доска нулевка что это
Наждачка нулевка: стандарты, маркировка и особенности
Наждачка нулёвка представляет собой тонко-абразивную шкурку для затирания поверхностей при выполнении ремонта и строительно-отделочных работ. Применение одной из разновидностей мелкозернистой, «нулевой» наждачной бумаги обуславливается качеством поверхности и особенностями обработки конкретного материала. Сглаживание неровностей, финишное ошкуривание, – для этих и множества других отделочных процессов необходимо использовать нулёвку.
Общие сведения о наждачной бумаге
Шлифовальная шкурка или наждачка – это столярный абразив, нанесённый на тканевую или другую плоскую тонкую основу, который предназначен для машинной или ручной обработки металлических, деревянных, керамических поверхностей. Изготавливается этот материал путём пропитывания полимерами основы, последующего нанесения разогретого клея и абразивов нужной фракции (необходимого размера). После высушивания в печи при определённой температуре шкурка для шлифовки становится пригодной к применению.
Так как наждачку можно сделать грубой или практически гладкой, для удобства используется специальная маркировка. Раньше этот параметр определялся согласно стандарту ГОСТ 3647-80, по которому определяется зернистость шкурки (количество зёрен разного размера на одну квадратную единицу площади наждачки). Сейчас используются международные ISO-стандарты, которые всё же перекликаются со старыми государственными (отечественными).
Обозначается зернистость по современным правилам с помощью буквы «Р». Возле неё ставится число, по которому определяется величина «зёрен»: чем больше числовое обозначение, тем мельче наждачка.
Для ГОСТ-овского обозначения действуют другие маркировки. Перед буквой стоит число, которое обозначает величину сита с определённой стороной сетки. Например, «зерно» наждачки «10-Н» соответствует ситу с ячейкой размером 10 мкм. Тут действует обратное правило: чем меньше показатель, тем меньше размер посева.
Наждачка-нулёвка
Наждачная бумага «нулёвка» представляет собой наиболее нежную наждачную бумагу, имеющую наименьшую абразивность покрытия. Согласно международному стандарту такая бумага имеет показатель от Р400 до Р2500 и применяется для окончательной и сверхтонкой шлифовки покрытий:
Сферы применения нулевой наждачной бумаги
Шкурка нулёвка с успехом уже давно применяется в строительно-ремонтной сфере, а также при изготовлении мебели, интерьерных аксессуаров и других деталей. Стоит перечислить несколько отраслей применения этого материала:
Особенности изготовления наждачки
Наноситься абразив, который является рабочей частью нулёвки, могут на разную по своему составу основу. Например, на бумагу или ткань. История производства любой наждачной бумаги восходит к древним истокам, которые датируются ещё тринадцатым веком. При этом первые упоминания о таком материале появились в Китае. Раньше специалисты по изготовлению разных по зернистости наждачных бумаг добавляли измельчённый ракушечник, семена разных растений, клеевой состав, а также агар-агар или крахмал для эффекта склеивания.
Бумажная основа наждачки даёт низкий показатель износостойкости и водостойкости, и маркируется так: П1, П2, П3 и так далее (приведён пример ГОСТ-овской маркировки изделия). Тканевая основа наждачной бумаги (наждачка на тканевой основе) гарантирует увеличенную стойкость и не позволяет изделию рассыпаться после первых же серьёзных обработок различных негладких поверхностей. Тут помогает не только более прочная основа из натурального хлопка или искусственного полиэстера, но и наличие специальной смоляной пропитки. Влагопрочная бумага обозначается для наждачки разных абразивных способностей как литера «Л».
Также важен для наждачки нулёвки с зернистостью номер 400-2500 (по международной методике определения абразивности этого затирочного материала) способ нанесения действующей поверхности на основу. Это может быть открытый или закрытый метод. В первом случае пользователь получает бумагу для ошкуривания с наполовину закрытой основой, во втором – базисная подкладка покрыта абразив-материалом полностью.
Видео описание
Про виды наждачки и её использование – в этом видео:
Ещё одним важным типом наждачной основы является комбинированное основание. Оно изготавливается при помощи соединения тканевой и бумажной части основного, держащего абразивные частички вместе материала. Последним этапом шлифования любой поверхности всегда является именно тонкое шлифование, которое может исправить только самые мелкие огрехи и неровности обрабатываемой поверхности.
Общие правила применения наждачной бумаги
Наждачка для шлифования, то есть нулёвка (как и другие по абразивности варианты наждачной шлифовальной бумаги) применяется с разной по технике обработке основой. Так, при маркировке с буквой «J» становится ясно, что такая наждачка должна применяться для шлифовки края либо профиля. Тяжёлые работы с высокой степенью загрязнения осуществляются с помощью материала с буквой «Х».
Что касается таких букв как «W» и «Y», которые применяются для маркирования, они подают сигнал пользователю о том, что данный товар обладает повышенным уровнем прочности и годится для более сильного воздействия.
Видео описание
О том, ка чистить наждак после применения, смотрите в этом видео:
Коротко о главном
Наждачка нулёвка является одной из многочисленных разновидностей наждачной или шлифовальной отделочной бумаги.
Нулёвка применяется в строительно-отделочных работах, а также при изготовлении штучных (единичных) или потоковых (фабричных) изделий разного тиража.
Наждачная бумага (кроме зернистости) может быть тканевой, бумажной или комбинированной (в зависимости от основы, на которую наносится абразивный материал).
Согласно государственным российским и международным стандартам, различная наждачная бумага изготавливается под разной (соответствующей типу) маркировкой, в которой могут присутствовать как цифры, так и буквенные обозначения.
Определить, какая наждачка перед вами, можно, взглянув на маркировочные обозначения на упаковке или потрогав рабочую поверхность материала.
Как отполировать любую доску и остаться довольным.
У нас «Макита». Мы с ней не церемонимся. И роняли, и кидали, и ставим на стол с разогнанной лентой. Спотыкались, тягали за провод. Сейчас она прижата струбциной к столу с довольно мощным усилием. Хоть бы хны. Если возьмете для дома или хобби, то хватит на всю жизнь. Стоит в районе 20 000. Рекомендую.
На шлифмашинку надеваются ленты.
Круглая сеточка прилепляется на круглый кружочек, кладется на наше покрытое и высохшее изделие и катается по поверхности. Давить нельзя! Очень легко и нежно. Рука давит только в бок, придавая ускорение.
После такой шлифовки с изделия снимается вся шерсть, изделие становится гладким как зеркало. Операция проводится после каждого слоя, включая финишный.
Вибрационка, орбиталка, «вон та хрень». Мы ей шлифуем только торцы и сложные изделия, например балясины. Штука классная. Но для щита не подходит. Она оставляет поперечные полосы и завитки. Частник купит и не заметит. Опытный мебельщик посмотрит, развернется и уйдет.
Губка с абразивом. Угадайте, откуда она у нас взялась. Используется крайне редко. Например:
Видите, картина состоит их отдельных досок? Между ними зазор 2 мм. Вот углом губки туда удобно подлазить и выравнивать морду, чтобы картина была красивой. Морду- имеется в виду лицевую сторону. Морду на изображении никакой губкой не исправишь. У отца была кассета с этим чуваком, я ее боялся и прятал под подушкой. До тех пор, пока меня не забрали в армию.
Больше эта губка ни на что не пригодна. Мы сдираем абразив и красим ей изделия.
Моя технология не претендует на абсолютную верность. Подобных операций и инструментов вполне достаточно, чтобы продать изделие, получить благодарность, не мучаться с рекламациями и пользоваться сарафанным радио. Спасибо за внимание, надеюсь, от этого поста был толк. В следующий раз хотел бы написать о слэбах. Нужно?
Да, да, дадада! Даёшь слэбы!
«Но для щита не подходит. Она оставляет поперечные полосы и завитки.»
А мы-то не знали и глянцевые фасады всю дорогу орбиталкой шлифовали.
У нас «Макита». Мы с ней не церемонимся. И роняли, и кидали, и ставим на стол с разогнанной лентой. Спотыкались, тягали за провод
Всегда удивляли уроды, которые с хорошей техникой так обращаются. Да еще и гордятся этим.
Эти все я честно стырил на предыдущей работе
Работаю с деревом. Делал щиты для картин, фигурки и прочее, в основном как подмастерье у отца. Так вот шлифовальной машинкой я буду шкурить щит час-два-три. А если я возьму УШМ, болгарку по-нашему, и насадку как на 5 фото и на липку прилеплю сначала 120 а потом 320 круг, то я сделаю все за 15 минут. И еще межслойная обработка в ручную, чтоб ворс от краски убрать. Вообще, года два назад эта насадка для меня открытием была. Шлифует все, круги только с зернистостью подобрать. А то, что оставляет порой круглые следы, аккуратно более тонкой шкуркой вывожу.
Спасибо за пост! Нужен!
А доску на забор какой зернистостью шлифануть, и какую краску взять, чтобы потом хотя бы лет 5 не возвращаться к вопросу?
Да про слебы оч хочется узнать.
-скок вообще стоит не обработанный слеб?
-на столешницу (для обеденного стола) из слеба, какую древесину лучше использовать?
-есть ли возможность бюджетно нарыть слеб, типа договорится на пилораме, спилить самому и т.д.
Регионально нахожусь в Новосибирске, у нас за слеб из алтайского кедра просят от 10 до 20 тыс. но я пока особо и не искал, так как плотно морочаться буду в начале лета.
Подписался! Сижу жду!
Подписался. Больше годной инфы по дереву и личного опыта. Был бы признателен
а чем покрываете? я домашний рукожоп и использую масло варатан, обычно довожу до 120 или 150 и потом масло. Правда конкретно варатан в один слой идет, второй уже не заходит
Не хватает фото результатов работы, тех же щитов.
Я шлифмашинку так же закрепил к столу один раз. Этого ей хватило, чтобы разбить гнездо подшипника электродвигателя-теперь она ревет и вибрирует как адова колесница))
Про слэбы интересно, да
Почему до сих пор ни одной шутки про Киру Найтли или еще кого из досок? Как их полировать и оставаться довольным?
Плюсы и минусы сменного графика и пятидневки
Всем привет. У меня трудовой стаж свыше 10 лет. Работал как в сменный график (2/2 день/ночь), так и в пятидневку. Вот какие плюсы и минусы я выделил на своём опыте.
Ну собственно вот, моё субъективное мнение. А какие плюсы и минусы можете добавить вы?
Равнодушие
Было это в марте. Пришел старший мастер с обходным листом. Увольняется. Спросил причину. Отвечает:
— Работаю 8 лет, работу знаю и люблю. Но по семейным обстоятельствам вынужден взять отпуск за свой счет, нужно ехать в другой город. За мамой ухаживать, я у неё один, больше некому. Но начальник цеха против, сказал чтобы увольнялся.
Не стал я ему подписывать заявление на увольнение. Позвонил в кадры, уточнил. У сотрудника есть 32 дня отпуска. Подписал ему отпуск, договорились, что после отпуска, если надо будет, возьмет отпуск без сохранения заработной платы.
Уже прощаясь с ним, заходит начальник конструкторского бюро, согласовать 2 вакансии. Вакансия на инженера- технолога, на удаленном доступе, вносить изменения в технологические карты. Обычно на эту должность идут молодые сотрудники, без опыта.
Спрашиваю старшего мастера:
— Там, куда Вы едете, работа будет?
— Это поселок, как таковой работы нет, только сезонная.
— Тех.карты будете править? Работа удаленно, зарплата не такая как здесь, но все лучше, чем ничего. 30-35 к на руки будет выходить.
Он с радостью согласился, поблагодарил. Ушел.
Вызвал к себе его руководителя, начальника цеха:
— У Вас сегодня старший мастер уволился, причину можете узнать?
— Да я не знаю, говорит, что по семейным обстоятельствам, просится на 3 месяца в отпуск.
— Вы за три месяца найдете специалиста его уровня?
— Вряд ли, сотрудник он грамотный, толковый. Такого так сразу не найдешь.
— Так почему Вы так легко подписываете заявление? Почему не подумали как найти компромисное решение?
— А что я могу? Он принес, я подписал.
Прошло 5 месяцев, сотрудник решил свои дела, с его слов, сестра приехала из Беларуси, стала с мамой жить, он вернулся на завод. Продолжил работать.
Сегодня увидел его, поздоровались.
Я подумал, как часто мы теряем ценных опытных сотрудников из за нашей занятости, торопливости, а зачастую и равнодушия. А потом тратим время, силы, нервы, чтобы подготовить нового специалиста. Но это очень длительный и трудный процесс, без гарантии положительного результата.
Кто прав?
Перед выходными коллегам сбросил один рассказ. Попросил прочитать и потом ответить, кто прав в данной ситуации: сменный мастер или рабочий. Мнения разделились и они достаточно спорны и противоречивы).
Буду признателен если прочтете и выскажите свое мнение. Примеры из жизни приветствуются) Итак, погнали
Виль Владимирович Липатов
ЧТО МОЖНО КУЗЕНКОВУ?
Все, кто сейчас был в кабинете начальника инструментального цеха, – начиная от директора завода и кончая технологом цеха, – понимали, что есть человек, который, просверливая металл на большую глубину, непременно заставит сойтись в одну точку трем отверстиям микроскопического диаметра. Если отверстия – минимум завтра вечером – не будут просверлены и не сойдутся, завод терял деньги, престижность, а главное – подводил такого заказчика, которого, пожалуй, никогда не подводили: суровый был заказчик и нетерпеливый.
Начальник цеха сказал:
– Петр Кузенков!
Бледный от волнения последних трех дней технолог цеха повеселел.
– Именно Кузенков, и только Кузенков! – воскликнул технолог. – Он головоломки любит!
Директор завода, тоже повеселевший, распорядился:
– Так позвать Петра Семеновича Кузенкова. Я, признаться, тоже думал именно о нем, когда читал чертеж…
Случилось непредвиденное: через минуту-другую в кабинет вошел краснощекий, словно ему надавали пощечин, мастер Сопыряев. Он весь дрожал, стараясь держаться прилично, прикусил нижнюю губу и сел на самый краешек стула. Через полминуты после этого вошел и Петр Кузенков – безупречно спокойный человек атлетического сложения, загорелый, с весело блестящими глазами. По всему было видно, что он правильно и целесообразно использовал льготную путевку в один из крымских санаториев. Каждому из присутствующих он пожал руку, каждому отмерил долю улыбки и, не дождавшись приглашения, сел за стол, мельком бросив на мастера Сопыряева такой взгляд, какой, наверное, бросает старший пионервожатый на провинившегося пионера. Каштановые волосы рабочего – едва приметно тронула седина, взгляд у него был веселый и одновременно властный, и, как только он оказался за столом, всем почудилось, что в этом кабинете он – самый главный. Дескать, вы здесь чиновники, бумажки пишете, а дела-то мы делаем. Новенькая спецовка на Кузенкове сидела прекрасно, пуговицы заменили более красивыми, кирзовые сапоги невинно блестели. Пахло от Кузенкова каким-то сильным мужским одеколоном, и все это значило, что рабочий день Петра Кузенкова еще не начался, хотя был полдень. Наверное, именно по этой причине рабочий и мастер крупно поссорились.
– Слушаю, – многозначительно произнес Кузенков и так посмотрел на мастера, словно хотел сказать: «И ты до сих пор не можешь понять, кто такой Кузенков! Ах, мастер, мастер!» – Зачем понадобился?
Ему протянули чертеж, он молча взял его, шевеля по-ученически губами, про себя прочел цифры, размеры, припуски и допуски и, наконец, задержал взгляд на трех отверстиях, на работе, требующей высшей меры точности, огромного опыта и умения разгадать головоломку. Суровое лицо Петра Кузенкова понемногу светлело, и все облегченно вздохнули, когда он сказал:
– Работа интересная. Можно помараковать на досуге, – и вдруг напустил на себя печаль. – Работа индивидуальная, сложная, но разве тебе дадут трудиться спокойно. – Он всем телом повернулся к мастеру. – Нет, спокойно тебе работать не дадут, если мастер ходит за тобой, как нитка за иголкой…
Директор завода подошел к Кузенкову, наклонился, сказал:
– Завтра вечером кончается срок сдачи изделия. Если мы этого не сделаем, заказ будет отложен на неопределенный срок. Деталь должна быть готовой к завтрашнему вечеру… Важный эксперимент это, по-первых, а во-вторых, мы лишимся и прогрессивки, и всех остальных премий… А вот теперь, Петр Семенович, объясните, что произошло между вами и мастером Валерием Борисовичем Сопыряевым?
Кузенков насмешливо прищурился:
– У меня с мастером Сопыряевым ничего не происходило. Вы его спросите, почему он каждой дырке – затычка и к каждому лезет в душу. А я, например, не люблю, когда меня утром обнюхивают и делают пометки в общей тетради… Инженер! И не таких видывали! Мастера меняются – Кузенков остается!
Мастер – молодой человек в синей спецовке – хмуро глядел на город сквозь запыленные окна шестого этажа: учрежденческие службы завода располагались во многоэтажной части здания. Он так ушел в себя, что вздрогнул, когда директор обратился к нему:
– Валерий Борисович, может, вы объясните, что произошло?
Мастер неловко улыбнулся, но заговорил спокойно.
– Не произошло, а происходит! – сказал он. – Мы с Кузенковым никогда не сработаемся, если он по-прежнему будет считать, что ему, Кузенкову, все можно…
– Что ему можно?
– Все! Приходить на работу с получасовым опозданием, выбирать самые интересные и дорогооплачиваемые работы, демонстративно доставать из портфеля бутылку пива за десять минут до начала обеденного перерыва. – Мастер уже говорил громко. – Сам Кузенков не пьяница и никогда им не будет, но ведь вся бригада видит, как он расправляется с бутылкой пива… Вот и появляются после обеда подвыпившие станочники: «Кузенкову можно, а почему нам не выпить!» – Мастер жалобно посмотрел на директора завода. – А я не знаю, что говорить и что делать. Кузенков в ответ на мои замечания только усмехнулся: «Не стой на дороге, мастер, по-нечаянности сметем в кювет!» Ну я понимаю: он талантлив, самобытен, но кто сказал, что таланту все разрешено?Страница 2 из 3
Директор завода расхаживал от стенки к стенке, начальник цеха сидел с опущенной головой, и только технолог – человек большой доброты – смотрел на Кузенкова с прежней надеждой.
– А сегодня что произошло? – наконец спросил директор.
– Еще ничего не произошло! – зло ответил мастер. – У меня для Кузенкова нет выгодной работы, и он… Он с утра до сих пор просто ничего не делает!
– Начальнику цеха известно об этом?
– Известно! – негромко ответил начальник.
– Почему не докладывали мне?
– Вам докладывали, – вздохнув, сказал начальник цеха. – Вы или пропускали мимо ушей, или стыдили меня за то, что цех не может справиться с одним зарвавшимся рабочим…
Кузенков медленно поднялся, поправил и без того хорошо сидевшую на нем спецовку, непонятно усмехнулся.
– Так вот как выглядит Кузенков глазами мастера? – как бы даже удивленно спросил он. – И у мастера поворачивается язык говорить все это при руководстве завода? Мне объявлена война – так прикажете считать, Валерий Борисович Сопыряев?
Наступила тишина, которую нарушали только шаги директора да большие настольные часы. Пол кабинета заметно вздрагивал – это было отзвуком огромного завода.
– Ну, вот что, товарищи! – сказал, подойдя к мастеру, директор завода. – Будете ли вы мириться, будете ли по-прежнему портить друг другу нервы, но завтра вечером заказ должен быть выполнен. Ответственность возлагается на вас, товарищ Сопыряев.
Рабочий и мастер спустились в цех одновременно, за ними на тележке, а потом на крюке крана двигалась двухпудовая деталь, загадочная до беспокойства: то ли от громадного механизма, или сама – непонятная машина. Когда и они подошли к рабочему месту Кузенкова, деталь уже висела над ним, едва покачиваясь. Кузенков попридержал мастера за рукав спецовки.
– Ты все понял, Сопыряев? – спросил он со снисходительной улыбкой. – Работу делает Кузенков, а отвечает за нее мастер Сопыряев. До тебя это дошло?
– Как это случилось, что мастер обращался к рабочему на «вы», а рабочий употреблял разухабистое «ты», Валерий Борисович сразу не заметил, потом заметил, но пропустил без замечания, а ныне и уже привык к нагловатым интонациям рабочего.
– Значит, делаю я, отвечаешь – ты, – продолжал Кузенков. – Нельзя ли по этому случаю не видеть бутылку с пивом, сделать вид, что не замечаешь моего опоздания, и уж, конечно, не заставлять меня делать работу, которую легко выполняют в любом кружке юных техников… Морщишься, мастер, не хочешь идти на попятную. А?
– Чего вы хотите от меня, Кузенков?
– Мирного существования хочу. Давай жить по-отдельности. Я не лезу в твои дела, ты не лезешь в мои. Это же не жизнь, а малина! Утром вежливо здороваемся, вечером расходимся, довольные друг другом… Ну, Валерий Борисович, по рукам – и все хвори позабыты!
– Этому не бывать! – сказал мастер. – Или вы подчиняетесь всем рабочим законам и живете в коллективе, или вы нарушаете все правила и живете вне коллектива…
– Значит, не поладим?
– Нет, не поладим, хотя я вас и считаю виртуозом… Теперь-то мне можно уйти?
– Да валите на все четыре стороны! Мне-то какое до вас дело!
Кузенков на полиспасте спустил деталь, развернул чертеж и надолго замер в неподвижности, что с Кузенковым случалось всегда, когда он встречался с необычно сложной работой. Он видел деталь во всех трех плоскостях. Мысленный взор вместе со сверлом проникал вовнутрь, Кузенков что-то подсчитывал на клочке бумаги. Морщины на лбу постепенно разгладились, напряжение проходило – это значило, что Кузенков, примерно, знает, как просверлить злополучные отверстия, чтобы все три луча внутри металла сходились в одну точку, а потом утроенным диаметром выходили на противоположной стороне. Подняв деталь на сверлильный станок последней марки, он начал делать разметку – осторожными, для непривычных глаз даже незаметными движениями.
Петр Кузенков действительно был специалистом высшей квалификации, понимал металл, всегда добивался ювелирной точности, и в городе не было завода, который не зазывал бы Кузенкова в свои инструментальные цехи. Петр Кузенков работал быстро, к концу смены разметка была закончена, и, чувствуя спиной испытующие взгляды соседей по станкам, пошел искать мастера. Он умудрился выбрать такой момент, когда мастер находился в центре довольно плотной толпы. Пробив плечом себе дорогу вперед, отставив ногу и держа руки на пояснице, Кузенков громогласно спросил:
– Ну что, мастер, идем на мировую! Мои условия тебе известны… Ласково прошу, Валерий Борисович, сдай немного назад! – И все поняли, о чем шла речь и какие условия выколачивал из молодого мастера Петр Кузенков. – Сдай немного назад, мастер! Всегда можно чуточку подвинуться… А за мной дело не встанет: сделал разметку, завтра к обеденному перерыву все будет о’кей!
Побледнев, мастер резко повернулся и ушел, но, конечно, услышал последние слова Кузенкова:
– С огнем играешь, мастер!
На следующий день ни в восемь, ни в девять часов Кузенков на работу не явился, хотя жена по телефону ответила: «Вовремя ушел!» Никто не видел его и на заводской территории, и уж было собрались звонить в милицию и в больницы, когда Кузенков сам позвонил начальнику цеха.
– Говорю из заводской поликлиники… Катар верхних дыхательных путей. Открыт бюллетень… А вы не можете передать трубку мастеру Сопыряеву.
Трубка была громкой, и все – директор завода, технолог, конструктор – услышали:
– Не вешай нос, мастер! Есть еще в цехе Кузенковы. Например, мой сосед Грищенко… Он и на работу приходит вовремя, и пиво не пьет, и выполняет все заказы, которые ты ему подсовываешь. Не человек, а золото! Твой любимчик! А теперь привет, у меня постельный режим.
Часа через три стало известно, что отверстия еще не сходятся, а еще через час вспотевший Грищенко в траурной позе стоял над непонятного назначения деталью. Он сказал едва слышно:
– Запорол!
Почти одновременно с этим мастера Сопыряева вызвали к директору, чтобы разобраться в том, правильно или неправильно мастер работает с людьми.