Fairytale/Сказка» (2007) или «Семена подсолнечника» (2010). В этих и подобных работах обнаруживаются все принципы ризоматических текстов, на которые указывали Ж. Делёз и Ф. Гваттари: принцип незначащего разрыва, принцип множественности и принцип декалькомании.
Декалькомания — изготовление печатных оттисков (переводных изображений) для последующего сухого переноса на какую-либо поверхность при помощи высокой температуры или давления.
Их реализуют также такие популярные ныне альтернативные формы проведения музыкальных концертов, как «Энигма», представляющие коллаж звуков, ритмов, жанров. Традиционная картинка – оркестр, солирующий исполнитель, заявленная программа – радикально меняется: исполнитель-инкогнито, никакой программы, никакого видеоряда (концерт проходит в темноте). Разрушение прямой связи между звучащим текстом и знанием об этом тексте ведет к переструктурированию самого процесса восприятия, к его усложнению или, говоря на языке Х.У. Гумбрехта, к включению восприятия в концепцию «рискованного мышления», когда
«…создается более сложная картина мира, сохраняющая возможности для альтернативной точки зрения» [Гумбрехт].
Повод для сопоставления (и противопоставления) клипового и ризоматического мышления дают варианты прочтения одного из фильмов А. Тарковского «Зеркало», созданного в 70-е гг. ХХ в. и увиденного глазами поколения «П». Молодым людям (17–18 лет) после просмотра киноматериала была предложена задача нарисовать «карту» фильма, т.е. структурировать увиденное. Сложность заключалась именно в осмыслении нарушения связи между элементами текста: в случае линейного текста это приводит к его разрушению, в текстах нелинейных, декларирующих отсутствие семантического центра и антииерархичность, такое нарушение заложено в них самих; в линейных текстах, построенных по принципу отражения причинно-следственных связей, заложена идея «зеркала», кальки, а ризоматический текст – это текст-становление, он подвижен и восприимчив к изменениям.
Формула клипового мышления – «да – нет», формула ризоматического мышления – «и да, и нет, и еще что-то».
Выполняя задание, зрители, как правило, отталкивались от названия фильма, в котором «зеркало» выступало семантическим центром прочтения текста, а выбранная форма интерпретации – карта – предполагала наличие некоторой осевой ориентации. В результате только единичные реконструкции предложили стереоскопическое прочтение, благодаря которому каждый из обнаруженных семантических блоков вступал в отношения диалога с другими блоками и с культурными смыслами.
В этом случае интерпретаторы стихийно приходили к принципу декалькомании, диктующему невозможность заполнения уже готовой матрицы и задающему вариативность векторов интерпретации. Большинство же участников эксперимента, напротив, констатировали отсутствие семантического центра в предложенном художественном тексте и демонстрировали неспособность выделить в нем смысловые точки. Текст, таким образом, рассыпался на клипы, которые невозможно было собрать.
Оба типа мышления – ризоматический и клиповый – представляют современную альтернативу линейным структурам с жесткой осевой ориентацией. Однако для клипового мышления выстраивание целостности не является основной характеристикой – это в большей степени набор кадров, фрагментов, не всегда связанных между собой, не осмысляемых, а набираемых для быстрого запечатления в мозгу новой информации, тогда как для ризоматического мышления хаотическое ветвление представляет систему, длякоторой важно наличие множества узлов.
Таким образом, «поверхностность» ризомы обманчива – это лишь внешнее отображение глубинных связей, выстроенных хаотично и нелинейно.
Итак, при изучении клипового мышления, каким бы новым и странным ни казался этот nфеномен, у исследователя есть «точки опоры» в виде двух типов мышления, уже имеющих традицию рассмотрения и обладающих схожими чертами с клиповым, – мышления стереотипного и ризоматического.
Возможно, стереотипное мышление можно считать одним из источников клиповогомышления. И стереотипные представления, и картинки-клипы – это манипулятивные инструменты, работающие на чувственно-эмоциональном уровне и не затрагивающиеоснов мыслительной деятельности.
Стереотипное и клиповое мышление дают иллюзию мыслительного процесса, таковым, по сути, не являясь. В условиях дефицита времени и убыстряющегося темпа жизни они представляют собой симулякр, удовлетворяющий сиюминутные потребности человека.
Сферы, в которых человеку проще и быстрее воспользоваться стереотипами и клипами, связаны как с виртуальным (чаты, обмен стикерами, sms), так и с повседневным пространством – от бытового общения до флешмобов и политических манифестаций. Социокультурные сферы диктуют определенные модели поведения, в которых спонтанность и иррациональность, мозаичность и фрагментарность выступают на первый план.
Ризома в какой-то мере является антиподом клипового мышления. Этот тип мыслительной деятельности выступает в качестве защиты от воздействия рекламно-информационного поля и обеспечивает свободу пребывания в мысли.
Ризома элитарна по определению, как элитарны тексты, ее породившие. Но дальнейшее изучение феномена клипового мышления невозможно без учета ризоматического типа переработки информации и открывает перед гуманитарным знанием необходимость построения определенной образовательной парадигмы, целью которой будет изменение форм и методов подачи информации в условиях информационного общества.
Ссылки:
Бодрийяр 2000 – Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000.
Венедиктова 2014 – Венедиктова Т. «Продуктивное воображение» как «непроизводительный труд»: к истории культуры литературного чтения // Новое литературное обозрение. 2014. № 4 (128). C. 27–38.
Галёна, Гумбрехт 2016 – Галёна Е., Гумбрехт Х.У. «Башня из слоновой кости»: о будущем гуманитарного образования // Новое литературное обозрение. 2016. № 2 (138). С. 63–64.
Гиренок 2016 – Гиренок Ф.И. Клиповое сознание. М.: Проспект, 2016.
Гриценко 2012 – Гриценко И.А. Клиповое мышление – новый этап развития человечества // Ученые записки Российского государственного социального университета. 2012. № 4 (104).С. 71–74.
Горобец, Ковалев 2015 – Горобец Т.Н., Ковалев В.В. «Клиповое мышление» как отражение перцептивных процессов и сенсорной памяти // Мир психологии. 2015. № 2. С. 94–100.
Гумбрехт web – Гумбрехт Х.У. Будущее чтения? Воспоминания и размышления о генеалогическом подходе // Новое литературное обозрение. 2014. № 4 (128) // http://www.intelros.ru/readroom/nlo/128-2014/24748-buduschee-chteniya-vospominaniya-irazmyshleniya-o-genealogicheskom-podhode.html
Делёз, Гваттари web – Делёз Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. Mille plateaux //http://tfk1.narod.ru/rizoma.htm
Журавлев 2014 – Журавлев С.И. Клиповое мышление как способ видения реальности //Аспирантский вестник Поволжья. 2014. № 7–8. С. 27–31.
Кошель, Сегал 2015 – Кошель В.А., Сегал А.П. «Клиповое мышление» как форма обыденного сознания // Международный академический вестник. 2015. № 4 (10). С. 15–23.
Курицын, Парщиков 1998 web – Курицын В., Парщиков А. Переписка. Февраль 1996 –февраль 1997. М.: Ad Marginem, 1998 // http://commentmag.ru/archive/12/13.htm
Мамардашвили web – Мамардашвили М. Картезианские размышления. М.: Прогресс, 1999// http://tululu.org/read53316/
Моретти 2014 – Моретти Ф. «Операционализация», или Функция измерений в современной теории литературы // Новое литературное обозрение. 2014. № 4 (128). С. 39–53.
Ортега-и-Гассет 2003 – Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М.: Ермак, 2003.
Пелевин web – Пелевин В. Generation «П» // http://e-libra.ru/read/348621-generation-«p».html
Пеннак 2010 – Пеннак Д. Как роман. М.: Самокат, 2010.
Пудалов 2011 – Пудалов А.Д. Клиповое мышление – современный подход к познанию //
Современные технологии и научно-технический прогресс. 2011. Т. 1. № 1. С. 36.
Фрумкин 2010 – Фрумкин К.Г. Глобальные изменения в мышлении и судьба текстовой культуры // INETERNUM. 2010. Т.1. С. 26–36.