баркер петронелла личная жизнь
Как сейчас выглядит и чем занимается красавица Сигню из фильма «И на камнях растут деревья»
Покорившая советского зрителя своей теплой красотой на фоне холодных скандинавских пейзажей актриса Петронелла Баркер, сыграла роль скандинавской красавицы Сигню, когда еще была студенткой театральной академии. Впереди талантливую девушку ждала насыщенная творческая жизнь, но уже за пределами поля зрения советского зрителя.
Советско-норвежский фильм о злоключениях, приключениях и любви захваченного викингами славянского парня Кукши с успехом прошёл не только в странах производителях. За захватывающим сюжетом этой суровой и в то же время трогательной картины с огромным интересом следили зрители по всей Европе и в США. А юная исполнительница главной роли проснулась знаменитой.
Актриса родилась в красивом и старинном английском городке Колчестер, когда Петронелла была еще совсем ребенком родители переехали на постоянное место жительства в норвежский портовый город Фредрикстад. Образование девушка получала в столичном Осло, и именно с этим городом связана ее дальнейшая жизнь.
Следом за трогательной Сигню из советско-норвежской саги, последовала сильная роль в мрачной скандинавской антиутопии «Пресная вода» (1988). Переломным в карьере стал 1990 год, актриса исполнила главную роль в знаковой социально-научной экологической драме «Прилив», а также впервые с успехом вышла на театральную сцену.
В 1994 году актриса снялась в американском фантастическом триллере «Фатерлянд», главную роль в котором исполнил Рутгер Хауэр. Случилось так, что наша Петронелла Баркер полная тезка первой жены знаменитого актера и обе женщины родились в Англии (правда, у них разница в возрасте более 20 лет). Возможно, по этой причине на некоторых интернет ресурсах возникла путаница в биографиях и фильмографии норвежской актрисы Петронеллы Баркер и английской актрисы и первой жены Хауэра, Петронеллы Баркер. И они и в правду немного похожи. Сравните сами.
Английская актриса Петронелла Баркер с мужем Рутгером Хауэром
Норвежская актриса Петронелла Баркер
Начиная с 2001 года, Петронелла переквалифицировалась в театральную актрису и вступила в труппу Национального театра в Осло. Также актриса выступала на сцене Стокгольмского театра и участвовала в театральных артхаусных проектах. Топовая актриса скандинавских театров много сотрудничала с норвежским и шведским телевидением, а также снималась в фестивальном кино. Самая известная из возрастных ее работ, роль в фантастической притче «Неуместный человек» (2006).
В наши дни Петронелла по-прежнему является актрисой Национального театра, а так же продолжает изредка сниматься в кино. Живет в загородном доме на берегу моря. Она политически активна, придерживается либеральных взглядов. Петронелла не жената но состоит в романтических отношениях, есть взрослая дочь.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Энтони Хопкинс: «Жена сказала: «Ты умрешь, если откажешься от работы»
«Доктор сказал: «Ты не доживешь до 40 лет, если будешь продолжать в том же духе. Я знаю, сколько ты пьешь и куришь. Долго тебе не прожить». Помню, как я на него разозлился. Это было 46 лет тому назад. Я живу вопреки всему — на одолженное, заимствованное, чужое время. » — говорит актер, лауреат «Оскара» за роль в фильме «Отец».
Сэр Энтони Хопкинс (Елизавета II еще в 1987 году удостоила актера звания Командора Ордена Британской империи, а в 1993 году посвятила в рыцари) мирно спал в своей постели в родном Уэльсе, когда в Лос-Анджелесе его объявили победителем в номинации «Лучший актер» за фильм «Отец». В эту же ночь Хопкинс побил рекорд — раньше никто в этом возрасте (83 года) не получал самую престижную в мире кинонаграду. «Я не ожидал, правда не ожидал в 83 года удостоиться такой чести», — признался наутро Хопкинс в своем видеообращении, поблагодарив Академию и всех участников церемонии. Роль в фильме «Отец» многие называют лучшей в карьере актера, получившего свой первый «Оскар» в 1992 году за культовый хоррор «Молчание ягнят».
Хопкинс уехал в родные края, где родился и вырос, за несколько недель до «Оскара». После того, как провел в Лос-Анджелесе на карантине целый год (британский актер давно уже постоянно живет в Калифорнии, получив американское гражданство). И перед тем как отбыть в Великобританию, Энтони, конечно, сделал прививку от ковида. И уже там, на родине, так же как и «Оскар», «проспал» присуждение ему главной награды Британской академии кино и телевидения (BAFTA). Увлекся живописью — одним из своих хобби — и не смотрел телевизор. Когда журналисты дозвонились до него с поздравлениями, Энтони сказал: «Потрясающе! Я сижу себе, рисую, хотя, погодите, какой-то шум в соседней комнате и победные крики я слышал. Думал, это жена смотрит футбольный матч. »
Энтони родился в Уэльсе в 1937 году, он единственный сын пекаря и его жены. В 15 лет Хопкинс взял автограф у своего земляка актера Ричарда Бертона, в 17 бросил школу и поступил в театральный колледж. Спустя много лет Хопкинс продолжает не только сниматься, но и отдает дань двум своим увлечениям — рисованию и музыке. Актер сам играет на фортепиано и скрипке и сочиняет музыкальные произведения, которые исполняют профессиональные оркестры. Его картины успешно продаются, а в «Инстаграме» у Хопкинса три миллиона подписчиков! Он играет Шопена для своего кота и выкладывает видео в социальных сетях. Добродушный, умудренный опытом, победивший своих демонов, выдержанный, как хорошее вино, — таков этот удивительный артист.
Но так было не всегда. В 1973 году из-за проблем Хопкинса с алкоголем в его театре даже сняли с репертуара спектакль «Макбет», не доиграв и половины сезона. В 1975 году Энтони едва не умер и тогда же раз и навсегда бросил пить. Со своей третьей по счету женой Стеллой Арройяве, родом из Колумбии, Хопкинс познакомился в антикварном магазинчике в Лос-Анджелесе, где она тогда работала. Пара поженилась в 2003 году. Друзья считают, что Стелла идеальная спутница для Тони и они встретились в нужное время (актер только что развелся со второй женой). «Энтони никогда не интересовался бизнесом, деньгами. Ему была нужна женщина, которая возьмет все в свои руки. Она убедила его вернуться к живописи и музыке. Энтони все время занят тем, что ему нравится. Стелла за ним ухаживает. Какому мужчине такое не понравится?» — рассуждает один из друзей пары. Сам Хопкинс сказал когда-то о жене: «Стелла — замечательная женщина, которая очень любит тратить деньги. Но мне она подходит, потому что замедляет меня, помогает сбросить обороты и жить спокойно. Мы встретились, когда я пребывал не в лучшем настроении. Никому не верил. Особенно женщинам. Но Стелла каждый день просыпается счастливой, она очень позитивный человек, и я научился у нее принимать жизнь такой, какая она есть».
— Энтони, вы как-то сказали, что не воспринимаете себя и многие вещи вокруг слишком серьезно. А почему, интересно?
— Я всегда таким был. Не считаю себя ни интеллигентом, ни слишком большим умником. Я, скажем так, умен в достаточной степени, но не более. Отчасти из-за своего несерьезного отношения к окружающей действительности я так и не сумел вписаться в британский театральный мир, хотя играл на сцене шекспировских героев, и с успехом. Мое стремление к славе было таким же неукротимым, как и страсть к алкоголю. Но я разругался со всеми, бросил сцену в 1975 году и уехал в Америку. Сначала в Нью-Йорк, и там я окончательно слетел с катушек. В какой-то момент оказался в больнице с тромбом в ноге. Доктор сказал: «Ты не доживешь до 40 лет, если будешь продолжать в том же духе. Я все знаю — сколько ты пьешь и куришь. Долго тебе не прожить». Помню, как я на него разозлился. Послал к черту. Это было 46 лет тому назад. И как только я здесь оказался? Живу вопреки всему — на одолженное, заимствованное, чужое время.
— Но, надо сказать, получается это у вас неплохо — снимаетесь, рисуете, музыкой занимаетесь, счастливы в браке.
— Неплохо. Верно. И еще у меня есть кот. Я играю ему Шопена. Музыка — моя самая первая любовь. Весь прошлый год, с тех пор как началась эпидемия, я так провел. Играл, писал картины, читал хорошие книги. Даже поучаствовал в создании фильма — по видеосвязи. Очень странное ощущение. Но пришлось учить много текста наизусть, а это помогает сохранять ясный ум. Мне было пять лет, когда моя мама отвела меня на уроки музыки. И я научился неплохо играть. Мог исполнить довольно сложные произведения Рахманинова, Шопена, Скрябина. Конечно, я не думал о профессиональной карьере, что буду выступать в Карнеги-холле, например. В основном играл ради собственного удовольствия. Было время, долго не подходил к инструменту. Но моя жена — настоящий «мотор», источник энергии и силы — буквально заставила меня снова сесть за фортепиано и сочинять музыку. Услышала какой-то музыкальный отрывок, который я сто лет тому назад сочинил. В результате я сделал его оркестровку и отправил одному уважаемому дирижеру. И теперь оркестр исполняет его на концертах. А я опять стал сочинять музыку. Обычно ухожу в подвальный этаж, чтобы никому не мешать, у меня там стоит пианино.
И рисовать я снова начал благодаря жене. Она несколько лет тому назад обнаружила в гараже мои работы и сказала, что я просто обязан взяться за старое! (Улыбается.) И я ей благодарен. Мои картины, как выяснилось, неплохо продаются и ценятся на рынке. В юности я думал, что стану карикатуристом. Носился с этой идеей какое-то время. Пока случайно не встретил художника, который рисовал карикатуры для газеты. Он объяснил мне, что для этого требуются выдающиеся навыки.
А знаете, кто мне втолковал, что надо просто делать то, что нравится, и не слишком заморачиваться при этом? Как-то ко мне в гости пришел художник, который придумал всех монстров для «Парка юрского периода». Зашел в мою студию и спрашивает: «Кто это все написал?» Я скорчил безразличную физиономию и сказал, что я, мол, балуюсь тут от скуки. Но предупредил, что у меня нет никакой профессиональной подготовки. А он и говорит: «И не надо тебе. Хочешь рисовать — рисуй. И не думай слишком много об этом». По-моему, неплохая философия для жизни.
— В «Инстаграме» вы то играете на пианино для своего любимого кота, то танцуете под музыку Дрейка, то Сильвестра Сталлоне с Арнольдом Шварценеггером изображаете, то свои гавайские рубашки немыслимых расцветок демонстрируете. Яркие краски, свет, веселье, жизнерадостность. Неудивительно, что у вас столько подписчиков. И все же, как вы дошли до жизни такой, в социальных сетях? Кто-то вас уговорил? Жена?
— В фильме «Отец» вы сыграли старика с прогрессирующей деменцией. Эту роль называют чуть ли не лучшей в вашей актерской карьере.
— Что для вас свобода?
— Когда ты понимаешь, что не можешь отвечать за развитие событий, держать их под контролем. Мы не в состоянии ни предотвратить определенные вещи, ни предугадать. И в этом заключается невероятное ощущение свободы — осознание, что мы все в этом смысле несовершенны. Я помню, впервые понял это, когда умер отец. Инфаркт у него случился на Рождество, я тогда снимался в фильме «Человек-слон». Отец выжил и еще год продержался. А потом я навещал его в больнице, когда он совсем уже был плохой. Стал сердитым и несдержанным. Что ж, я его единственный отпрыск. Я кормил его обещаниями. Мол, выздоровеешь — и поедем в путешествие по Америке. Обещал провезти его от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса на машине. Принес в больницу карту, мы ее изучали, делали отметки там, где остановимся. Отец всегда встречал меня с этой старой картой Америки в руках. Но наступил день, когда раздался звонок из больницы и мне сообщили печальную новость. Я пришел за вещами отца и увидел, что его койка уже занята другим пациентом. Вот так. Жизнь продолжается. Я взял его очки, ручку, карту, книжку, сел в свою машину и подумал: «Боже всемогущий! Когда-нибудь и со мной это случится». Такова жизнь. Конечно, роль в фильме «Отец» заставила меня еще глубже прочувствовать многие вещи, связанные со старостью и смертью.
— А почему вашего героя зовут Энтони, как и вас? Не слишком это.
— Режиссер Флориан Зеллер сказал, что писал сценарий специально для меня. И поэтому назвал героя моим именем. И даже больше. В фильме есть сцена в кабинете врача, когда тот меня спрашивает дату рождения и я отвечаю: «Пятница. 31 декабря 1937 года». Мой настоящий день рождения. Я сам добавил эту «пятницу», чтобы было ясно: хочу доказать доктору, что я в прекрасной форме. Мой герой привык держать все под контролем. Работу, дочерей. Для него потерять эту способность — страшная трагедия. И не важно, что он немного тиран, тяжелый и резкий, непримиримый в чем-то старик. Как мой отец. Да и сам я отчасти такой. Отец много и тяжело работал. Помню, врач сказал про его сердце, что оно сильно деформировалось из-за постоянного перенапряжения. Папа был очень одиноким человеком и эмоционально «сырым», не слишком развитым, особенно это заметно стало в его последние годы, когда он уже ослабел и плохо себя чувствовал. Но он не был склонен к насилию. Много пил — все в Уэльсе пьют. И его отец был таким же несгибаемым упрямцем. И тоже работал пекарем с 14 лет. Папа был очень талантливым. Его выпечка — торты, пончики — много раз выигрывала разные призы, серебряные кубки. Они теперь стоят на полке у меня вместе с моими наградами.
— Хорошо, что вы не унаследовали эту почетную профессию, иначе не было бы в мире такого потрясающего актера.
— Я бы и не смог, наверное. У меня плохо получалось. Никогда не был самым способным ребенком, во всяком случае, в школе меня считали скорее отсталым. И в подростковом возрасте я из-за этого очень сильно злился. Не знал, что делать, чем заняться, куда податься. Никакой надежды у меня не было. Но как-то сказал отцу: «Попомни мои слова — я еще тебя удивлю!» Это было на Пасху, в 1955 году. И в конце того года я получил стипендию и место в Королевском колледже музыки и драмы в Уэльсе. После колледжа отслужил в армии. А в 1967 году уже оказался в труппе Национального театра. И в течение последующих десяти лет со мной происходили удивительные вещи. До сих пор не могу взять в толк, как и почему. Но думаю, все чудеса начались с того самого разговора с отцом.
— И все же очень трудно поверить, что роль в такой драме, как «Отец», для вас была совсем уж необременительной.
— К слову, о Лоуренсе Оливье. Вам сказочно повезло — вы не раз были его дублером в театре, то есть играли во втором составе в спектаклях.
— Да меня и в Национальный театр принимал Оливье. Через три недели после того, как меня взяли в труппу, я пришел к режиссеру по кастингу и спросил ее: «С кем мне нужно переспать, чтобы получить здесь нормальную роль?» Я тогда был молодым наглецом. Она мне говорит: «Тони, но ведь ты только к нам пришел. » Думаю, она рассказала об этом Оливье, и он дал мне роль в спектакле, который сам ставил. А потом — роль Андрея в «Трех сестрах». И как-то так вышло, что я стал его дублером. Сидел на всех репетициях и учил роль Лоуренса. Однажды он неожиданно попал в больницу, и мне велели этим же вечером выйти на сцену. Вроде бы получилось — я всегда хорошо умел передавать чужую мимику и жесты. В общем, устроили мне стоячую овацию. И так четыре вечера подряд. Для меня это стало полной неожиданностью.
— Скажите, а возраст накладывает какие-то ограничения на вас как актера?
— Ну, бегать я точно не могу — колени болят. Когда снимался в «Молчании ягнят», был в хорошей физической форме. Но и сейчас грех жаловаться. Не курю, не пью. Помню, как Кэтрин Хепберн — мы снимались в фильме «Лев зимой», это была моя вторая картина, — все повторяла мне: «Береги здоровье! Без здоровья ты никто!» Понадобилось время, чтобы до меня это дошло. Но я могу сказать, что в себе уверен. Отчасти это форма самогипноза. Актеру важно иметь уверенность в себе. Не подразумевая под этим нахальство и самоуверенность. Актерство — не соревнование, это сотрудничество и умение быть добрым и мягким по отношению к своим коллегам и партнерам. Те люди, которые верят, что они особенные, выбирают прямой путь в ад на земле. Еще один эпизод вспомнил с Кэтрин Хепберн. Стояли мы с ней, облокотившись на парапет, любовались старинным замком, солнце пригревало, несмотря на февраль, и она вдруг говорит: «Надеюсь, ты в состоянии все это оценить? Как мы тут, на юге Франции, зарабатываем кучу денег и к тому же загораем в середине зимы!» Я ответил утвердительно. Тогда она продолжила: «Это хорошо. Потому что если нет, то я надеру тебе задницу!» (Улыбается.)
Знаю вот еще что: нельзя позволять себе быть агрессивным, испытывать постоянно злость и жить с этим. Злоба убивает — так или иначе — любого человека. Мне реально повезло, что я выжил. У меня оказалось две жизни. Вспоминаю свое прошлое, и мне делается стыдно. Не то чтобы я готов отказаться от себя тогдашнего и того, что делал. Ведь это все равно был я, не кто-то другой. Но понимаю, как много я принес вреда другим людям, сколько они от меня натерпелись. Находиться рядом с пьяницей — смерти подобно. А я был именно таким. И да, снова готов повторить: мне повезло выжить. Несколько друзей, с которыми я находился в том беспробудном хаосе, погибли. «Визитная карточка» любого, кто «сидит» на алкоголе или других веществах, — непрошибаемое упрямство. Думаешь, что всегда можешь бросить. Но это не так. Это самоубийство. И я был близок к нему, разрушая себя. И несказанно рад, что избавился от того кошмара.
— Вы не собираетесь, как я понимаю, уходить в отставку?
— На днях жена сказала: «Ты умрешь, если откажешься от работы». Так что нет, я намерен продолжать. Если мне будут по-прежнему предлагать роли, я буду их играть — пока все волосы и зубы не выпадут.
Звездные истории: семейная жизнь и любовь Энтони Хопкинса и Стеллы Арройяве
Энтони Хопкинс: «Долгое время мною двигала злость и жажда мести»
В фильме «Ной» актер сыграл библейского патриарха Мафусаила, дожившего до 969 лет. Сэр Энтони далек от мысли хотя бы приблизиться к этому рекорду, но считает, что для своих 76 лет он прекрасно сохранился. Формулу долголетия он собирается подробно описать в книге воспоминаний.
Рыцарь и его муза
Март 2014 года. Малибу
Из гостиной до кабинета Энтони долетал гул оживленного разговора, частые взрывы смеха — эхо светской жизни Стеллы. Сам он дезертировал из-за стола сразу после десерта. Молча встал и ушел к себе, одарив гостей на прощание благосклонной улыбкой, словно бы говорившей: «Мне скучно, но не принимайте это на свой счет». Старинные знакомые жены не обратили на его демарш никакого внимания, новичков Стелла по традиции предупредила заранее: «Тони у меня со странностями. Он сбежит от нас, как только перестанет понимать, о чем мы разговариваем».
В начале семейной жизни она пыталась познакомить его с правилами приема гостей. Тони внимательно выслушал, потом спросил: «Если мы приглашаем людей на ужин, почему они не уходят сразу после того, как поедят? Обычно к тому времени я успеваю исчерпать все темы для разговоров ни о чем, которые только могу придумать. Я не понимаю, что делать дальше». Стелла посмотрела в честные голубые глаза мужа и решила, что выдать вполне сознательную невоспитанность Тони за особенность тонкой творческой натуры будет легче, чем перевоспитать его.
В тишине и безопасности кабинета Хопкинс довольно улыбнулся. Такой расклад устраивал всех: ему нужно было отдохнуть от чужих лиц и голосов, а атмосфера в гостиной с его уходом стала куда более непринужденной. Актеров, спокойно относившихся к звездному статусу хозяина дома, они со Стеллой в гости почти не приглашали, потому что Тони считал их «скучнейшими из людей, способными говорить только о своих старых фильмах». А все остальные начинали с порога благоговеть перед ним, приводя его самого в тихую ядовитую ярость. «Ничто не бесит меня так, как пафосная театральщина, окружающая актеров в реальной жизни, — признается он. — Моя семья принадлежала к рабочему классу — отец был пекарем, простым, воспитанным на мясе с картошкой мужиком, который не понимал никаких рюшек-финтифлюшек. Я унаследовал это от него, чему необычайно рад. В нашей индустрии я вижу слишком много людей, потерявших связь с реальностью. Как только ты начинаешь считать, что дышишь иным воздухом, нежели простые смертные, ты обречен, тебе конец».
Впрочем, с недавних пор у сэра Тони появилось универсальное оправдание на все случаи жизни. Когда его обуревает желание остаться в одиночестве, он говорит, что идет работать над мемуарами. Иногда это даже соответствует действительности, хотя по большей части просто дает ему право запереться в кабинете, включить музыку и угнездиться в кресле с книгой, написанной кем-то другим.
Затея с мемуарами родилась спонтанно, когда они со Стеллой собирались на какое-то пышное голливудское мероприятие. Тони при полном параде подошел к большому зеркалу — и вдруг застыл, увидев в отражении свою детскую фотографию на полке. Испуганный мальчишка лет десяти смотрел из рамки на представительного пожилого мужчину в смокинге, мировую знаменитость и рыцаря Британской Империи, растерянными, недоверчивыми глазами…
— Тони? — Он не знал, сколько простоял в задумчивости, пока рядом не появилась Стелла в элегантном черном платье. — Мы опоздаем, если ты будешь спать на ходу.
— В каком смысле? — спросила она.
За десять лет брака Стелла привыкла не паниковать, услышав от мужа вопросы типа «Кто я?» и «Где я?». Теперь она точно знала, что они свидетельствуют о философском расположении духа, а не о тяжелом похмелье или внезапном приступе старческого слабоумия.
Сэр Тони показал на фотографию.
— Как я добрался оттуда сюда?
— Нашел возможность реализовать свой талант.
Он презрительно фыркнул.
— Иногда мне кажется, что я путешествовал автостопом куда глаза глядят и однажды остановил фургон с бродячей театральной труппой. А они в порядке трепа спросили меня: «Не хочешь присоединиться?», даже не разобравшись, гожусь ли я в актеры. Если благодаря счастливой случайности я что-то и нашел, то это более-менее подходящую мне дорогу.
— То же самое, — уверенно сказала Стелла. — Только другими словами. Ты не хочешь это записать?
— Что записать? — удивился Тони. — Мои дорожные впечатления?
— Называй так, если хочешь. Заодно разберешься. — Стелла улыбнулась и потрепала мужа по руке. — Но, пожалуйста, не уходи в себя, нас люди ждут.
Тони напряженно думал об этом, пока студийный лимузин вез их из Малибу в Лос-Анджелес. За время знакомства со Стеллой он научился доверять ее мнению относительно себя самого, своих талантов и возможностей больше, чем своему собственному. Это она заставила мужа вытащить свои картины из подвала и выставить их — о позор, позор! — на всеобщее обозрение. «Мои картины в полной мере заслуживают названия «мазня», — стонал он под напором энергичной жены. — Я просто выдавливаю краски на холст и размазываю их, пока что-нибудь не вырисуется. Дорогая моя, зачем ты хочешь выставить меня дураком на старости лет?» «Так рождается почти все современное искусство», — невозмутимо отвечала Стелла. Потом же сэр Тони изумленно спрашивал ее: «Почему люди покупают мои картины?» Она улыбалась: «Потому что они хороши».
То же самое произошло со сценарием фильма, который он много лет хотел написать и даже несколько раз начинал. «Стелла заставила меня освоить компьютер, чтобы я мог закончить, — объяснял Хопкинс. — Я считал, что пишу бездарно, но она не позволила мне бросить все на полдороге. Стояла над душой, как мама нерадивого школьника. По паспорту она на 19 лет моложе меня, но мне часто кажется, что Стелла намного взрослее. Она — моя муза. Она всегда знает, чем занять и развлечь меня, когда я начинаю вариться в собственном соку. Она толкает меня все время пробовать что-то новое, делать вещи, которые я бы никогда не решился сделать без ее поддержки».
Теперь на повестке дня оказалась книга воспоминаний. Уже более уверенный в своих писательских способностях, сэр Тони так и сяк вертел идею в голове — и она не вызывала у него никакого отторжения. Он прожил долгую жизнь, в которой были все элементы современного психологического романа: несчастливое детство аутсайдера, неудачные браки, брошенная, так и не простившая его дочь, всевозможные капризы актерской фортуны, тяжелые запои с приключениями, а еще недостижимая мечта, внезапный взлет и поздняя любовь, самая сладкая из всех…
Мы неплохо справились, малыш
Март 2014 года. Малибу
Вспомнив о мемуарах, сэр Тони почувствовал укол совести. Первые страницы, посвященные детству и ранней юности, дались ему легко. Это удивило актера, потому что вспоминать школьные годы «чудесные» он никогда не любил. Ему было вполне достаточно настойчиво повторявшихся ночных кошмаров, в которых одноклассники, учителя и даже родители снова подозревали его в умственной отсталости и не считали нужным это скрывать. «В школе я представлял из себя жалкое зрелище, — рассказывал сэр Тони. — Не знаю, что это со мной было — дислексия, синдром дефицита внимания или просто трудный характер, но я не понимал и не усваивал ничего, что мне объясняли. Я отставал по всем предметам, и меня за это наказывали — и в классе, и за его пределами. Сейчас я благодарен всем, кто меня тогда травил, потому что это зарядило меня злостью и жаждой мести, которая много лет питала мое желание добиться чего-то в жизни. Я хотел стать богатым и знаменитым, чтобы утереть всем носы разом».
Один из носов, нуждавшихся в утирании, принадлежал его собственному отцу. «Папа не был жестоким или злым человеком, он обладал талантом рассказчика и мог бы стать актером, — вспоминал Хопкинс. — Просто жизнь не оправдала его ожиданий, а разочарование никогда не делает и без того довольно крутой нрав легче или мягче. Боюсь, я был его главной неудачей. Он пытался пристроить меня к делу — помогать ему в пекарне. Стоит ли говорить, что я не блеснул и там? После нескольких недель отец спросил меня, хочу ли я стать пекарем, как он. Я повесил голову, понимая, что собираюсь ранить его до глубины души, и ответил: «Нет». Но папа выдохнул: «Слава Богу!»
Сэр Тони примирился с прошлым шесть лет назад, когда решился отпраздновать 70-летие на родине, в городке Порт-Толбот в Уэльсе. Он хотел пригласить всех одноклассников, особенно самых оголтелых мучителей, но обнаружил, что большая их часть давно «переселилась» на кладбище. Это известие изгнало из сердца актера застарелый страх, зато наполнило его вполне законной гордостью. «Я имел хороший шанс составить им компанию, — говорил он о мертвых недругах своего детства. — В моей жизни был период довольно активного саморазрушения. Я пил как рыба, выжигал легкие сигаретами и постоянно буянил от того, что был напуган. Когда ты не чувствуешь себя своим среди людей, все, что помогает тебе вписаться, вызывает зависимость. Но после периодов искусственной гармонии депрессия накатывает с новой силой, тебе все равно, будешь ты жить или умрешь, а человек в таком состоянии не вызывает у окружающих ничего, кроме стеснения и брезгливой жалости. Однажды я подумал, что не хочу провести в депрессии всю оставшуюся жизнь. И заставил себя остановиться».
Живые однокашники, откликнувшиеся на его приглашение, тоже не показались сэру Тони какими-то особенно страшными. После этого праздника он поставил свое детское фото не только на полку в кабинете, но и на дисплей мобильного телефона — как символ того, что больше не боится оглядываться назад. Человеку, который снимается в кино, а в свободное время пишет музыку для симфонических оркестров и выставляется как художник, глупо продолжать чувствовать себя удачливой бездарью на основании катастрофического школьного аттестата. «Каждый раз, пользуясь телефоном, я подмигиваю сам себе, — рассказывает Хопкинс. — И говорю: «Мы неплохо справились, малыш». Так и назову свою книгу, если когда-нибудь ее допишу».
Я работаю, чтобы жить
Сэр Тони включил компьютер и открыл файл с мемуарами, намертво застрявшими на сороковой странице. Может быть, если бы не было так много съемок… Он сердито потряс головой, отгоняя крамольную мысль. «Даже мои агенты смеются надо мной, — признается актер. — Спрашивают: «Тони, если мы предложим тебе озвучить телефонный справочник, ты как?» Я отвечаю: «Без проблем». И дело не в том, что я люблю деньги — честно говоря, моя жена любит их гораздо больше. Я уже не слежу, куда она их девает, мне достаточно знать, что это доставляет ей радость. Мне нравится работать — если не распыляться на очень серьезное отношение к себе в искусстве и прочую псевдоартистическую хренотень, любимое дело не отнимает энергию, а дает ее. Я считаю, мой отец дожил только до 73 лет, потому что очень рано вышел на пенсию. Отдыхать, гуляя по пляжу или читая книги, хорошо, когда тебе есть от чего отдыхать. Бесконечный отдых — это смерть».
Сэр Тони действительно не испытывает никаких иллюзий относительно некоторых фильмов, в которых снимается. «Я согласился на роль Одина в фильмах о Торе, потому что мне понравилась мысль сыграть бога, — с трогательной непосредственностью рассказывал он журналистам. — А самым большим актерским вызовом для меня стал запутанный сценарий, в котором я до сих пор не разобрался. Я не фанат комиксов, поэтому даже не спрашивайте меня, кто там хороший, кто плохой. У меня есть мои реплики, а зачем и кому я все это говорю, не имеет значения».
Приглашая актера на роль Мафусаила в «Ное», режиссер Даррен Аронофски учел опыт предшественников и взял на себя труд в деталях изложить сэру Энтони библейское сказание, дополнив своими собственными комментариями. «Я бредил историей Ноя с 13 лет, даже написал по ее мотивам поэму «Голубь» для школьного конкурса, — горячо говорил Аронофски. — И знаете, Тони, что раздражает меня больше всего? То, как притчу превратили в сказочку для младших школьников! А это не какая-то там сопливая мораль, это конец света! Это драма Бога, решившегося уничтожить свое любимое творение!» Хопкинс отечески похлопал режиссера по плечу, словно призывая его не расстраиваться так сильно: «Я знаю. В моем возрасте люди уже не читают комиксов, но понемногу начинают серьезно интересоваться Библией. И кстати, о возрасте. Я очень надеюсь провести на площадке не больше трех дней — и мне бы не хотелось делать по сотне дублей каждой сцены».
К счастью, про свои года сэр Энтони вспоминает только тогда, когда ему это зачем-нибудь нужно. Да, зеркало регулярно показывает ему седину и морщины, но внутри он чувствует себя лет на тридцать моложе, чем записано в документах. «Я стараюсь следить за собой, — говорит он. — Продолжаю бороться с лишним весом, который преследует меня всю жизнь, каждый день занимаюсь на тренажерах, питаюсь рыбой и овощами, не ем красного мяса. К тому же у меня всегда под рукой моя приятная и полезная жена, она тормозит меня, если я слишком разбегаюсь. Я же привык делать все очень быстро, я нетерпелив и имею тенденцию елозить, когда мне скучно. Недавно в ресторане начал машинально качаться на стуле и сразу услышал: «Не делай так, ты можешь упасть». Могу. И уже падал. Но это происходило бы со мной намного чаще, если бы рядом не было Стеллы».
Дверь приоткрылась, Стелла заглянула проведать мужа.
— Пытаюсь посчитать, сколько времени у меня освободится, если я перестану сниматься в кино.
— Ты с ума сошел? — Стелла подошла к мужу, заглянула в глаза, словно искала признаки душевного расстройства. — Что бы ты там ни рассказывал всем про счастливые случайности, как бы ни прибеднялся, ты актер до мозга костей. В этом вся твоя жизнь. Да ты заболеешь, если кто-нибудь не будет время от времени кричать тебе: «Мотор!»
— Ты права. — Сэр Энтони обнял жену, на мгновение спрятал улыбку в густых черных волосах. — Ты всегда права.
Энтони Хопкинс
Энтони ХопкинсПолное имя: Филип Энтони Хопкинс
Родился: 31 декабря 1937 года в г. Маргам (Уэльс, Великобритания)
Семья: жена — Стелла Арройяве (57 лет), бывший антиквар, ныне — актриса и продюсер; дочь — Эбигейл (45 лет), актриса
Образование: окончил колледж музыки и драмы в Уэльсе
Карьера: снялся более чем в 70 фильмах, среди которых: «Лев зимой», «Баунти», «Дракула», «На исходе дня», «Легенды осени», «Инстинкт», «Ганнибал», «Красный дракон», «Доказательство», «Человек-волк», «Тор», «Хичкок», «Тор 2: Царство тьмы», «Ной».
Лауреат премии «Оскар» за роль в фильме «Молчание ягнят». Обладатель звезды на «Аллее славы» в Голливуде. В Музее мадам Тюссо в Амстердаме есть восковая копия актера.
В 1993 году был произведен в рыцари Британской Империи, сохранил право именоваться «сэр» после получения американского гражданства в 2000 году. Как режиссер снял фильмы «Дилан Томас: Возвращение», «Август» и «Вихрь». Как композитор и пианист записал сингл «Distant Star» в 1986 году, в 2012 году вместе с Симфоническим оркестром Бирмингема выпустил альбом классической музыки «Composer»
Его женщины
с 1967 по 1972 год
Их браку положило конец пьянство сэра Тони. От развода актерскую пару не удержала даже дочь Эбигейл.
с 1973 по 1995 год
Секретарша киностудии стала второй женой актера. Они расстались после того, как Хопкинс стал гражданином США.
с 1995 по 1996 год
Из-за нее сэр Тони оставил Дженнифер в Англии. Но американка ушла от Хопкинса, поняв, что он не собирается на ней жениться.
Телезвезда перестала общаться с актером из-за фильма «Ганнибал». «Я боялась оставаться с ним наедине», — говорила она.
с 2002 года по настоящее время
«В прошлом я старался ни к кому сильно не привязываться, чтобы ничто не мешало мне сбежать, как только я почувствую дискомфорт, — говорит Хопкинс. — Я не командный игрок, все попытки привязать меня к одной женщине или даже одному театру заканчивались провалом. Но Стелла — особенная. Она достаточно сильная, чтобы держать меня в узде, и достаточно женственная, чтобы я был в этой узде счастлив»
(2010)