книга бруклин о чем
Книги«Бруклин»: Как Колм Тойбин воспевает маленького человека
Роман, экранизация которого была номинирована на «Оскар», вышел на русском языке
ТЕКСТ: Александра Баженова-Сорокина
В ИЮНЕ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ «ФАНТОМ-ПРЕСС» ВЫШЛА КНИГА «БРУКЛИН» — один из самых популярных романов писателя Колма Тойбина. В свои 62 года уроженец городка Эннискорти, графство Уэксфорд, считается одним из главных британских интеллектуалов своего времени, даром что ирландец. Автор 11 романов (последний, «Дом имён», вышел в 2017 году), сборников рассказов и эссе, поэт и журналист, Тойбин до обидного мало известен в России — настолько, что у него даже нет своей странички в русскоязычной Википедии. Между тем книги Тойбина уже не раз входили в короткий список Букеровской премии, его роман «Мастер» (2004) о нескольких эпизодах из жизни классика XIX века Джеймса Джойса получил множество наград и уже давно бытует в списке лучших книг XXI века. А экранизация «Бруклина» с Сиршей Ронан в главной роли тут же стала классикой романтического кино во всём мире.
В своих книгах он часто обращается к теме гомосексуальности как табу и подробно рассказывает о ежедневных сложностях жизни, которую нужно тщательно скрывать. Ключевой и фактически программной его книгой на эту тему стал сборник эссе «Любовь во мраке» («Love in a Dark Time» — здесь игра слов на понятии «тёмные времена» и «тёмное время суток», потому что речь именно о любви, которую скрывают), в котором он рассказывает истории любви гомосексуалов XIX–XX веков: от Оскара Уайльда до Педро Альмодовара. Последний текст, переработанная статья автора в Vanity Fair, отчасти выбивается из общей канвы, потому что остальные эссе посвящены ставшей необходимостью двойной жизни, которую выстраивали люди во времена, когда общество порицало гомосексуальность, а публичные её проявления преследовались уголовным кодексом.
Генри Джеймс, поэтесса Элизабет Бишоп, Томас Манн, писатель и борец за права афроамериканцев Джеймс Болдуин, художник Фрэнсис Бэкон и другие предстают в книге как живые люди, цитируются их письма и дневники (книга идеально читается вместе с великой антологией «My Dear Boy: Gay Love Letters Through the Centuries»), а автор с симпатией и пониманием человека со схожим опытом показывает, почему эта двойная жизнь интересна для чтения, но невыносима для тех, кто вынужден так существовать. Боль и вырастающее из скрываемой тайны ощущение отчуждённости, невозможности быть в полноправных отношениях, которые испытывали люди всех рас и профессий, показано по-новому. Писатель не использует пафосных фраз, ярких оборотов и избегает нагнетания трагизма. Он с любовью рассказывает о людях, которые благодаря тяжёлой жизненной ситуации изобрели свой собственный язык и научились писать и читать между строк, что, по мнению Тойбина, для творчества очень полезно, но вообще-то того не стоит.
Главное качество его эссе, как и многих его книг, это перестановка акцентов: для автора «Бруклина» и «Норы Уэбстер» (роман 2014 года о сорокалетней вдове с четырьмя детьми, пытающейся выжить и найти новый смысл жизни в маленьком ирландском городке) неважное важно. Автору интересны не политические катаклизмы, не войны и не глобальные события, а покупка граммофона, поход в кино или размышления по пути на работу. В «Любви во мраке» он пишет: «Одна из проблем жанра биографии в том, что он выискивает яркие эпизоды и драму, жертвуя обыденным и настоящим». Его творчество призвано эту несправедливость исправить.
Наверное, отчасти поэтому действие многих книг автора разворачивается в его родном городке Эннискорти на юге Ирландии, а борьба Ирландии за независимость, ИРА (членами этой террористической организации были дед и прадед Тойбина), Пасхальное восстание 1916 года (в котором в Эннискорти участвовал всё тот же его дед) и другие исторические события описываются им через призму жизни конкретных людей — никакого масштабного видения и взгляда сверху.
Писатель всегда приводит себя в пример как прячущегося гомосексуала, ведь так и не открылся своим ныне покойным родителям
Однако именно эта субъективность и фрагментарность истории в его текстах делает её гораздо более осязаемой: например, когда главный герой романа «Heather Blazing» («Подожжённый вереск» — слова из баллады о восстании 1798 года и военной кампании в Эннискорте) судья Эймон Редмонд мучается, вынося вердикт членам ИРА в 1970-е, ведь и в его семье были члены этой организации. Связь времён гораздо понятнее, когда она связана с твоими родными, чем когда речь идёт о миллионах людей — цифры остаются цифрами.
Как донести до читателя чувства, факты или мысли так, чтобы их не исказить и сделать понятными, — ещё один важнейший мотив творчества Тойбина, вопрос, которым задаются почти все его герои, пишут ли они письмо, картину, художественное произведение или судебный вердикт. Проблема передачи послания невероятно важна, и писатель решает её необычным образом — полностью отстраняясь от сообщаемого. Стиль Тойбина называют строгим, аскетичным, «туго затянутым» — и другими эпитетами, обозначающими отстранение. В его текстах практически не бывает накала страстей, все эмоции и сюжетные линии создаются из полутонов и небольших шагов, повествование от третьего лица никогда не претендует на обычное для этого формата всезнание. Автор — не судья своим героям, он знает не больше, чем они, и ни словом не хочет унизить или возвысить свои создания. Эта сдержанность и нарочитая простота и стройность его текстов отличают его как от великих британских современников — Мартина Эмиса, Джулиана Барнса и Иэна Макьюэна, так и от главных ирландских писателей конца XX — начала XXI века, таких как Нил Джордан или Эмма Донохью.
Зато этот дух аскезы в письме роднит Тойбина с главным героем «Мастера» — Генри Джеймсом, одним из немногих писателей девятнадцатого века, чьё творчество было по-новому оценено в конце двадцатого. Американец ирландского происхождения, много времени проживший в Великобритании, Джеймс впитал в себя лучшее, что было в европейской и американской прозе Викторианской эпохи, однако в обеих странах выглядел иностранцем.
Тойбин описывает Джеймса как вынужденного наблюдателя, человека, бесконечно волнующегося и думающего о других, способного на глубокие чувства и желающего любви, но, в силу своей гомосексуальности и особенностей воспитания, лишённого возможности проявлять свои чувства. Все эмоции, ощущения и волнения он вынужден сублимировать и претворять в тонкое, облечённое в сдержанную форму письмо — работу, которая мучает, надоедает, но даёт силы продолжать жить. Джеймс выглядит блёклым и слабым на фоне жизнерадостного Оскара Уайльда, который живёт значительно более открытой жизнью и пишет полные сатиры и веселья пьесы, которые пользуются огромной популярностью, в то время как первая же работа Джеймса в театре проваливается. Тексты Уайльда кажутся Джеймсу безвкусицей, потому что в них всё противоположно его идее отстранённого наблюдения, серьёзности и уважения к своим героям (что, очевидно, близко и самому Тойбину, хотя Уайльда он, в отличие от американского классика, любит).
Мир Джеймса состоит из неприятных скучных приёмов, на которых ему иногда нужно присутствовать, от раздражающих его обеденных разговоров, в каждом из которых ему то ли чудится, то ли и правда появляются намёки на его гомосексуальность, и из редких моментов настоящих чувств. Тойбин на нескольких страницах описывает общение Джеймса со слугой, которого ему предоставляют знакомые на несколько дней его пребывания у них в гостях, — и в полностью нейтральных разговорах, заботе слуги и возможных намёках на то, что между ними может быть что-то, чего в итоге не происходит, рисует историю любви.
Высвечивая, казалось бы, незначительные ситуации он, как и Генри Джеймс, заставляет читателя увидеть мир по-другому. Так в своих воспоминаниях Джеймс переосмысляет жизнь недавно умершей любимой сестры, которая в семье считалась не совсем нормальной, — Джеймс же понимает, что её острый ум и особое восприятие мира не всегда похожи на болезнь, но болезнью становятся, в частности, потому что она женщина. Женщины в XIX веке имеют совсем небольшой выбор амплуа, и нестандартное мышление сестры, её неготовность быть тем, чего от неё ждут, постепенно делают из неё классическую больную «истерией», а с годами болезнь её только усугубляется. Здесь Тойбин опять верен себе: вместо того чтобы рассказывать историю отважного исключения из правил, человека, который поборол систему, он обращается к тем, кого система перемолола, и даёт голос тем личностям, из которых состоит так называемое немое большинство, по ходу разрушая миф о том, что таковое существует. Для Тойбина нет массы людей — есть отдельные люди, и история каждого достойна книги.
Именно так героиней его шестого романа становится Эйлиш Лейси, ещё одна уроженка Эннискорти, по воле семьи и неожиданно для себя эмигрирующая в Америку в начале 50-х годов. В отличие от главной героини одноимённого фильма, Эйлиш из «Бруклина» не яркая, лёгкая на подъём и полная жизни молодая женщина, а роман Тойбина, в отличие от экранизации, всё-таки не о любви.
То, насколько круто изменится мир героини, становится ясно в несколькостраничном описании рвоты и физического бессилия Эйлиш на корабле, на котором она третьим классом путешествует через океан. Это же состояние тошноты, неуверенности и неуюта преследуют её в первые месяцы жизни в Нью-Йорке. Однако в интервью Тойбин подчёркивает, что «Бруклин» — книга не о тоске по родине, а о том, что происходит, когда тоска заканчивается — о новой жизни, о молодости героини.
Если в Ирландии совсем ещё молодая Эйлиш больше всего хочет быть похожей на уверенную в себе, сильную и красивую старшую сестру, то с каждым шагом отдаления от родины она понимает, что может говорить и действовать как Роуз. Она удивительно наблюдательна и в каждой ситуации, в каждый момент времени думает о том, как можно описать то или иное событие, ту или иную часть новой обстановки, и как сделаться ближе к этому миру: что надеть, как держать себя. Благодаря заботам отца Флуда она записывается на курсы бухгалтеров, постепенно начинает наслаждаться жизнью в своей комнатке бруклинского дома, которую ей сдаёт ирландка из паствы священника, а на танцах знакомится с прекрасным итальянским юношей — жизнь явно налаживается, и она с каждым днём получает от неё всё больше удовольствия.
Эйлиш всегда всё делает правильно, но делает это, чтобы её, грубо говоря, не мучили, чтобы выжить. Она исполняет роль прихожанки, квартиросъёмщицы, продавщицы в универмаге, ученицы и возлюбленной так, чтобы всё было хорошо, и благодарна помогающим ей людям. Но при этом не испытывает активных чувств по отношению к ним: ни любви, ни ненависти. Тони, её итальянский ухажёр, поражает её способностью сопереживать всему и всем. Её рассказ или письмо могут до глубины души поразить его, потому что он может представить себе, что чувствуют другие, и почувствовать тоже самое. Тони не только тактичный, ласковый и не просто без ума от Эйлиш — в нём есть то, чего ей самой не хватает, — эмпатия. При этом он хочет строить совместные планы на жизнь с Эйлиш, жениться и завести детей, в то время как она только начала вставать на ноги и действительно хочет ещё работать, а потом просто не знает, любит ли она его.
Эйлиш всегда всё делает правильно, но делает это, чтобы её, грубо говоря, не мучили
Героиня Тойбина одновременно удивительно интересна и чем-то неприятна: так и хочется, чтобы она проявила настоящие эмоции по отношению к одному из двух прекрасных мужчин, жаждущих жениться на ней. Однако легко забыть, что ей опять предлагается выбор не отношений, но социальной роли, места в обществе. Эйлиш всю жизнь соответствует чьим-то ожиданиям и старается никого не расстроить и не подвести, она только начала понимать, что радует в жизни её саму, как опять должна начать выполнять определённые функции. У мужчин есть планы на неё, у матери есть планы на неё, у обоих городов есть планы. И выдержать этот натиск очень сложно. Героине остаётся лишь роль молчаливой наблюдательницы, возможность не говорить о самом сокровенном, ведь она знает, что всё равно не будет услышана или понята.
Эйлиш — уникальная, сложная личность, и тем не менее она такая же, как множество женщин её поколения. По словам самого Тойбина, она во многом списана с его тёть, родственниц и их подруг. Это люди, которые очень мало могли контролировать свою жизнь, были изначально лишены выбора: им сразу приписывались определённые роли, которые негласно обязывали действовать так или иначе, чтобы не запятнать себя ни в одном из амплуа. В этом мире несвободы, однако, есть ежедневные радости, есть смена погоды, мимолётные впечатления, радость узнавания и понимания близких по духу людей, так что мир Эйлиш не кажется сюжетом из «Рассказа служанки» Этвуд. И каждый маленький момент личного выбора героиня делает в свою пользу, с каждым новым событиям становясь сильнее.
Книги Тойбина — будь то отрывки из истории Ирландии, повествование о несостоявшейся любви или рассказ о семейном горе и его преодолении — никогда не становятся просто трагедиями. Даже «Дом имён», по-новому раскрытый миф о Клитемнестре, Агамемноне, Электре и Оресте, Тойбин нарочито представляет не как трагедию (хотя, конечно же, ориентируется и на Эсхила, и на Софокла, и на Еврипида), но как семейную сагу, которая балансирует между историей повседневности и «Игрой престолов». Его любимые герои часто переходят из книги в книгу, как у Сэлинджера или Элис Манро, причём часто мы видим, как они изменились, их жизни протекают не только на страницах его книг, но и за их пределами — они тоже живут. Так что есть все шансы, что мы ещё что-то узнаем об Эйлиш Лейси или о её семье, как в «Бруклине» узнаём немного о юности судьи Эймона Редмонда и Мадж Кео из «Подожжённого вереска».
Остаётся надеяться, что вслед за «Бруклином» к русскоязычному читателю пробьются и другие произведения автора, который умеет показывать тончайшие оттенки чувств и эмоции так, как это удавалось единицам в истории литературы. Тойбин радеет за свободу, его волнуют религия и вера, политика, история своей страны, феминизм и борьба за права ЛГБТ-сообщества, но всё это не в общем, не в широком смысле, а в приложении к конкретным людям, вне зависимости от профессии, национальности и положения в обществе являющихся уникальными. Возможно, именно поэтому он, как никто, ясно, простыми словами показывает, почему страшно не любить человека своего пола, а не иметь возможности любить открыто и быть любимым.
Фотографии: Wildgaze Films
Бруклин
Те, кто искали эту книгу – читают
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
1950-е годы. Юная Эйлиш живет в ирландском городке, где жизнь скучна, предсказуема и в то же время невероятно уютно. Эйлиш не рвется никуда уезжать, она довольна своей привычной жизнью, счастлива с родными в любимом старом доме. Но однажды ей подворачивается случай изменить жизнь. Уехать в совершенно иной мир, в далекую и почти мифическую страну, откуда никто не возвращается и откуда разве что доходят вести об удивительной жизни уехавших. Эйлиш не хочет покидать мать, сестру, дом, но от такой возможности не отказываются. Ее там ждет хорошая работа, уже присмотрено жилье… И девушка из ирландской глухомани оказывается в никогда не затихающем нью-йорском Бруклине, с его роскошными универмагами, широченными улицами, сверкающими автомобилями. Эйлиш тоскует по дому, грустит от одиночества, но время идет, и постепенно она привыкает к Бруклину, становится его частью, и вот она уже своя в Америке, она уже ухватила свою птицу счастья. Пока не происходит событие, заставляющее ее вернуться в Ирландию…
Поразительно тонкий, полный завораживающего света и меланхоличной то грусти, то радости роман о жизни на стыке двух миров и двух эпох. Роман о выборе и поисках себя, о сомнениях и их преодолении, о тоске по прошлому и предвкушении будущего. Медитативное описание жизни обычной ирландской девушки, перебравшейся в Америку, ее тоски, грусти, обрастания связями. Это тихая мелодрама про то, что жизнь – не огневой калейдоскоп, а рутинная вереница маленьких трагедий с секундными вспышками счастья.
руки и улыбаются. Особенно много таких среди
руки и улыбаются. Особенно много таких среди
Рецензии на книгу «Бруклин» Колм Тойбин
Девушка, за которую жили другие люди
1950-е годы прошлого века. Католическая ирландия, в которой верховодят священники чуть ли не во всех сферах жизни. А юная эйлиш живет в захолустье. И сама она ни рыба, ни мясо, так амеба, честно говоря. Но это я, конечно же, написала не в осуждение, а всего лишь констатируя факт.
Потому как ее, в принципе, все устраивает. По настоянию сестры закончила бухгалтерские курсы, ходит на работу за пять монеток, прокисает в доме с матерью и сестрой, когда та возвращается из своей более насыщенной социальной жизни к родному очагу, выбирается на танцульки с подругами и нисколько не стремится как-то продвинуться и что-либо изменить в своем монотонном существовании. Ее все устраивает, и окей, то есть имеет полное право.
Однако, вместо нее неймется сестре. И вот амебная эйлиш внезапно оказывается на большом корабле, держащим курс на америки. Почему сестра не воспользовалась этим шансом, дальше станет понятно. И очень даже жаль, что кое-кто дает орехи тому, у кого нет зубов, то есть всяким эйлиш. Но так очень часто получается и все тут.
Оказавшись за океаном, эйлиш продолжает ходить с замороженной мордой лица, впрочем, временами все-таки проявляет недовольство. Ибо америки ей так себе, и лучше бы продолжать прокисать дома под маминым боком. Ну, не тому человеку вручили корзинку с орехами, короче. Что удивительно, с ней там нянчатся, как с младенцем, и проявляют сочувствие, раз девочка так тоскует по дому, устраивают на учебу и так далее. Но она так и ходит с замороженной мордой лица. Нда.
И тут случается форс-мажор: ей приходится срочно вернуться домой в связи с некоторыми печальными событиями. Причем, в америках остался молодой итальянец, который влюбился и прилепился к замороженной морде ее лица. А она вроде как и не брыкалась, ибо а когда она вообще брыкалась?
И внезапно выясняется, что эйлиш вроде как уже привыкла к заграницам. Дома же сплошное захолустье. Но тут уже мать пытается заставить ее остаться у своего бока. Однако эйлиш, несмотря на замороженную морду лица в кои-то веки пытается брыкаться, ибо итальянец же, то есть конфликт интересов в ее судьбе. Но вдруг в ее биографии появляется местный хам, когда оскорбивший ее на танцульках, и вообще он просто ирландский гопник, грубо обращающийся с девушками, зато небедный. И внезапно он решил, что она достойна его (раз побывала в америках), поэтому начал обхаживать с серьезными намерениями.
Чтобы она теперь не выбрала, все окажется неправильным.
Жизнь-не огневой калейдоскоп, а рутинная вереница маленьких трагедий с секундными вспышками счастья
Чтобы она теперь не выбрала, все окажется неправильным.
Какое же решение принимает ГГ? Самое привычное для себя. Она просто уезжает никому ничего не объясняя, надеясь, что все само собой как-нибудь утрясется. Не факт, что получится, ведь «все тайное становится явным», даже если вас с источником проблемы разделяет океан.
Книгу будет тяжело читать энергичным, активным и уверенным в себе людям. ГГ будет их раздражать и они скорее всего сочтут её бесхребетной размазней и дурой. Отчасти так и есть на самом деле. Но таких людей немало и им будет полезно посмотреть со стороны к чему может привести их образ жизни и какую душевную боль они могут доставить близким людям.
Хороших людей на свете хватает, и если с ними правильно разговаривать, они становятся еще лучше.
Оказывается, книгу эту я хотела прочитать больше двух лет, но руки добрались только сейчас. Что я ожидала? Красивой истории, наполненной атмосферой 50-х годов. Что я получила? Сейчас расскажу.
Если быть откровенной, история показалась мне безжизненной. Да, мне было интересно наблюдать за путешествием Эйлиш, но всё это было как-то скучно, однообразно. Таких историй можно набрать миллион, ведь в 50-х годах такое происходило по всей Америке. Главная героиня совершенно не имела своего мнения и делала то, что ждали от нее другие.
В общем и целом книга читается очень быстро и легко, текст подан в приятной манере. Сама история, безусловно, интересна, но всё это мы уже видели. А концовка? Что ж, у меня до конца книги оставалось всего несколько страниц, а я так и не могла понять, к чему ведет автор? Неужели весь его замысел состоит именно в этом, и книга сейчас закончится? Вот на этом моменте? Героиня сделает выбор и всё?
Алиса в стране бейсбола
История ирландки напомнила мне приключения Алисы. Правда, взамен белого кролика у нас лишь белый лайнер, на котором юная Эйлиш покидает страну. В этом эпизоде мне особо понравилось упоминание закрытых дверей на корабле. Почти как в сказке – упав в кроличью нору, Алиса видит зал со множеством дверей. Но Колм Тойбин не новатор-математик, скорее, упорный романтик-рудокоп. Потому на корабле отсутствуют воспоминания, мечты и свежий воздух, есть только морская качка, дурнота и её последствия. Отрывок зацепил меня яркой картинкой. Я даже удивился не состыковке между обложкой и содержанием. Будь это российской прозой, можно было поковырять итоги тошноты на коврах и найти в них авторскую мысль о тяготах прошлого или внутренних страданиях девушки, вынужденную ползать по липкому ковру и драться за унитаз.
По ритму и настроению роман скорее схож со спокойствием «Вдали от обезумевшей толпы». То есть можно заснуть и споткнуться на поворотах. При этом странно, что в книге отдает динамикой, нежели статикой, но все равно чувствуется какая-то медлительность в абзацах. Тишина во всем. Тойбин явно любит детали, он внимателен к нюансам и складкам на лицах. Но все равно это не Достоевский с его психологией и подёргиванием конечностями. Тем не менее, на мой взгляд, девушка нарисована неплохо. Другое дело, что ей не хватает авторской честности. Парадоксально, что история в реализме, а девица находится во флёре романтизма 1950 года. Напоминает стихотворение о котлете. Другими словами, здесь вы не увидите монолога Бриджит Джонс или диалогов Буковски. Наедине с собой Эйлиш выражается также, как и перед коллегами и друзьями – деликатно, поправляя юбку.
Благодаря внешним обстоятельствам показывается, что девушка не обладает инициативностью. Об этом говорит и выбор эпизодических участников. Все роли мало-мальских наставников расхватали решительные и опытные женщины. Причем так было с ранних лет девицы. В этом смысле Эйли остается верна себе. Не на йоту в сторону, а строго по направлению, которое заложили на взлёте по нравственным и добродетельным стрелочкам. Отказ от бунта, аллилуйя. Но, к счастью, персонаж многомерен и чем-то напоминает маятник, а не детище Франкенштейна. Тойбин оказался неплохим писателем. Его Эйлиш обладает внутренней и внешней адаптивностью, где склонность к безынициативности (а значит, поиску наставников) лишь одна из юбок в гардеробе. Девушка исполнительна во внешнем распорядке, аккуратна во внутреннем и неосознанно требовательна к мужчинам. Причем требовательность её забавным образом развивается по ходу страниц. Помимо всего прочего, Эйли внимательна к деталям и прагматична – распознает скрытые прикосновения, предугадывает реплики и стремления мужчин. Этот персонаж способен на дерзость, жалость и жестокость. Когда ловишь взгляд такой девицы, то чувствуешь спокойствие, равнодушие и смелость на выдохе. С возрастом она наверняка раскроется, научится соблазнять и попробует ведущую роль в танце и в постели. У девушки появится сознательное желание – электризовать и вдохновлять. Я сделаю ставку на то, что Алиса подрастет, отыщет бруклинские каблуки и пойдет за тёмным кроликом, а не за англиканским священником.
Здесь то и приходит время поговорить о кривых спицах. Безволие, тщеславие и безынициативность – три бородавки на упругом теле ирландской дивы. Забавно, что отрицательные черты привязаны к ситуациям, а положительные к внутреннему миру. Эйли весьма тщеславна. Это одна из причин, почему я не стал делать отсылку к «Гадкому утенку». Уехав из страны простушкой/тенью своей сестры, она возвращается почти американкой. Здесь наступает та минута, в которой не нужно читать мысли персонажа. Просто смотрите на его действия. И, на мой взгляд, именно тщеславие первопричина дальнейшего безволия… Да и вообще, определяющая нить характера.
Что хочется выделить особо:
1. По мне так самое интересное в книге… Число 3 пронизывает всю историю. Три женщины: две сестры и мать. Три брата. Три локации: Ирландия, лайнер, Бруклин. Три страны: Ирландия, Англия, Штаты. Неформальный треугольник: Эйли, итальянец, ирландец. Да и гг. три раза примеряет новый наряд (жёлтый кардиган, белое платье и купальники). Трактовать можно по всякому, но мне больше всего симпатична мысль, в которой прослеживается коллекция из прошлого, настоящего и будущего – переплетение времен, а не линий жизни.
2. Из первого вытекает второе. Настоящее становится прошлым. Эйли с мамой выходят из дома. Их встречает сильный дождь (надо признать, весьма заезженный художественный штрих). А как известно, дождь омывает и грешников, и праведников. Но соль не в этом. Мне кажется, Эйлиш станет такой же, как и её мать: безвольной женщиной, у которой будет решительная дочь – американская бунтарка. Цикл замкнется в новой культурной петле.
4. В тексте встречается упоминание Норы Вебстер – девушки, про которую у Тойбина есть следующая книга 2014 года. В общем, забрал. Прочитаю.
5. В романе не хватает моих любимых вещей: иронии, цинизма и философской болтовни. Взамен этого есть только добродетельный священник, кормящий голодных бродяг. Хотя… «в основе так называемой щедрости обычно лежит тщеславие, которые нам дороже всего, что мы дарим» (автора, к счастью, не помню).
6. Одиночество в неизвестном городе. Советую почитать тем, кто обращает на это внимание в книгах.