клык в чем смысл фильма
Клык в чем смысл фильма
Режиссер: Йоргос Лантимос
Страна: Греция
Год: 2009
Первые фильмы Лантимоса – это вещи-в-себе, что необычно, если судить об этих работах, как об антиутопиях. В большинстве его кинотекстов не существует конкретного исторического времени – точки отсчета, располагающейся вне дискурса фильма и помогающей зрителю вступить в более-менее плодотворный диалог с произведением. Напротив, у Лантимоса есть только «здесь и сейчас» отдельного человеческого сообщества (чаще всего, семьи), разыгрывающего перед равнодушной камерой пост-брехтианский театр тел, «социальных» в той мере, в какой они включены в диегетические социальные структуры фильма. [1] Европейскими фестивальными критиками такой подход был назван «странным», «сюрреалистичным», скорее всего, по аналогии с предвоенным авангардным кино Европы (напомним, после 2008 г. Греция погрузилась в тяжелейший экономический и политический кризис), однако. Подобные определения имеют место лишь в том случае, когда мы пытаемся сопоставить порядок вещей «объективной реальности» с фильмическим, предписывая приоритетное значение первому. Но что, если норма – это просто-напросто вопрос о легитимности господствующей структуры языка? Тогда может ли его иная конфигурация стать проводником утопии, – и, главное, какой ценой?
Действие «Клыка» разворачивается в уединенном доме промышленника-буржуа, на окраине неизвестного города. Дом огражден высокой стеной, изолирующей проживающую там семью от внешнего мира. Заводские помещения, пыльные автострады находятся вне досягаемости домочадцев, погруженных в свое собственное существование в уютных апартаментах, окна которых выходят на цветущий тропическими растениями сад и бассейн. Как отмечают исследователи, образ замкнутого пространства является важнейшим в новом греческом кино. Чаще всего, он представлен домом или островом.
Дом – место рода, которое обладает сверхъестественной силой, обусловленной незыблемостью власти родителей, что подтачивается влияниями извне. Находясь под гнетом авторитета, дома ребенок впервые испытывает чувство ужаса и смятения, поскольку абсолютно не способен в силу возраста нарушить господствующие правила. Репрессивный характер домашних отношений формирует понимание дозволенного и запретного. Метафора острова, т.е. территориально ограниченного и изолированного пространства, в свою очередь, может быть прочитана как сфера утопии, в рамках которой осуществляется преодоление старого порядка и создание нового.
В «Клыке» Лантимоса происходит соединение этих двух пространственных архетипов в единую тоталитарную структуру, характеризующуюся как сугубо патриархальный проект. А если учитывать, что этот троп, организующий материал, достался «новой волне» от кинематографа эпохи диктатуры черных полковников (1967-1974), когда замкнутое пространство означало собой изгнание или тюрьму, то черты антиутопии проявятся для зрителя с еще большей выразительностью. [2]
Как отмечалось ранее, силой, формирующей повседневность детей и супруги, является отец. По его наставлению, мать, начитывая на диктофон словарь понятий, создает для детей особый язык, специально искажающий и радикально изменяющий привычные значения слов. Таким образом, психологическая жизнь молодых людей регулируется родительскими сообщениями. И нет ничего вне этого текста – даже сны строятся вокруг родительской фигуры. Мир за забором, по заверению отца, представляет собой «опасное» пространство, по которому нужно перемещаться только на машине, чтобы избежать нападения кровожадных «кошек». Только после наступления возраста зрелости – когда у ребенка выпадает клык, или «собачий зуб» (так в точности и переводится название фильма) – ребенку разрешается самому сесть за руль. Парадоксально, но в фильме патриарх не придерживается взаимоисключающих или противоречивых понятий – созданная им символическая реальность является для него, как и для остальных, единственно достоверной. Он всеми силами старается сохранить её, например, сдирая с бутылок воды этикетки или по дороге домой завязывая глаза Кристине, охраннице завода, которая за деньги удовлетворяет сексуальные потребности его сына.
Несмотря на все предосторожности, именно Кристина становится дезорганизационным элементом в сложной структуре патриархального языка. Она приносит с собой те языковые элементы, которым нет места в устоявшейся системе – непринужденное общение, новые формы желаний и, что самое главное, фильмы. До их появления мир этой буржуазной семьи был заключен в основанной на страхе мифологии отца, подтверждаемой домашними видеозаписями, выученными наизусть, переделанными на традиционалистский лад песнями Фрэнка Синатры или легендами о смерти второго сына, сбежавшего из-под родительского крыла. Однако осуществление ассимиляции новых понятий, вроде, «киски», «зомби» и т.п. удается родителям все хуже и хуже. Патриарх готов пойти даже на кровосмешение, лишь бы сохранить замкнутость своей языковой реальности.
Лантимос отмечал, что ему «нравится, когда персонажи восстают против структуры». [3] Это становится возможным только в том случае, если языковая коммуникация с окружающей действительностью будет заблокирована и заменена перформативными практиками тела.
Мизансцены в «Клыке» преимущественно устроены так, что за рамками кадра оказываются лица персонажей. В такой ситуации камера акцентирует внимание на телесности, лишенной чувственности и идентичности. Однако, цитируя жесты и движения, навязываемые родителями, дети знакомятся с сексуальной и нравственной стороной жизни, что позволяет зрителю выявить растущее напряжение между языком, телом и говорящим субъектом. [4] Например, старшая сестра (позже назвавшая себя «Брюс») отворачивается от книг по медицине и погружается, благодаря связи с Кристиной, в сюжетный кинематограф, тем самым, обновляя список доступных детям игр. Она делает это, цитируя «Челюсти», «Флешденс» и, в конце концов, «Рокки», выбивая себе передние зубы гантелей. Именно взаимодействие с action-фильмами обогащает её телесную память настолько, что реализация невыполнимого требования патриархальной структуры остается вопросом времени. Подобно Антигоне, Брюс, исполнив положенный структурой языка ритуал, оказывается заживо погребена в багажнике отцовского автомобиля.
Клык в чем смысл фильма
Так фильм увидел я, а Вас что зацепило?
Что затронуло?
Фильм «Клык» и его обсуждение поднял много вопросов во мне.
Для начала, мне совершенно не хотелось обсуждать этот фильм в том утрированном виде, в котором он снят. Я бы сказала, что сюжет откровенно психотический.
Но идея, о которой кричал режиссёр, мне импонирует. Держа своих детей «за высоким забором», не давая им свободы выбора, не принимая во внимание их мнения и желания родители убивают их естественные таланты и личность в них. Дети растут инфантильными, боятся реальной жизни и во взрослом возрасте часто имеют затруднения с коммуникациями.
В фильме показаны те грани, которые частенько переходят самые «обычные» родители. Родители манипулируют своими детьми с помощью сладкого, игрушек, используют естественную конкуренцию между братьями и сёстрами, давят на чувство вины и ответственности и пугают опасностями самостоятельной жизни. К сожалению, это действительно часто происходит.
В фильме отец семейства выглядит таким себе «маленьким Богом». Он создал свою собственную «планету». И все, кто живёт на ней, обязаны подчинятся правилам, а если они отказываются, то он ищет способ удержать их в узде. Он жесток и холоден, его не интересуют потребности детей.
На сексуальные сцены этого фильма было просто отвратительно смотреть. Они совершенно лишены жизни, чувств, эротики. Они манифестируют всю паталогичность отношений. А решение родителей о том, что сестра должна удовлетворять сексуальные потребности брата. Какова роль женщины в этой семье?
Ладно, это я увлеклась.
В общем и целом фильм вызвал у меня возмущение. Возмущение тем, что права детей и их выбор часто игнорируются не только такими личностями, как эти родители, но и вполне разумными (на первый взгляд) людьми. Игнорируются права не только маленьких детей, но и выросших. Родители принуждают их действовать в диапазоне собственных ограниченных мировозрений, якобы для того, чтобы уберечь. Уберечь от чего? От собственных страхов?
Конечно, существуют реальные опасности, но это уже другая история))).
Клык в чем смысл фильма
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
КЛЫК рецензия на фильм
В прокат вышел фильм Йоргоса Лантимоса « Клык» – обласканная Каннским кинофестивалем действенная прививка от чрезмерной родительской любви.
Картина греческого режиссера Йоргоса Лантимоса « Клык» выиграла Гран-при Каннского кинофестиваля в программе « Особый взгляд». Взгляд Лантимоса на институт семьи действительно особенный: от трогательной любви до абсурдной жестокости ровно 94 минуты.
« Клык» – это история о семействе, в котором родители практикуют крайне необычную педагогическую методику. Они не выпускают уже достаточно взрослых детей за территорию сада и любыми способами изолируют их от внешнего мира. Зато создают собственные законы жизни. Покинуть дом можно будет только тогда, когда выпадет клык – символ зрелости – то есть никогда.
А пока выезжать за пределы дома можно только отцу, и то на машине, так как мир чрезвычайно опасен, а самое опасное в нем…кошка.
С продуктов срезаны все этикетки, телевизор служит для просмотра только home video, телефон надежно спрятан в комнате родителей. Две девушки и один юноша ( всем уже явно больше двадцати) живут в настоящем информационном вакууме, на любые вопросы ответы находят заботливые родители: самолеты в небе, на самом деле, игрушечные, сбежавшего брата растерзали кошки, записи Фрэнка Синатры – вокальные упражнения уже умершего деда. Ну и что, что в фильме у детей нет имен, зато они очень привязаны к родителям. Любимая игра – искать маму по голосу с завязанными глазами по всему дому. А то, что сестра бьет брата ножом, когда тот пытается отнять у нее игрушку, – это все маленькие недостатки идеального воспитания. Саспенс начинается тогда, когда в дом приходит Кристина, девушка, нанятая отцом для сексуального удовлетворения уже взрослого сына. Кристина, успев внести сумятицу в невинные детские умы, быстро изгоняется из социума.
Любящие родители никак не могут определиться, что же такое для них дети. Может быть, три рыбы, флегматично плавающие в бассейне для красоты, а может быть, три собаки, находящиеся на курсах дрессировки. Кинолог, дрессирующий реальную собаку для семейства, говорит отцу: « Каждая собака ждет от нас, чтобы мы показали ей, как себя вести». Родители, в свою очередь, верят, что любого человека можно выдрессировать, если создать монополию на дрессуру. Дети могут быть любыми домашними животными, но только не кошками, потому что кошки себе на уме. Единственную в фильме кошку как раз закалывают садовыми ножницами.
Но Лантимос с сарказмом напоминает: дети – это дети, которые рано или поздно должны сбегать из дома. Раз за разом человечеству необходимо проигрывать библейскую историю о блудном сыне, потому что это не зло, которому нужно противостоять, а просто инициация личности.
Яблоко – далеко или близко – но всегда падает от яблони, иначе судьба его печальна .
Фильм Лантимоса тем и хорош, что в оригинальной идее можно обнаружить целый веер трактовок: библейскую притчу, сатиру на тоталитарное государство, социологический эксперимент, балладу об изнанке родительской любви… Фильм раскладывается на тезисы так же легко, как на художественные фотографии. Режиссер утверждает, что, несмотря на сюжетную чернуху, хотелось сделать фильм как можно более красивым. И в общем-то получилось. У Лантимоса к тому же практически триеровский почерк: социум на извращения горазд. А скандальная репутация, связанная со сценами жестокости и насилия, так это уже практически триеровский патент.
Но сравнивать с великими Лантимоса почему-то не хочется: фильм начинает выгодно смотреться именно на фоне вышедшего неделю назад « Мамонта» Мудиссона.
« Мамонт» – нравоучительная история о том, как в глобализированном мире детям не хватает родителей, а родителям детей. У Лантимоса мы видим зеркальную ситуацию. Привязанность к детям в его картине продиктована страхом одиночества, а потом и вовсе оборачивается сюрреалистическим адом. Молодая американская семья, разбросанная по континентам и не очень успешно противостоящая соблазнам, в « Мамонте» – и морально разлагающаяся, но очень сплоченная ячейка общества в « Клыке». Первые в сравнении со вторыми кажутся просто отличными ребятами.
Кстати, у « Клыка» обнаружено несколько неожиданное побочное действие: после просмотра проникаешься странноватым оптимизмом.
Если подумать, окружающий мир – вместе с всеми террористами, маньяками, серийными убийцами, торнадо и низкой зарплатой – не так уж и страшен, оказывается. Намного страшнее оказаться вне его.
Клык / Κυνόδοντας / Kynodontas (2009)
2009. Греция. 94 минуты.
Жанр: драма.
Режиссер: Гиоргос Латимос.
Сценарий: Эфтимис Филиппоу, Гиоргос Латимос,
Оператор:Тимиос Бакататакис.
В главных ролях: Кристос Стергиоглоу, Мишель Вэлли, Аггелики Папоулья, Мари Тсони.
В ролях: Христос Пассалис, Анна Калаицидоу, Александр Вулгарис.
Награды:
Каннский кинофестиваль — спецнаграда (2009)
международный кинофестиваль в Дублине — награда критики (лучший режиссер (2009)
Ситджес — спецнаграды (2009)
кинофестиваль в Стокгольме — Бронзовая лошадь (2009).
Кинемотограф опасносте! Фильм с пижженым сюжетом, полным отсутствием работы оператора, нулевой достоверностью, невнятными характерами и отрицательным драйвом берет какие-то минорные награды в Канне, Ситжесе, Дублине и Стокгольме. Кинемотограф опасносте!
Впрочем, по нынешнему Каннскому фестивалю умные люди говорят, что кинемотограф не то что опасносте, что он уже практически умер, и последние его останки трепыхаются в агонии где-то в Таиланде и на Украине, как оторванные ножки паука. Греция предсказала будущее падение кинемото на год раньше всех, как показала она и в экономике, что ждет страны зоны евро и всего мира.
Впрочем, к фильму. Сюжет пижжен у Шьямалана, наверно, коллеги ниже об этом напишут. То есть, наверно, иной человек и подумает, что если изолированную деревню заменить на изолированное поместье, то это будет другой сюжет, но объективно-то — подумайте, да? Разница только в масштабах.
Работа оператора заключалась только в том, чтобы установить камеру и пойти покурить. Во всех кадрах камера абсолютно статична. Минимальный монтаж при этом есть. Вот типичный пример: герои о чем-то себе мирно беседуют, никого не трогают (камера неподвижна, но лица действующих лиц видны), потом обещанный минимальный монтаж — хопа — по сюжету показывают что-то иное — потом хопа — снова мирно беседующие герои, но они уже встали, а камера все так же неподвижна, и у всех героев отрезано по полголовы. Я заметил движение камеры ровно один раз: она запрокидывается, показывая зрителю то ли звездное небо, то ли потолок. И то я не уверен, что оператор сделал это умышленно, а не заснул, например.
О достоверности я когда-то что-то писал в отзыве на фильм «Страна приливов». Вкратце: никто не требует от фильма, чтобы все описываемые события были возможны. Важно, чтобы события хотя бы вписывались в парадигму выстроенного мира, соответствовали его внутренней логике. Если уж создан мир, в котором Гарри Поттер летает на метле, так пускай он еще превращает жуков в носорогов, никто этому не удивится. В фильме «Клык» конфликт строится на противопоставлении искусственного мира асиенды, выстроенного деспотичным отцом, внешнему, «нормальному» миру еврозоны. Это как конфликт сахара и воды. Фильм о том, как кусок сахара поместили в воду и посмотрели, что же получится. Совершенно непонятно, почему до этого момента вода в соприкосновение с сахаром не входила; говоря иначе, я утверждаю (причем только на основании материала фильма), что семья не дожила бы до состояния начала фильма. В слишком уж неустойчивом равновесии она была бы все это время.
Почему, почему именно сейчас у тетеньки по вызову вдруг проснулась похоть и она возжаждала куннилингуса? Почему старшая дочь из всех ее богатств затребовала себе именно видеокассеты? Почему отец решил завести собаку именно — тоже — сейчас? Какой произошел пассионарный толчок, вынудивший героев вдруг начать вести себя отлично от того, как они вели себя до этого годами? Неужели же мировой финансовый кризис.
Фильм устроен as follows: первый час не происходит ничего, греческий режиссерас постепенно вводит нас в курс дела — кто такие Отец, Мать, Дети, как они неспешно живут, какие у них нехитрые радости и развлечения. Старший сын в какой-то момент вяло убивает кошку, показано это без натурализма, но видно, что актер старается. Вторые (они же последние) полчаса снова не происходит ничего, только старшая дочь обретает имя и хочет уйти из дома. Там есть две сцены более или менее интересных (как она изображает Рокки и Челюсти), и одна просто очень хорошая (танец перед родителями). Потом снова какая-то бессмысленная сцена, типа как у старшего сына с кошкой, и всё.
Можно найти массу интерпретаций этого фильма — отношения с богом, с тоталитарным режим, исследование замкнутых сообществ, психологические проблемы и т.д. — может, Дима Савочкин обо всем этом напишет в своей рецензии, а так это невыносимо скучно и писать об этом неохото.
Впрочем, если бы такой фильм был снят в России, ну, скажем, усатым чуваком в пелотке, я бы аплодировал ему стоя! Ведь как можно было оживить этот фильм! Скажем, Отец — это, понятно, советская (российская) администрация, старшая дочь — это прибалтийские республики, младшие дети — остальные государства, жена — Россия, собаки — цепные псы режима. Ну и так далее. Вышло бы поинтереснее «Утомленных Солнцем-2», я думаю. Особенно если придать портретное сходство со Сталиным, например, Бродским, Путиным и пр. Тут тебе и драма, и аллегория.
Но такой фильм в России не снимут, пока у нас не кончится нефть. То есть — никогда.
Моё отношение к этому фильму за время просмотра по меньшей мене дважды кардинально менялось, и умудрилось в конце концов от начала до конца картины смениться на диаметрально противоположное.
Первые полчаса фильм безумно меня бесил. Полчаса авторы показывают зрителям предельно буратинизированное пространство, в котором проживают буратины, которых снимает оператор-буратино, получающий указания у режиссёра-буратины. Недостоверность и маразматичность изображаемой перед нами псевдореальности доводила до исступления. Мне хотелось чем-нибудь запустить в экран, и я твёрдо решил, что буду смотреть в несколько приёмов, чтобы сгладить баттхёрт, и всё-таки досмотреть фильм до конца. На тридцать третьей, кажется, минуте, одна из героинь произносит фразу (см. в конце рецензии), после которой мне понадобилось даже встать, и пройтись по комнате. Это был апогей.
Однако затем с фильмом что-то случилось. Вернее, нет, не так. С фильмом-то ничего не происходило, он просто происходил себе дальше, но что-то случилось с моим восприятием фильма. И самое потрясающее здесь – что я решительно не сумел отследить этот момент, и даже сейчас, перебирая картину в уме, и пытаясь найти ту секунду, когда я начал вовлекаться в происходящее, и, самое странное, — верить тому, что видел, — я не могу этого сделать. Но – так или иначе – факт остаётся фактом: ближе к концу я воспринимал картину уже как нечто психологически вполне достоверное, весьма качественно выполненное, и в меру интригующее с точки зрения сюжета.
О таких фильмах – таких «проективных» фильмах – можно рассуждать долго и с удовольствием. В картине разбросано множество удочек, и разных приятных мелочей, которые можно обсасывать, о которых можно строить догадки, из которых можно делать выводы. Фильм о семье. И одновременно – об обществе. Фильм о людях. И о нелюдях. Фильм о реальном, вполне физиологическом – и в то же время о духовности и каких-то прямо божественных откровениях. Сила подобных картин – в их невероятной способности бить каждого человека в его личную слабую точку, словно именно для него, для этого человека, и снимался данный фильм.
В момент (предпоследняя сцена фильма), когда главная героиня с окровавленным ртом стоит перед зеркалом, и улыбается сама себе – меня накрыло. По-настоящему накрыло, так редко бывает при просмотре кено. Поэтому картина получает от меня четыре с половиной балла, не получая, впрочем, пометки «маст си». Не думаю, что этот фильм понравится всем. Я не уверен даже в том, что он понравился бы и мне, посмотри я его позавчера, или завтра. Мне кажется, сила таких полотен – в удивительном сочетании кадра, твоего собственного внутреннего мира, и обстоятельств просмотра. Совпадут все эти вещи правильно – проберёт. Не совпадут – что ж, не судьба.
P.S. За последние две недели я обзавёлся двумя любимыми фразами. Первая из них – «Моё место работы называется Кафе у бобра» — сами догадайтесь откуда. А вторая – «Полижи меня, и я дам тебе ободок» — из фильма «Клык». Есть же люди, которые пишут такие фразы!
P.P.S. Да, всем, кто так же, как и я оказался заинтригован фразой, вынесенной в заглавие:
Что такое «фуфун».
Взято отсюда.
Частный случай «Таинственного леса» М. Найт Шьямалана. На примере отдельно взятой семьи (а не целой деревни, как у Шьямалана) рассказывается история эскапизма. Если бы фильм был жанровым, я бы написал, что история эта пронизана ужасом перед необъятным внешним миром, который, к слову, становится с каждым годом все огромнее и огромнее. Сумасшедший грек, один из топ-менеджеров крупного завода, пытается уберечь великовозрастных детей от огорчений и опасностей, с которыми те могут столкнуться, выйдя со двора. Вместе со своей супругой он создает замкнутый мирок без телевизора и прочих источников информации, мирок, наполненный своими символами и кодами. В этом тесном мирке сомнительные слова, интуитивно побуждающие к движению, означают самые что ни на есть домашние, бытовые предметы (например, «экскурсия» означает напольное покрытие).
Нехитрая притча Гиоргиса Латимоса предлагает задуматься об инфантилизации современной цивилизации.
Но вообще-то – скучно. Очень скучно.
Кстати, маленький нюанс. В отличие от Шьямалана, Латимос нашел более умный способ как выкрутиться с самолетами, пролетающими над «заповедной зоной». Он предположил, что наивные взрослые дети не чувствуют ни расстояния, ни перспективы, поэтому родители подкидывают им игрушечные самолеты, которые якобы иногда падают на землю.
Отзывы о фильме «Клык»
Рейтинг IMDB: 7.3 (63 986 голоса)
Отзывы
алеко не новый сюжет: родители, воспитывающие своих детей в изоляции от мира.
Но интересная подача, акценты.
Две уже взрослых дочери и сын, которому приводят из вне девушку для секса, выполняют задания, учатся, работают в саду, получая наклейки: победитель получает право выбрать, что будет семья делать вечером. Например, смотреть на видео семейные хроники, реплики в которых они знают уже наизусть.
Дети уверены, что мир за забором их сада опасен и жесток, верят в то, что отец учит их выжить в этом мире, мире в который они выйдут, когда у них выпадет первый клык.
В фильме нет тонких аллюзий. Все просто и прямо. Дети в закрытом саду, собака в собачьей школе, которую отец должен скоро забрать. Собака должна пройти шесть стадий дрессуры. Стадии дрессуры детей бесконечны.
Представьте, что вы родитель. Как далеко вы готовы зайти, чтобы уберечь своего ребенка от напастей, подстерегающих его там, в пугающем мире за стенами родного дома? Как далеко вы готовы зайти в своей любви, превратите ли её в смертоносную ловушку для свободы и разума ребенка? Будет ли вам достаточно ежедневных звонков с вопросом «Как дела?» Или всё-таки лучше посадить ребенка под замок, перевернуть все его понятия об окружающем мире, привязать к себе навсегда?
Страшный в своей реальности, напряженный фильм, до стиснутых зубов. Никакого саундтрека, в фильме не нужно ничего подчёркивать, всё показано предельно ясно.
Антиутопия, свёрнутая до размеров небольшой семьи, во главе с любящим отцом. Маленькая модель государства, с полной и неограниченной властью над населением.
Вот только такая замкнутая система когда-нибудь должна будет выродиться.
Вот даже и не знаю, как правильно оценивать такой неоднозначный фильм. Если смотреть на него с точки зрения морали, то это возмутительный бред. Но если смотреть с точки зрения оригинальности, то стоит отметить, что фильм интересен и непредсказуем, что я ценю. Меня, как любителя артхауса со стажем, сложно удивить чем-то скандальным. Чего только я не видел в кадре! Поэтому обнаженные гениталии и неприкрытая жестокость для меня не в новинку, в принципе. На протяжении всего фильма в голове крутится всего лишь один ключевой вопрос: «Зачем?».
Зачем родители заперли своих детей в глуши? Зачем полностью отгородили себя от внешнего мира, создав свои нелепые правила? Зачем менять значения элементарных слов, которые не приносят никакого вреда, в принципе? Зачем вообще доводить своих собственных детей до безумия, делать из них настоящих животных, у которых нет никакого чувства сострадания, а только инстинкты, как у дрессированных собак? Все эти вопросы риторические, потому что искать логику в нелогичном бесполезно. Конечно, обстановка в миниатюре слишком утрирована и доведена до абсурда. Но если рассматривать ситуацию на уровне государственной формы правления, например, то становится грустно, потому что многим проще дрессировать, чем воспитывать.
Что касается художественных приемов, то режиссура мне понравилась, несмотря на нарочитый эпатаж. Да и вообще было интересно посмотреть, как далеко это всё зайдет и чем закончится. Иногда это удивляло, иногда доводило до истерического смеха. Кстати, открытый финал сюда идеально вписался. Я прям так и думал, что именно на этом кадре пойдут финальные титры. Режиссер постепенно накалял обстановку в доме, а апогей безумия пришелся аккурат на экспрессивный танец одной из дочерей на семейном празднике. Именно бунтарский танец ломает привычную авторитарную систему в доме и появляется запретная свобода самовыражения через первые неловкие, но уже самостоятельные движения. Фильм мне понравился своей идеей и запомнился своим эпатажем. Не жалею, что посмотрел. Но погрузиться еще раз в этот безумный изолированный мирок мне явно не захочется. Прелесть таких фильмов именно в том, что они являются всего лишь исключением из правил и привычных стандартов кинематографа.
Своеобразная картина о родителях, впадающих в крайности, в попытках оградить детей от окружающего мира. В своем стремлении они перешли все мыслимые и немыслимые границы, придумав для них свой собственный мир со своими собственными правилами. Все их действия сводятся к тому, чтобы максимально их запугать, свести попытки к бегству к минимуму, но условия, в которых живут дети в этом доме на краю света таковы, что они уже ничего не боятся и готовы на все, лишь бы покинуть этот ад.
Сразу скажу, я не против артхауса, я даже могу принять его если он бессмысленный и беспощадный, но в нем должно быть что-то кроме одной лишь идеи. Здесь идея есть и из нее можно было бы сделать конфету, но с логикой в расказанной истории прямо беда-печалька. Зачем запирать великовозрастных лбов в доме? Каким образиом родители дошли до такой идеи, какие преследуют цели? Эта мамаша-бывшая гандболистка, что двигало ей, когда она согласилась на полную изоляцию, которой она явно тяготится, иначе не трындела бы часами по телефону. Ответ «они оба куку» не принимается, я хочу объяснение, откуда у этого куку ноги растут. Если так важно, чтобы на детей ничего не повлияло извне, зачем звать эту Кристину? Почему нельзя было купить по вибратору девицам и резиновую женщину парню? Как вообще можно было убедить чужого и на первый взгляд вполне нормального человека ходить к левому неумелому парню чисто для потрахаться и при этом не бояться, что она будет трепать языком? Почему пропавшему брату было уделено так мало внимания? Как себе представляют родители жизнь детей после своей смерти? Зачем заменять простые и банальные слова другими простыми и банальными словами и при этом не путаться? Слишком много почему, слишком мало ответов. Все же артхаус с претензией должен быть хоть немного осмысленным. Хотела влепить единицу, но увидев, что это то чел, снявший «Лобстера», который я очень оценила, накинула ему еще 2 балла. Бум считать, что этот фильм о том как закалялся «Лобстер»